скажи, так и было!
Старый рыбак потрясенно кивнул.
- Я думала, тебе в городе сообщат, и ты приедешь. А месяц назад явился этот, - бабка махнула передником в сторону рыдающего Болдина, - уж прости, Юра, я-то ведь решила, что это ты! Старая стала, глаза не те, раз не распознала подмены!
- Баба Клава, Павел Кузьмич, - воскликнул Юра, - отец жив! Он за границей! Улетел за день до пожара на острове! Сначала в госпитале лежал, ему там операцию делали, а сейчас у одной докторши гостит. Они в больнице познакомились, и, по-моему, у них роман. Папа звонил недавно, обещал в сентябре со своей иностранкой приехать, мне кажется, он на ней жениться собрался…
- Обалдеть – Санта Барбара! – восторженно выдохнула Светка. – Покойник ожил!
Баба Клава недоверчиво покачивала головой. А я подумала: хватит с меня мелодрам, - и пошла на кухню. Зверски хотелось пить - баба Клава за суетой чаем нас так и не угостила. Но только я достала чашку и прицелилась в нее носиком заварочного чайника, запиликал Светкин сотовый, который я сунула к себе в карман. Мне подумалось, что это может звонить Болтов, и не ошиблась. Я вышла на крыльцо, уселась на ступеньках и начала подробнейшим образом рассказывать мужу о том, что мне и моим друзьям удалось узнать.
ххх
У входа на рынок Болтов потоптался минут пятнадцать, дожидаясь Алки. Чтобы немного скоротать время, он позвонил жене. Вернее, на сотовый Светланы, ведь свой телефон Полина потеряла. Супруга ответила моментально и мигом высыпала на голову столько новостей, что Валерий Николаевич даже восхитился: его боевая команда, сложа руки, не сидит! Уже и преступника поймали! Взяв с дражайшей половины слово, что до его возвращения веселая компания больше ничего предпринимать не будет, он пообещал побыстрее приехать. Вот только Рюмину с Петей заберет. Сжав в ладони сотовый, Болтов в нетерпении забегал туда-сюда на пятачке у торговых палаток.
Телецентр отсюда был как на ладони. Валерий Николаевич с непонятной грустью наблюдал, как на улицу выскочил Роман, бросил бешеный взгляд на припаркованный у крылечка джип и раздраженно сплюнул себе под ноги. Видимо, плевок попал на дорогие туфли, потому что приятель беззаботных студенческих лет вынул из кармана носовой платок, нагнувшись, брезгливо вытер обувь и вышвырнул испачканную тряпицу в ближайшую урну. Почти в это же мгновенье к телецентру подкатил красный «Жигуль», по бокам которого были намалеваны кричаще черные здоровенные буквы: «Криминальные новости». Из машины вышли трое – уже знакомые Болтову лысый бородач Леха, долговязый горбоносый Егор, и неизвестная вульгарно накрашенная блондиночка в утрированно коротком черном платьице и на высоченных шпильках. Валерий в очередной раз подивился: как это некоторые женщины могут держаться на таких ходулях? Полина никогда не носила подобную обувь, предпочитала практичный средний каблук, а в последнее время и вовсе перелезла в балетки. А еще он подумал, что глянцевая красавица в подметки его жене не годится: ножки – тощие, ручки – как спицы, а на месте бюста - недоразумение. Старик Кропотин, любитель пышнотелых дам, про всяких там манекенщиц обычно говорит: «Смажет свои прыщики зеленкой и на подиум…». Единственная стройняшка, которой полковник откровенно любовался – Рюмина, но у той при осиной талии грудь, между прочим, не меньше третьего размера. Так что Алка не в счет!
Меж тем на крыльце телецентра Роман Александрович отчаянно жестикулировал и, судя по тому, как мрачнели лица подчиненных, осыпал работников нецензурной бранью. Оно и понятно: «Кина» не будет!».
- Валерий Николаевич, - окликнула подошедшая Алка, - знакомьтесь, это мой давний друг Василек. Мы случайно встретились у ветеринарной клиники, и он очень заинтересовался нашими приключениями.
