проходим курс молодого бойца. Живём хорошо, спим по 8 часов, одеваться и раздеваться дают 1 минуту. Вчера и сегодня подшиваем погоны и петлицы, шинель мою спёрли (ещё у 3 человек) пока ничего не известно. Гоняют мало, перед обедом, ужином и завтраком. Кормят сравнительно не плохо, масло, каша, хлеба много - чешский с корицей, но его всё равно не хватает, чай плохой и вкусом – коры.
Тут много москвичей, один из них мне помогает. Угощает вафлями, помог пришить погоны и петлицы – я наколол все пальцы и уже не мог. Насчёт котлет с ладонь ты, пап, не прав – нет таких, даже каши не хватает.
Есть было нечего. В это время строили полковую столовую и готовили всё в полевых кухнях. Ночь, холод, склизкий от соляры асфальт, сотни парящих бачков, ты – «челнок»: взад-вперёд...
Совсем скоро дадут пулемёт КПВТ и я буду ездить на БТР. Это меня радует. Спёрли кусочек тетради и теперь даже бумаги нет, только ручки.
...Начальники вроде бы ничего, замполит – нормальный, ком-роты – во! (пока), ребята – дрянь, всё обособленно, цепляются за земляков. Деремся с узбеками, армянами, грузинами, замполит (что-то зачеркнуто) грозится всех послать в дисбат.
Вообщем все хорошо. Теперь напишу когда достану конверты /зря взял так мало/ и бумагу. Привет Свете, не забывайте ее!...
8.11.1986 г.
Часто дрались. Так, что караул вызывали, бывало. От отчаяния. Люди выбывали – кто по болезни, кто пристраивался по полку и – чудо – дивизии. Земствовали. Все и везде, но как-то не ярко. Кавказцы или узбеки – всегда только они, а славяне – то курские, то сибирские, то уральские... Это очевидно.
Неделю потренировав – строевой, уставами и мелкими приборками, развели по ротам. Мне и тут свезло – в 7-ю роту не попал, хотя уговаривал их сержант. Главное – всё сразу и без раскачки. Ничего не понимаешь. Записали в 9-ю роту. В первый взвод. Стрелком АК-74. На неделю. Затем перевели пулемётчиком КПВТ на БТР-60пб. Так мотало, что – пятнами всё: люди, столовая, плац, туалет, казарма.
Да, под крышей монастыря - супер отдельный химвзвод полкового подчинения. Многие и не бывали там ни разу. Я несколько раз был. Неплохо они там устроились!
Радиоточка.
Две недели в полку
Здравствуйте...
Никак не было времени вам написать, но вот сейчас оно есть и я пишу, хотя точно не знаю – письмо опоздает к Новому году. Что делать, такова армейская жизнь.
А случилось вот что.
19, в пятницу получили известие, что в субботу едем на полигон в Свеборжице, это от нас в 110 км. Ногам становилось все хуже и я пошел в МСЧ. Там помазали зеленкой и дали освобождение /как обычно/ на 3 суток. Очень много работы в штабе, ротный меня оставлял, но комбат остаться не разрешил и я поехал на полигон. Там я уже был, когда нас только привезли в ЧССР и распределяли по частям.
В казармах там намного теплее, чем в полку, а вот с едой – действительно полигон. Мало, очень мало, зато по куску белого «немецкого» хлеба. Хороший хлеб. Уехали мы в субботу, а с понедельника началось...!
Подъём в 5-30, в 6-00 завтрак в 7 утра на стрельбище и пошло поехало. Холодно! Стрелял из КПВТ – ничего, потом до обеда тактика - пулеметчики свободны. Замерзли. Вернулись в казармы, пообедали и снова туда, пострелял из автомата – 10 патронов – 2 грудные и 2 «коровы» сбил. Ребята довольны – стреляю хорошо, в 21-00 ночные стрельбы – мы замерзаем. Уже чуть не плачем, а что делать – на всю роту 1 палатка с дымящей печкой. И то радость. Ноги стали болеть и пухнуть. Заснули только в 23 часа.
На следующий день подъём в 5-30, все также, только КПВТешники не стреляли, но всё равно торчим на стрельбище. Приехал комдив – генерал, для него устроили показуху – тактика/взвод в наступлении. Извалялись в снегу, замёрзли.
Вечером заступил в наряд по роте – отстоял 4 часа дневальным, чувствую падаю, сменился, снимаю сапоги – боже! Левая совсем опухла по пальцы, правая ещё ничего, косточек даже не видно.
