дома химичил с погасшей сорока ватной лампой в люстре, причудливым способом пытаясь её оживить. Многие из томов показались Артуру ужасно древними, точно хранились здесь уже несколько веков: с затейливыми тесёмками по краям, написанные витиеватым почерком. Другие же всё ещё источали запах вредной типографской краски, будто оказались напечатаны месяц-два назад. Поднявшимся практически под самую крышу людям закладывало уши от барабанящего снаружи весеннего дождя. Когда с кухни послышался тревожный свист чайника, пожилой человек поспешил вниз по лестнице, поинтересовавшись у Артура, сколько тому класть ложек сахара. Увлечённый парень ответил «две», но уже через несколько секунд внезапно оторвался от разглядывания томов, почесав нос (когда Артур Сечин нервничал, его нос обязательно начинал предательски чесаться). «Откуда он знает моё имя? Я же не представлялся…»
Снизу раздался резкий хлопок входной двери, и встревоженный голос незнакомой ему девушки наполнил узкую прихожую своим гневом. В его висках вновь запульсировало. Мальчишка поспешил закрыть книгу, которую разглядывал до этого и вскочил с уютного кресла с деревянными ручками. В эти секунды он чувствовал себя самым настоящим вором, которого вот-вот обнаружат. «Ты что, думал я ничего не пойму? Ещё вчера я ощутила, что со мной что-то не ладно! Долго ты ещё будешь ставить надо мной эксперименты, старый… ты что, не один?», его сердце бешено застучало, когда парень услышал этот истеричный голос. Перед глазами слегка потемнело, но не настолько, чтобы упасть в обморок. Меланхоличный старик, похоже, даже не изменился в лице, всё тем же спокойным голосом объясняя своей гостье, что она преувеличивает и что ей надо отдохнуть. Чуть погодя, он мягко повысил голос, попросив Артура спуститься.
Дрожа всем телом, мальчуган действительно не знал, что ожидает его внизу, уже тысячу раз поплатившись за то, ослушался родителей. Его мокрая рубаха по-прежнему противно липла к телу, а шаги были бесшумны, словно он до сих пор старался не выдавать своего присутствия в чужом доме. Немного спустившись вниз, своими испуганными глазами он увидел Михаила Кёлера и его гостью – молодую высокую девушку с огненно рыжими волосами. Такие сейчас считались идеалом красоты, однако щёки её, мальчику показались уж слишком впалыми. Девушка не верила своим глазам, удивлённо вытаращившись на юного Артура. Она поправила свалившуюся с плеча бежевую лямку лифчика (к слову, одета девушка была крайне вульгарно) и покрутила пальцем у виска. «Старик, ты совсем из умы выжил! Это уже слишком!» Показательно хлопнув толстой дверью, незнакомка скрылась в соседней комнате, оставив деда и мальчика наедине.
- Не обращай внимания, - подмигнул старик, - у моей внучки небольшие проблемы. Давай я налью тебе чая, вот сушки, конфетки, посмотри телевизор минут десять, я скоро вернусь.
Кивнув, Артур заметил, что дождь на улице поутих, а солнечные лучи в некоторых местах уже пробили плотную завесу чёрных туч. «Разгулялось немного», взглянув сквозь окно, произнёс мужчина, после чего резко отпрянул от него, словно ощутив резкий укол боли.
- Что случилось? С вами всё хорошо? – Уже в сотый раз за этот долгий вечер изумился Артур.
- Всё хорошо. Просто, я плохо переношу солнечный свет… - Застывший на лице юного гостя немой вопрос развязал бледнокожему старику язык. – Понимаешь, у моих предков было необычное заболевание – тяжёлая форма фотодерматоза, - это когда на солнце твоя кожа буквально горит. Признаться, крайне неприятное чувство, мой друг. Почти всю жизнь небесное светило для меня - самый злейший враг, поэтому я и стараюсь выходить на улицу лишь в пасмурную погоду, либо после заката…
- Вы прямо как вампир. - Неожиданно для себя рассмеялся Артур.
- Ага, прямо как вампир... – Улыбнулся краешками тонких губ пожилой человек.
Пообещав вскоре вернуться, мужчина с трудом поднялся со стула и направился в сторону соседней комнаты, - той, где от него скрылась не на шутку разбушевавшаяся родственница.
***
Чай, как и ожидалось, оказался мятным. Небольшими глотками Артур Сечин пил его, втягивая носом душистый аромат, смотрел в окно на летящие с неба капли и вспоминал истеричный голос внучки Кёлера, которая, как показалось самому школьнику – была немного не в себе. «Может быть она наркоманка?» - Испуганно поднял голову парень, даже прекратив жевать пряник. «А что? Мы с Андрюхой постоянно находим на окраине поля и у подъездов красные шприцы». Старичок же, напротив, несмотря на проблемы со здоровьем и отстранённым, от большей части остального мира, образом жизни оказался на удивление «живым» и трезвомыслящим. Его речь, увлечения, да и просто любознательность поражали привыкшего к совсем иному типу взрослых мальчишку. «Да нет, скорее у неё просто дурной характер» - успокоил себя Артур, - «мне тоже родители часто об этом говорят».
Однако же, здравомыслие Михаила Кёлера испарялось вместе с утренней росой, когда он одевал свою счастливую, измазанную краской рубаху, вставал перед мольбертом и брал в руки кисть. Тонкие, толщиной с волос младенца волшебные линии лиц граничили на холсте с гротескными, небрежными мазками тел бедолаг, а ужасающие своей откровенностью контуры, окружающие людей на его картинах служили лишь одной единственной цели – мистифицировать всё происходящее, подавить человеческие чувства, сковать их страхом перед неведомым. В голове мальчика пугающим вихрем закрутились мысли, - «здоровый человек не способен на такое леденящее кровь мышление», словно рукой старика руководило не собственное сознание, а коллективный разум семи демонов ада, расположенный где-то глубоко в чертогах преисподней. «Либо он настоящий гений, либо обыкновенный старичок, живущий искусством и постепенно отдающий ему остатки своего разума», подвёл он логическую черту, достойную умозаключения взрослого человека.