- Скорее, злоключениями, - поправил Болтов, разглядывая спутника Рюминой.
Невысокий, этакий колобок. Щечки румяные, нос – картошкой. Типичный простофиля и добряк.
- Капитан Ступицын, - представился «колобок». – Алла рассказала мне о цели вашей поездки в наши края и о том, что с вами случилось за время пребывания здесь. Я склонен думать - вы стали жертвами аферы, разыгранной мошенниками. Валерий Николаевич, мы уже некоторое время за вами негласно наблюдаем…
- Как давно? – нахмурился Болтов.
- С тех самых пор, как вы начали сбор информации о сыне своего армейского друга Ивана Коробьева. Не скрою, личность Юрия Коробьева нам хорошо известна. И не только как талантливого актера городского театра, но и как заядлого картежника. Наш интерес к вашей персоне усилился, когда вы побывали в банке, где Иван Тимофеевич открыл счет после получения наследства.
- И что?
- Видите ли, управляющий этим банком – мой родной брат. Он, конечно, знал о распоряжении господина Коробьева насчет вас, но попросил меня проверить, тот ли вы человек, за которого себя выдаете, ведь речь шла о немалой сумме! А потом стало известно обо всех неприятностях, которые посыпались на вашу голову в Гармонике. Да еще это похищение вашей супруги…
- Полину похитили? – широко распахнула глаза Алка, а Петя, молча стоявший рядом и гладивший Астру, открыл рот. – Когда?!
- Представь себе, подруга, - обернулся к ней капитан. – В дежурную часть поступило сообщение, что гражданка Болтова Полина Васильевна самым варварским образом украдена прямо с торговой площади владельцами магазина «Стильная штучка» братьями Чувилиными. Это местные телевизионщики расстарались, добыли фактики. Я, конечно, понимаю, что они, прежде всего, для себя любимых старались, небось, хотели сюжет сделать, недаром с группой немедленного реагирования напрашивались. Только на даче Чувилиных, где, как предполагалось, держат женщину, никого не оказалось. Торговцы дамскими побрякушками визжали, негодовали, дескать, честное имя втоптано в грязь…
- Их что, отпустили? – завопила Рюмина так, что реализаторша из ближайшей палатки с женскими блузками, которая от скуки старательно прислушивалась к разговору, испуганно нырнула куда-то под вешалки, уронив стоящий у входа манекен.
- Отпустили, а наблюдение продолжили, - успокоил Ступицын. - Эти красавцы сначала отирались у банка, а затем отправились в ветеринарную клинику, хотя доподлинно известно, что никаких животных у братьев отродясь не было. У лечебницы я встретил Аллочку, - «колобок» широко улыбнулся, - мы же хорошо знакомы, наши родители – соседи по дому. Сколько раз я к ней забегал то за спичками, то за солью, пока сюда не переехал! Одно время даже влюблен был в эту рыжую ведьму, а у нее вся страсть на собак ушла…
- Кончай ностальгировать, - рявкнула «рыжая ведьма», - а то сейчас тресну, не посмотрю, что званием постарше! Польку искать надо, это вам не шуточки!
- Полина у бабы Клавы, - сказал Болтов, - она сбежала. И, кстати, не одна.
- Василий, - обратился он к Ступицыну, - вы не хотите заглянуть к нам в гости? Обещаю – получите колоссальное удовольствие и, чем черт не шутит, уверен, вам светит если не повышение по службе, то благодарность в приказе наверняка!
Глава 22
На крыльцо выпорхнула Светка, а через несколько минут вышли и Павел Кузьмич со Стасом.
Кропотина плюхнулась рядом со мной и заявила, как всегда не терпящим возражения, тоном:
- Не могу больше там сидеть! Пусть кто-нибудь другой лже-Юру караулит, а то у меня глаза в разбег, когда на этих одинаковых смотрю! Особенно если они в разных углах комнаты! Жуть!
- А ты не смотри, - предложила я.
- Тебе легко говорить! Непроизвольно таращусь!