Стоять не могу, меня срочно сменили, а ротный отправил в санмашину, где на меня набросился прапорщик за то, что принес такую запущенную рану. У меня там были трещины, их разорвали, промыли, завязали. Мой друг и ещё один парень отнесли меня обратно – спасибо. Рота заступила в наряд по столовой и я наелся жареной картошки, где то килограмм, белого хлеба, чая – хорошо! Попробуйте пожарить картошку не на масле, а на жиру – так вкуснее и лучше – она прям как «живые».
Лёг спать в 2-30, подняли в 5, а в 7 с оказией повезли в полк, положить в МСЧ.
...ИСТЕРТО...
Помню, сапог надеть не смогли, поехал в портянках. ГАЗ-66, тент, -15 мороза. После этого никакие командировки не пугают. Всегда добирался до места. Часто повторяю, когда трудно: ты солдат! Помогает, как вспомню Армию. Это такой рубеж, мерило и сравнение всего.
В 17-00 приехали в полк и меня положили.
Поужинал славно – на довольствии стоит 15 человек, а едят 5, 2 куска рыбы – готовят прелесть, вкусно и т.д. В МСЧ перебинтовали и спать.
Тут я отосплюсь – сплю целый день, встаю только в туалет и есть. Еда из офицерской столовой, правда до нас /больных/ не доходит, все съедают медработники. Нет масла, мяса, подливы и т.п., зато есть картошка, 2 ложки супа и 3 куска хлеба – голодно. Вот вернется рота, обменяем червонец Светкин, мне Леша принесет еды, да и на Новый год взвод скинется по 20 крон – торты, кофе, колбаса, вафли. Печенье. Поем!
... Такие вот дела, ротный поставил роту в наряд по полку с 31 на 1 - большое спасибо – но всё равно напьются. Нога не болит, завтра будут уничтожать опухоль. Не волнуйтесь.
Огромный, поглотивший меня Мир – Армия. Всё – наоборот. В армии – всё СТАВЯТ. Слово положить отсутствует напрочь. Забавно: «в тумбочке стоят туалетные принадлежности» или команда «строиться на коридоре». Так и писали в объяснительных: «он поставил мне руки на лицо».
В советской «правде о войне» и матерного слова не услышишь. Бой идёт, на куски кромсает людей, превращает их в бесформенные лохмотья, а комбат, типа: подавайте, пожалуйста, снаряды.
Матом ругались – упаси Бог! Прочитав «под именем Баркова», поражён был узнаваемой и близкой по духу, и, посему радостной волной русского мироощущения действительности. А шутки у нас какие...!
«Запретные слова» выучили всех народов. И здорово ругались! Обычные – заменяли на «иностранные», типа, «шайтан труба» - РПГ. Коверкали, подражая «братьям»: Ты кому спишь? Такие слова мне на уши не поставь! Я тебя выебать буду! Я твой нюх топтал! Я твой рот... И т.п. Или симбиозы: «Ты моя мозга не сыктым».
Обращения: «Гвардеец тупорылый», «чудьненький солдатик, сюда иди, говорю я». Валяли дурака. «Что за войско? Кто здесь старший?» - это офицеры.
«Чурки» не употребляли слова Вы – комично обращались к офицерам. Один из взводных даже словарик пытался вести. В армии язык – русский, долбили их! Не помогало.
21 ноября
У меня всё нормально, сейчас уже почти не болею, только слегка знобит и месяц не проходит кашель. Остальное хорошо.
Получил 2 письма от Светы…
Хотя тут день похож на другой случилась кучка новостей.
Выбрали секретарём 2 взвода.
Ходил 1-й раз в наряд по столовой – страшно устал, вся рота тоже. В 12 заснул, в 6 подъём - как будто не спал, снов не вижу, даже не помню спал или нет. А тут 3 ночи убирал туалет - это вообще мрак.
Получил 1-ю зарплату – 70 крон. 30 отдал деду, на 40 поел в чайной. Вот это я наелся. 2 банки сгущёнки, 2 пачки печенья, 2 пачки вафлей, 2 пакета конфет, 2 бутылки воды и что то ещё, уж и не помню. Осталось 60 геллеров на конверты…
Через 2 дня присяга и начнётся! Полигоны, учения. У нас были стрельбы – я из 3 выстрелов из калашника выбил 26 очков /9-9-8/. Стрелял первый раз. Хорошо?...
