Иногда и дилетанта полезно выслушать!

в  понимании любого косвенно подтверждало его при¬частность к хищению, - "Где я мог ее своровать?"
Теперь я не заставил ждать:
"Говорил же, чтобы не перебивал!" – и он замолчал, - "Так вот, украл ты у Славы в прошлом году, а в этом вместе со Спиридоновым использовал на карьере! Надеюсь, он то сообщил тебе, что заезжал я туда на мотоцикле?"
"Какой карьер, какой мотоцикл!" - Коваленко заговорил с явным испугом, но я не дал ему возможности высказаться:
"Уверять себя в невиновности будешь после, когда уйду. А сейчас слушай. Это корешь твой посчитал, что я от карьера в партию поехал и его не видел. А я до первой сопки, потом пешком вернулся и наблюдал, чем он за¬нимался. И палатку его нашел, с шашками аммонита. Теми, что ты у Славы украл!"
Я начал паузу, наблюдая как на лице у него все ярче проявляется испут: забегали глаза, пятнами пошли щеки, и даже пальцы рук, которые он не знал куда и деть, начали подрагивать. Ну а разговор пришло время завершать:
"Так вот. На этот раз тебя и Спиридонова прощаю. Тебя -за взрывчатку, Спиридонова - за незаконную добычу камней. Добыли - пусть будет ваше. Но если," - я покачал возле его носа пальцем, - "если еще раз я или кто из ребят заметит у тебя или того же канавщика взрывчатку - пойдещь под суд. Помни об этом! И знай, что у нас в степи без следа ничего не остается!" – главное, можно считать, я высказал, и Коваленко  не попытался меня перебить, - напуган был капитально. Осталось довести дело до конца, и показать этому типу, что он должен бояться не только контроля со стороны всех геологов:
"Славу порочить, которого все считали твоим приятелем, и которого ты со взры¬вчаткой подставил, советую прекратить. Наркоманом он у нас не значился, и никакую "травку" не курил. Это тоже понятно?"
Коваленко слушал, отвернув голову в сторону. Не стал его больше задерживать, ждать оправданий. Из кабины вылез и пошагал домой, удовлетворенный только что законченным неприятным разговором и тем, что Коваленко им очень напугал и если можно так сказать - поставил на место.
К восьми часам появился в гараже второй раз, и с первой попуткой добрался до Мирного. Погулял рядом с милицией, дожидаясь Михаила Новикова, и в девять часов уже сидел в его кабинете, вместе с хозяином.
"Сегодня за чем приехал?" - поинтересовался Михаил после взаимных при¬ветствий, - "Что-то новенькое в партии появилось?"
"В том-то и дело, что ничего. Со всеми ребятами разговаривал, кто с погибшим сталкивался. И не раз уже. И нигде мотив для убийства не заметил. Вернее заметил, но у тех, кто, по твоим словам, алиби имеет желе¬зное,"- я был уверен, что если Михаил алиби установил, то даль¬ше с этими лицами нечего разбираться. Но, оказывается, ошибался. Опера¬тивник тут же задал вопрос:
"И у кого эти причины ты заметил? Если даже и алиби есть?"
Я, как говорят в подобных случаях, немного помямлил - то-есть почесал затылок, покрутил головой, похлопал глазами. Соображал, что Михаилу мо¬жно сказать - не про взрывчатку же. Наконец мысль сформулировал:
"Не знаю толком для чего, но Коваленко, это шофер и приятель поги¬бшего, почему-то хочет показать того - как бы выразиться - ну не сов¬сем хорошим."
"Как это не совсем хорошим?" – попросили меня уточнить.
"Коваленко уверял, не знаю многих ли, но некоторых точно: погибший курил марихуану, что ли? Или коноплю? А он точно не курил!"
Слова мои произвели неожиданное действие: глаза у Михаила загорелись, во взгляде проявилось любопытство, а сам он поднялся со стула, и погляды¬вая в мою сторону, возле него затоптался.