Давно осушив довольно глубокую чашку, школьник бесцельно слонялся по просторному залу «пряного дома», с удовольствием таская барбариски из вазы – одну за другой. В ожидании хозяина, он успел заглянуть во все окна, стараясь разглядеть сквозь них свой старенький мячик, но серые глаза парня выхватывали из депрессивного антуража лишь аккуратно сложенный под навесом садовый инвентарь, да перекопанный пятачок земли, показавшийся ему уж слишком тёмной.
Гуляя по комнате, «украшенной» картинами, грамотами, заставленной незатейливой советской мебелью и современной техникой японского производства, Артур не сразу обратил внимание на скромные шторки, скрытые в тени большого платяного шкафа. Осторожно приблизившись к ним, школьник прислушался: мертвецкую тишину во всём доме разгонял лишь неутомимый телевизор, рекламирующий стиральный порошок. Любознательность как обычно взяла верх над Артуром, - воздушная шторка скрывала собой обыкновенную межкомнатную дверь с огромным, искусственно размытым стеклом в верхней её половине. Из замка небрежно торчал истёртый ключ, словно кто-то впопыхах забыл его вынуть. Душу юного исследователя окатила неоднозначная волна соблазна постичь неизведанное, однако на её пути лежали коварные рифы запрета, отчего разум мальчика колебался, взвешивая различные варианты возможных действий. Колебался и сам Артур, но набрав полную грудь пряного воздуха, - принял решение, и осторожно провернул ключ в замке.
Дверца отворилась с предательским скрипом, и мальчик ощутил невероятно приятный запах свежего вечернего воздуха. Хорошие манеры не позволяли Артуру признаться, но пряные ароматы уже порядком ему приелись, поэтому подбежав к раскрытому окошку, он вскочил на пустой подоконник и высунул в форточку нос, втянув ноздрями запах наступающего лета. Когда эйфория несколько прошла, школьник спустился на пол и осмотрелся: небольшое тёмное помещение было отведено под кабинет: на письменном столе, сработанном из тёмного дерева, стопкой лежали книги по анатомии, некоторые из которых упали на пол, а на уютном диванчике лежал белый медицинский халат, практически свалившийся на пол. В фантазии Артура сразу возникла картина бегущего человека, который впопыхах скидывает с себя с себя халат, нечаянно задев лежащие на столе книги, закрывает дверь и, позабыв в замке ключ, уносится прочь. «И куда ему так спешить?»
Подняв с пола несколько тяжёлых книг, задумчивый парень сложил их на столе и по привычке, с чувством выполненного долга, отряхнул руки друг о дружку. Волосы и одежда Артура практически высохли в тёплом доме, но мокрые шорты всё ещё прилипали к заду. С мыслями вернуться в зал и закрыть на замок за собой дверцу, он задержался лишь перед высоким зеркалом, встроенным в дверцу причудливого шкафа песочного цвета. Скорчив смешную рожицу, он показал язык самому себе и тихонько рассмеялся. Потом напряг мышцы, демонстрируя отражению свои детские бицепсы, размял шею, как это делали в фильмах Сталлоне и Шварценеггер, и помахал кулаками, словно боксируя на невидимом ринге. Удивительно, но чем только в детстве себя не займёшь. Казалось, не трогайте его - и он проведёт за этим занятием весь вечер, даже и не вспомнив о потерянном мяче и растущей необходимости идти домой.
Неожиданно для себя, мальчишка сделал чрезмерно резкий выпад рукой и задел ею дверцу шкафа, - бесшумно, точно движимая гостеприимной смертью, та приоткрылась на пару сантиметров. Внутри не было привычных полок и отделений, но это ничуть не смутило разыгравшегося мальчугана. Артура насторожил лишь непонятной сквозняк, погладивший его лицо через уже секунду после открытия деревянной дверцы. «Там что-то есть…», он осторожно раскрыл створку и просунул во тьму светловолосую голову. Казалось, едва солнечный свет попадал внутрь шкафа, его тут же проглатывала плотная, осязаемая темнота. «Ау? Это что, коридор?» Не веря своим ослепшим глазам, школьник сделал неуверенный шаг внутрь, а затем ещё один. Спустя пару секунд тёмная комнатка, отведённая хозяином дома под кабинет, вновь оказалась пуста.
Пряные запахи, хозяйничающие по всему дому и соседствующие со вкусом свежего весеннего воздуха, таяли с каждым шагом мальца, вслепую ступающего по каменным ступенькам, превращаясь из волшебного в нечто богомерзкое. Поначалу он даже не придавал значения этому омерзительному смраду, - детский инстинкт исследователя был превыше всего: воочию увидеть алхимическую лабораторию или настоящую мумию, спрятанную в катакомбах под ветхой домушкой, – да ему же ни кто не поверит! Касаясь руками испещрённых стенок узкого коридора, парень вслепую спускался, предусмотрительно проверяя носком кроссовка каждую следующую ступень. Разгорающаяся в детском разуме настоящим квазаром мысль - развернуться и бежать назад, пока Михаил Кёлер ничего не заподозрил – начинала казаться ему всё более разумной, однако тяга к открытиям по прежнему дурманила голову юнца. Слегка приевшийся запах ударил по органам обоняния с новой силой. «Может быть, он просто складирует здесь свой мусор? Вот зачем я вообще сюда полез?» И всё же неожиданно накативший страх перед
