захотел встретиться!"
Теперь я отреагировал: "Один был, или еще кто в кабине сидел?"
"Точно не скажу, я не очень и смотрел , когда он по дороге ехал. А свернул - и шофер с моей стороны оказался, кто за ним на другом сиденьи - уже не поймешь."
"А Коваленко ты точно узнал?"
"Да он был! Кто же еще! Машина его точно - сзади в салоне вместо стекла фанера вставлена, а сам он в синий цвет выкрашен!"
Да, это были опознаваемые приметы машины горной службы. Значит, за Спиридоновым приезжал Коваленко, и это они, два "кореша", организова¬ли незаконную добычу полудрагоценных камней, причем с использованием похищенной у Славы в прошлом году взрывчатки. Примерно о таком вариан¬те я предполагал, сейчас рассказ Владимира сделал предположение несомнен¬ной реальностью. И не продукты с водой вез к карьеру Коваленко, а за¬бирал оттуда Спиридонова с уже добытым, вез его и камни в партию. Поэ¬тому не остановился, не хотел, чтобы кто-то его увидел. Думаю, после встречи с геологом добытое сегодня он в партию не повезет. Спря¬чет в степи до лучшего времени. Может и Спиридонова подбросит до пер¬вой буровой на оценочном участке, чтобы наших канавщиков, когда начнет со¬бирать их в конце работы, не удивить неожиданным появлением непонятно где пропадавшего коллеги.
"Я думаю, на карьер он мотал, куда нас весной возил", - продолжал догадливый мой геолог, - "Наверное, надеялся красивыми камнями разжиться. Может и
не один, а возил приятеля. Только зря старался," –продемонстрировал мне улыбку, - "Карьер-то добытчики засыпали! Точно ему облом вышел!"
В моих интересах эту безобидную и во многом точную версию поддержать. Ну прокатились втихую к карьеру, всего и делов. Тем более к засыпанному. Поэтому поддакнул:
"Наверное, так и было. Помнишь, Коваленко еще весной на красивые камни смотрел как ненормальный. И два мешка пробных тогда набрал!"
"Видел, видел," – подтвердил Владимир, - "только зачем меня так пугаться, в сопки убегать?"
"Начальства боится, зачем еще. Сам знаешь, по головке за такое не по¬гладят", - я посмотрел на приятеля и попросил, - "Ты об этом не распространяйся, что бы до начальства не дошло. Взгреют мужика за ерунду сушюю."
"И не собираюсь.Нужно тебе было - я и сделал. Только ты откуда знал, что на карьер машина пойдет?"
"Предполагал, не более. Но, как видишь, не ошибся."
Мне не хотелось, чтобы он и дальше расспрашивал как да почему. Поэтому пришлось просить еще кое о чем:
"Только не старайся выпытать, откуда у меня предположения. Говорить об этом рано. Но со временем узнаешь, обещаю. А сейчас помолчи и все. Так нужно."
"Ты как всегда, лишнего не скажешь даже друзьям," –Владимир вздохнул с нескрываемой обидой, но все же возражать не стал,- "Ладно, молчать буду," – и мы разошлись - каждый повернул к своему дому.
Под летним душем смыл с себя рабочую грязь и пот, прошел во двор к персональному микробассейну. С размаху упал в него и медленно погрузился до дна, наслаждаясь ласками прохладной живительной влаги.Потом она нача-
ла неумолимо выталкивать вверх, и скоро я закачался на поверхности как пробка. Выдохнул в воду воздух, поднял голову, сделал глубокий вдох. И несколько раз проплыл от края до края бассейна, каждый раз разворачиваясь у очередной стенки и делая затем ровно три выверенных гребка.