"Тут такое дело," – наконец решился открыть тайну, - «к нам периодически отраву завозят. Сразу и молодые ребята, и пацаны совсем с ней замечаются. В последний раз привезли в начале весны -сигналы поступили от жителей, что замечена такая дрянь. Но кто привозит - пока не знаем. На примете есть один тунеядец, но пока не попался подонок." Он помолчал, что-то обдумывая, потом решил поделиться сомнениями: "Коваленко тип еще тот. Если честно, и в алиби его есть," -он покрутил ладонью, вместе со словами подчеркивая неуверенность, - "некие сомнительные моменты. Жена подтверждает, да соседи, тогда пьяные. А с пьяных глаз чего не померещится! О жене вообще лучше не вспоминать." И замолчал, продолжая топтаться возле стола, в голове что-то просчитывая.Наконец решился: «Я Коваленко еще разок прижму. Что-то с ним не чисто. Огова¬ривает человека -  о конопле его и потрясу. Вдруг и он с ней связан!»
    "Получше потряси," – отважился на совет. Уже представляя, что Ми¬хаил найдет нечто, разрушающее алиби Коваленко, и после этого я могу выдать оперативнику мотив для убийства. На него отлично тянул конфликт шофера и горного мастера по поводу хищения взрывчатки: первый украл, а второй об этом узнал.
"Еще что у тебя?" - поинтересовался Михаил, усаживаясь за стол, - "не с одним же Коваленко пришел?"
"Хочу знать, как дело с Горюновым Вадимом Николаевичем," – это было главным моим желанием и основным поводом для нашей встречи, - "Мужик он если и ревнивый, то в остальном порядочный. Жалко будет, если окажется замешанным в том деле».
Неожиданно для меня Михаил заулыбался:
"В деле по убийству один момент постоянный и для проходящих по нему одинаковый: нет окончательной, можно сказать, завершенной ясности. У Коваленко и Спиридонова вроде и алиби есть, а сомнения остаются.Но здесь хоть мотив не просматривается. У Горюнова мотив присутствует, с ним все нормально. А с алиби- то же самое: вроде бы и подтверждают сви¬детели, но сами-то они из числа друзей-приятелей. Так что....подписку о невыезде взяли, на всякий случай," – помолчал задумчиво и продолжил, - "И самое интересное: больше подозревать некого. Или эта тройка, или никто из местных, и по мотивам не местным. Приехал кто-то, убил, уехал. И с концами. То-есть висяк для нас вечный. А для меня неприятностей - не оберешься. Я и в округе все поселки прошерстил, с нужными людьми пого¬ворил - бесполезно, никакого просвета!"
Милицию я покинул с тем, с чем туда и явился. То-есть, ничего для меня не прояснилось: новых подозреваемых у Михаила не появилось, по уже известным доказательных фактов не выявлено. Я начал смиряться с мы¬слью, что смерть человека так и останется без наказания. При том, что преступник здесь, рядом с нами или даже среди нас. Иначе невозможно объ¬яснить, как орудием преступления стал электроразведочный электрод, вна¬чале в одном месте украденный, а затем небрежно спрятанный во дворе до¬ма человека, не способного на убийство, но мотив для него имевшего.Оста¬валось терпеливо ждать, пока не всплывет что-то еше, как это вот "Слава и курение травки."
Здесь я приятно удивился: надо же, Коваленко, этот прохиндей, хотел че¬ловека опорочить, а подставил себя! Теперь ему придется с «травкой» объя¬сняться в милиции у Михаила. Хотя, конечно, вряд ли что-то даст. Подт¬вердит Коваленко, что погибший "баловался", и все, дальше тупик. У мер¬твого не спросишь, было ли такое, а что другие не видели - может и не видели, Коваленко-то при чем. Его то самого с"травкой"пока не замечали.