Строят на ужин «Батальон на ужин!» Иду.
До свидания. Гвардии рядовой Андрей. КРУПКА/ЧССР
Это я и не солдат вовсе ещё.
Наряд по столовой был коварным. 30-40 человек обслуживали около 2000 едоков трижды в день! А то и дольше.
До утра несколько часов... Объелись. Спим. Намылись полов и посуды, товарищи и повара нажарили нам картошки - наелись, кто что достал. Войдя с улицы, например, зимой, можешь этот воздух резать. Не курить!
Или с полигона вернёмся в казармы – не снимали сапог по нескольку дней. Моют их в туалете, выливая грязь из голенищ. А баня, обычно, на следующий день. Развешивают сушить. Оё-ёй запах от портянок!
**
Первым был всепоглощающий голод.
Хлеб первое время носили в карманах. Из столовой. Перехватывали. Преследовались за это. Были биты. Вон, из машины хозвзвода выбросили в парке БМ после учений хлеб – целую гору. Ели его. Я с булкой попался взводному-2 Гвоздею. Он повёл меня на расправу, но опомнился.
В один из нарядов по столовой я, закрытый в маслорезке (чтоб не вынес ничего), уничтожил около 500 гр. сахара и столько же масла. Ну и пронесло меня!
В Советской Армии офицеры питались отдельно.
Голод быстро гонит на помойку. Примеров в истории очень много. Не буду повторять их. Брезгливо отстраняетесь от «бомжей» на улицах? Я – то же. В этом смысл пословицы нашей (уж, чур, как знаменитой) – «от сумы, да от тюрьмы». Не голодавшим, трудно понять, какое имеет значение чайная, пусть, ложка масла или сигарета. Нашёл как-то пачку масла. Спрятал на хоздворе, и понемногу откусывал каждый день.
Булку хлеба в 800 грамм съесть - была не проблема. За три-четыре укуса. Полбачка «сечки» с подливой (варево из рыбьих голов) – запросто.
А готовили нам как? На 200 литровый котёл супа – повар бросит 2 пачки соли прямо в упаковке. Картон разойдётся! Мешай, плюй. Едва что чистили. Всё съедим! Странно, но желудками не маялись!
Мусульмане кочевряжились первое время. Потом убеждали себя, что котлеты делают здесь из говядины. Смешные. Переубеждали – «вон, котяк свиньи лежит». Грозились написать в письме на Родину, чтобы их «прокляли». Ничего не соображали все!
Второе - хотелось СПАТЬ! Такого значения сон в моей жизни не приобретёт.
Спали. Всё время. Были такие, что на ходу и с открытыми глазами. Вываливались из строя. С оружием. Чаще утром или после обеда. Человек пять из роты. Аварийные. Логунов, например. Потешались над ними, да злобно как. А с дневальных во сне снимали ножи. Их чехам продавали. Стоил 30 рублей. С утерявшего взыскивали.
Я как-то ничего не потерял за службу. И сейчас, тьфу, тьфу, тьфу, аккуратен.
**
«Порядка не вижу!» - кричали «деды». Наводить его было главным делом для всех. А ты - «СЛОН»- «солдат любящий охуенные нагрузки» или «без вины виноватый». Дедовщина давала возможность прийти в себя попавшим сюда ранее.
Ты – бесхитростный. Всегда – напролом. И всё – через не хочу. Правильно, что не давали времени – можно было «наложить себе в руки».
Раз-два в несколько месяцев - шмон. С выносом кроватей из расположения, бывало и на плац. Сколько хлама! По нескольку плащ-палаток выбрасывали: хлеб, патроны всех калибров, газеты, тряпки... Откуда? Тумбочки - пустые!
Не было привычки что-то держать. Где? Шкафчиков – нет. В тумбочке – смешно! Вон, Вова Стефанович, зарядил пустой тюбик зубной пасты ватой – всегда на месте был и к смотрам полон. У тебя с собой: тряпочка-платок, в шапке или под воротником – иголка и нитки. В расположении - туалетные: обмылок удивительно пахнущего чешского мыла, станок, лезвие, крем, зубная щётка и паста. Потом конечно обрастали хозяйством. Хранили кто где. Часто в каптерке, у знакомых. Я - в ротном сейфе.
Деньги сразу расходились.
В кармане шинели, вперемешку: леденец, пара сигарет - мятых и изломанных