Вылез из воды рожденным заново. Прошелся по огороду, посмотрел как наливаются помидоры, перец, огурчики; пощупал под ними землю - не пора
ли поливать. Пока все нормально. Прошел на крыльцо, посидел на нем пять минут, и остатки влаги на теле исчезли под солнцем. Теперь можно и в дом, на диванчик, в поохладу. Имею право на пятнадцать минут отдыха. Это для тела. Голова отдыхать не хочет и мысли постоянно
возвращает к одной теме: что делать с Коваленко и Спиридоновым. Вернее с фактом хищения взрывчатки, которую я у канавщика видел, но спереть ее у бывшего приятеля Славы мог шофер Коваленко и никто другой.
Честно говоря, очень боялся рассказать об этом кому бы то ни было. Жалко всех, кому пришлось бы по факту хищения отвечать. Даже Николаева, которого не уважаю,но по моим представлениям и он не виноват. Взрывчатку-то украли у Славы, с него бы и весь спрос. Но человека нет, а отвечать придется. В делах с хранением и использованием этих опасных веществ поблажки не дадут, даже начальнику партии, Павлу Петровичу.
Нет, официальных лиц ставить в известность нельзя. Но можно «порадовать» Коваленко: все о нем и Спиридонове знаю, и если еще раз возьмут в руки взрывчатку - попадут в милицию без всякой с моей сторо¬ны пощады. А заодно автоматически приплюсуется незаконная добыча полу¬драгоценных камней.В общем, потянет на много,если все это доказать.
На сегодня оставалось еще одно дело, и ближе к вечеру я навестил Ле¬ню. Он занимал маленькую комнату в доме через дорогу напротив, держал миниатюрный огородик и по вечерам обычно ковырялся в нем. В момент оценки будущего урожая я к нему и подошел. Приятель меланхолик, по характеру и скептик, мрачно обозревал подсобное хозяйство, на меня поднял глаза и со вздохом пожаловался:
"Бестолку все, каждый день и воду лью, и траву дергаю, а расти ничего не хочет. И причины не вижу. У тебя огород рядом, вроде и земля та же - а все как на выставке. Лопаешь и лучек, и редисочку, и огурчики."
Он снова уставился на огуречную грядку, начал поливать ее тоненькой струйкой воды из наверно самого тонкого на свете шланга. И пока я разгляды¬вал и пытался понять, почему растения у него действительно слишком худосочные и слишком бледного зеленого цвета, молчал, изредка на меня поглядывая. Вскоре не выдержал: "И чего они такие? Может что не так делаю?"
Я догадывался, почему у Лени все растет плохо.В огороде у него иногда бывал и пару раз намекал, в чем проблема. Сейчас пришлось повториться:
"В землю положено удобрения вносить, тогда и будет все расти."
"Да вносил, пакет целый из города привез!"
"Ну конечно, минеральных", - остановил его, - "а нужно органических, дерьма то-есть! Давно мог со старой кашары привезти несколько мешков. Что, трудно на машину по мешку каждый день закидывать?"
На работе Леня обслуживал буростолбостав, который в долинках по сети проходил дудки в наносах и с глубины до трех с половиной метров подни¬мал нужные для геологов коренные породы. То-есть, ежедневно был при ма¬шине и при случае заехать на брошенную стоянку пастухов за старым, пе¬репревшим бараньим навозом мог запросто. Но почему-то этого не делал, и предложение мое на ура не принял:
"Какая разница? На упаковке написано, что полностью заменяют органи¬ческие!"
Конечно заменяют, если изначально в земле органики достаточно. У нас же чистый суглинок, после полива мгновенно схватывается под солн¬цем в качественный бетон. И чтобы такого не происходило, его нужно обязательно распушить органическими удобрениями. Что все огородники в партии, кроме Лени, уже сделали. Пришлось минут пять читать лекцию и посвящать приятеля в тонкости огородного дела. Но скептик - он и есть скептик. Леня выслушал и уныло пожаловался:
"Точно брошу, раз говоришь, что не вырастет ничего!"
"А ты сверху навозом засыпь, слоем сантиметра три-четыре. Потом раз¬рыхлишь, с землей перемешаешь - через неделю все зазеленеет, как у дру¬гих".
"Точно?" - с сомнением в голосе еще раз продемонстрировал скептицизм, потом все же решился, - "Ладно, привезу пару мешков, под огурцы и помидоры."