Оставалось виртуально пожелать Михаилу успеха, в первую очередь в намерении еще раз проверить так ли "железно" алиби у шофера и канавщика. И если его нет - оперативнику рассказать: как в партии в прошлом году была вначале похищена взрывчатка, как потом появилась возможность ее использовать, и как эта возможность была реализована на незаконных работах в карьере. И главное - показать предполагаемое мною развитие отношений между шофером и горным мастером, вплоть до появления мотива убийства последнего, ког¬да факт хищения ВВ стал тому известен.
На этой мысли я успокоился, и уже в камералке вплотную занялся нелюбимым делом -очередным месячным отчетом. Начал со второй части – составления ведомостей объемов выполненных горных работ, которые выбирал из  нарядов, закрытых на рабочих моими подчиненными техниками, предварительно каждый проверив и подписав. Геологи давали число отобранных проб, образцов, квадратных километров проведенных геологических съемок, и ... всего-всего, что сделано на участке за месяц.И конечно каждому приходилось напоминать,что от них требуется, затем подгонять, кому-то помогать, и т.д. и т.п. Хорошо, день камеральный и нужные люди под рукой. Но до конца работы просидели плотно, а кое-кто и после нее задержался.
На следующий день в поле уехали электооразведчики и техники-документаторы. Геологи остались в камералке закончить то, что вчера пришлось отложить из-за отчета. Ну а я продолжал с ним занимался и сегодня. Правда, теперь более легкой — геологической частью. Здесь у меня без проблем: взял в руку ручку, и понесло - в умных фразах с макси¬мальным использованием специфической геологической терминологии, непоня¬тной даже ко всему привыкшей машинистке, объясняю как и что поз¬нали на вверенном мне участке, появляются ли признаки предрудных или рудообразующих процессов, в каком масштабе они замечены, как подтверждаются в канавах, и т. д. То-есть, если честно, ве¬шаю лапшу на уши. По личному мнению, не нужно этих месячных отписок, ни¬чего конкретного они не несут и нести не могут. До конца полевого сезона, когда точно определится где и сколько на участке локальных перспекти¬вных структур,  что необходимо сделать для их дополнительного изучения перед следующим этапом самых дорогостоящих работ -бурения.
К концу дня писанину закончил и вручил Игорю Георгиевичу. Он такие отписки у руководителей групп соберет, просмотрит, что-то уберет, чем-то дополнит. И в исправленном виде отправит в город в объединение, как подтверждение того, что здесь, в партии, мы хлеб даром не едим.

Дорожно – транспортное происшествие  с важными последствиями.

Суббота началась в хлопотах. Для меня - проверить и заправить машину, для жены - завершить сборы сына в дорогу,на каникулы в очень удаленном от партии месте. В половина одиннадцатого мы уже в машине, и я вырулил на ведомственный асфальт, что бы по нему доехать до областного шоссе, до остановки проходящего на город рейсового автобуса. Добирать¬ся по времени минут сорок, а автобус подходит к двенадцати часам. Так что можно не спешить.
Вообще-то я предложил жене отвезти ее и сына в город на личной копейке, сгонять се¬годня туда, а завтра - назад. Но получил отказ. Света отпросилась с работы до вторника по своим делам, женским. А я в понедельник еду в от¬ряд, что совместную прогулку до вторника исключало. Поэтому получил милостивое разрешение подвести только до автобуса, после чего догово¬рился с приятелем,   и  он подъедет за ней во вторник, к этому же авто¬бусу, но уже из города. Я то буду далеко, в отряде.
Что сегодня дальше? Пойду к ребятам, или приглашу их к себе. Только не забыть на обратной дороге заехать в Мирный за пивом; баночка для не¬го в машине лежит всегда. В общем, радужные мысли навещали. Забыл толь¬ко, что хорошее и приятное всегда рядом с негативом, о котором как пра¬вило забывается. Что скоро и подтвердилось.
Выехал на областное шоссе - и вот она, в пятидесяти метрах, остановка автобуса. Повернул налево, подъехал к ней. Но рядом с навесом для