- А мне даже интересно за ними наблюдать, особенно с тех пор, как Коробьев настоящий начал Коробьевому фальшивому нотации читать. Дескать, всегда тот был вороватым негодяем, еще с тех пор как конфеты у ребят в интернате тырил, да так негодяем и остался. Еще бы послушал, только работать надо. Я хочу еще несколько снимков сделать. Полинка, не желаешь пройтись, здесь места и впрямь живописные! Кузьмич покажет.
- Ой, что вспомнила! – завертелась от нетерпения Светка. – Мне бабушка Митрофановна рассказала, что ее сын, Александр Иванович, тот, который ветеринар, недавно в Гармонике под дачу дом купил. Построен дом, говорит, почти на краю обрыва, так вид оттуда открывается необыкновенный. Собственно, он матери так и сказал, что только из-за вида и приобрел развалюху. Я подумала – может, попросить у Александра Ивановича разрешение и поснимать оттуда, а? Наверное, классные фотографии получатся!
- А что, идея хорошая, - воодушевился Станислав. – Кузьмич, а ты, часом, не знаешь, где этот дом? Посмотреть бы надо, так ли хорош пейзаж, как его малюют.
- Как не знать, он у нас один такой, - кивнул старый рыбак.
- Минуточку, а кто Болдина охранять будет, пока Валерий не приедет? – спросила я.
- Да ну его, - отмахнулась наша литераторша, - там баба Клава есть и Коробьев, да еще Грей в придачу. Он ради Клавдии и ее оладушек любому глотку порвет. Идем же!
Продолжая болтать, мы направились по улице к даче ветеринара.
- Слушай, Стас, хотела спросить, а как ты тайник-то обнаружил? – поинтересовалась я. – Сколькие его искали, а посчастливилось тебе. Прямо следопыт!
- Да понимаешь, попросил я Кузьмича меня на остров отвезти, хотел еще вблизи эту Невесту пощелкать. Направил объектив, приблизил к себе изображение, и вижу: на левой груди каменной красавицы, почти под «спадающей шалью», - крохотный рисунок. Кит! Маленький такой, еле заметный. Я Кузьмича спрашиваю, мол, туристы здесь не бывали? Решил, какие-то продвинутые ребята в шутку намалевали хранительнице острова «татуировку». А Кузьмич удивляется. Я пополз посмотреть поближе, чуть не сорвался! А как до груди Невесты добрался, смотрю – щель между камнями. Сунул руку – шкатулка.
- Значит, облапал девушку? Ай, какой нехороший мальчик, - хихикнула Светка. – Только я понять не могу: причем тут кит?
- Это клеймо Ванькино, - неожиданно прогудел Павел Кузьмич, старательно загребая сапогами дорожную пыль. – Он все свои поделки деревянные с потайной стороны украшал такой «рыбкой». Это как ФИО: Коробьев Иван Тимофеевич.
- Да, мне про это Юра рассказал, - кивнула я. – Но почему Тимофеевич? Мне Валера говорил, что отца Ивана Коробьева звали Денис. Денис Шумелов.
- Все так, девонька, - согласился старик, - только ведь родитель Ваньку в детстве бросил. Мать воспитала парнишку в острой ненависти к папаше, сбежавшему заграницу, поэтому Иван, когда пришла пора паспорт получать, взял отчество деда – Тимофеевич. Вот и вся отгадка.
За неспешным разговором мы поднялись на холм, где находилась дача сына Митрофановны. Уже на последних тридцати метрах я начала понимать, что сейчас увижу место своего недавнего заточения. Я не ошиблась. Вот отсюда, из пролома в заборе мы с Юркой вылезли на улицу и побежали, и я до дрожи в коленках боялась, что наши тюремщики поблизости и могут заметить, что «тюрьма» опустела. Помню, как я оглянулась и напоследок окинула взглядом двухэтажный дом, выкрашенный зеленой краской. Точно, это ОН! Тот дом! И значит, его хозяин…
Да не может быть?!
Я стремительно развернулась и понеслась прочь с холма, подальше от потрясений и неприятных воспоминаний, а за мной следом мчались ничего не понимающие и напуганные гримасой ужаса на моем лице Светка и Стас. Чуть в отдалении топал сапожищами Павел Кузьмич,