Разговор на огородную тему логически завершался, пора перейти к главному, ради чего я пришел:
"Леня, ты говорил, что Слава «травку» покуривал. Откуда взял такое?"
Леня хмыкнул и глянул на меня даже с некоторым интересом:
"Теперь-то какая разница? Курил - не курил, нет человека!"
"Но ты сам видел, или сказал кто?" - не дал я отойти от темы.
"Откуда сам мог видеть? Я в его делах не участвовал, старше намно¬го и водку не уважаю," -Леня чуть помолчал, снова глянул на меня и продолжил: "Приятель его говорил, он то врать не будет."
"Коля, что ли?" - удивился я, имея в виду бывшего соседа Славы по ко¬мнате и уже зная, что ни он, ни Паша с «травкой» того не видели никогда.
. "Нет, Алексей» - уточнил приятель, и перекинул струю воды из шланга на другую грядку, - "У нас агрегат сломался в поле (как я понял, буростолоостав), домой с канавщиками добирались. А я в кабину залез, к шоферу. По дороге поговорили, то да се. Он и сказал, что Слава покуривал «травку». Втихаря правда, но несколько раз он видел.
Теперь до меня дошло: Алексей-то не сосед Славы, а шофер машины горной службы Коваленко. Ну полный облом! Куда не торнусь - обя¬зательно на него попадаю! Наваждение настоящее. Слова Лени так удивили, что смог лишь промямлить:
"А, понятно." И с возникшей потребностью немедленно все еще раз обду¬мать по Коваленко, двинулся к собственному дому со словами: "Ну я по¬шел, дело есть." Чем определенно озадачил приятеля.
Ну откуда, откуда у меня гипертрофированная любознательность? Это неодолимое желание все знать, в каждом деле разобраться до тонкостей, до конечных составляющих? Ладно, касалось бы работы. Здесь любопытство, любознательность можно только приветствовать. Особенно в геологии, где физически работают ноги, а голова должна непрерывно думать и думать. Причем не по шаблону, определенной схеме, а по непрерывно появля¬ющимся новым и новым направлениям, предположениям, их возможным связям во всевозможнейших вариантах. И так до бесконечности.
Соглашусь, что любопытство может иметь месте и кроме работы, в том, что определяется понятием "хобби". Но оно, как правило, у каждого в числе единичном: у мужиков чаще машина или мотоцикл, или радиотехника, или коллекция, или еще что-то, как правило одно.У меня такого не получается. Все интересует, всем занимаюсь с равным увлечением. И часто удивляю окружающих знаниями, которыми набираюсь из нудных справочников и технических книг.И неудивительно, что техника у меня всегда на ходу без чьей либо помощи, огород по урожайности в числе лучших в поселке, плодоносящий сад только у меня; в доме всегда свежая рыба и мясо. Потому что до тонкостей разобравшись с повадками сайги, я ухитряюсь добывать ее даже на ровном месте и пешком. Что, как мне кажется, никто из знакомых делать не пытается из-за полной для них безнадежности.
Вот так и с гибелью горного мастера: желание разобраться во всех деталях той трагедии не отпускает. Кажется, больше и сделать ни¬чего не могу: как говорил оперативник Михаил Новиков, у Спиридонова и Коваленко алиби, а с Горюновым Вадимом Николаевичем он разбирается сам, и мне в ту разборку входа нет.Но Коваленко с вероятностью почти сто процентов взрывчатку и детонаторы у Славы украл, что сейчас уже не¬доказуемо - она использована на карьере при незаконной добыче красивых камней. То-есть, уже криминал. Сейчас вот Леня ошарашил: все тот же Ко¬валенко уверял его, что Слава покуривал «травку». А это явная ложь, оговор.Не видели Славу за этим занятием никогда ни Паша, ни сосед по ком¬нате Коля. И возникает вопрос: зачем понадобилось оговаривать бывшего начальника, уже ушедшего в мир иной?
До вечера в огороде рыхлил,
