Потеха для души

Виктории. Она испуганно взглянула на мужа, неуверенно нажала клавишу ответа и остановила сотовый на полпути к уху.
       - За вами, за вами. Если сейчас запрыгните в кибитку, к двенадцати будете на месте, - железный бас робота был как всегда спокоен и размерен.
       - Ну что ж, дружище, поехали! - Герман забрался в кибитку и помог супруге.

       После зычного свистка тройка рванула с места и полетела напрямую, не разбирая дороги. Чтоб не потерять равновесие, Герман одной рукой уцепился в гнутую дугу, другой крепко обнял жену. В первые секунды перед каждым препятствием они закрывали глаза, но скоро привыкли, наслаждаясь бегом удалой русской тройки. Деревья, кустарники, буреломы пролетали стороной, реки и озёра оказались внизу, но кибитка не сбавила ход, как будто катила по накатанной пустыне.

       За высоким кирпичным забором среди хвойного леса широкая аллея с фонтаном, ровно подстриженным кустарником и скульптурами вела к громадному особняку с круглыми башнями по краям. Шикарная белая лестница, окаймлённая газовыми фонарями, сливалась с широкой площадкой с четырьмя белоснежными колоннами. К семи вечера появились первые гости, прикатившие на шикарных авто. Дамы в пышных вечерних туалетах, мужчины - в чёрных фраках и цилиндрах спешили на бал. Играл симфонический оркестр: голосили скрипки, плакали виолончели, гремели литавры, трубили гобои.

       Арлекин - персонаж, призванный веселить публику. Но редко кто задумывался о его личной жизни. А ведь нередко судьба шута безрадостна и даже порой трагична. Смех сквозь слёзы. Об этом и думал Герман, рассматривая свой клоунский костюм в ярком свете фейерверков. На противоположной стороне лестницы в костюме лисы валилась с ног уставшая от песен и прибауток Вика. Его любимая златокудрая синеглазка Вика. Напыщенные гости даже не смотрели в их сторону. Хотел ли он нахлобучить цилиндр и вместе с любимой блистать на этой лестнице? Может, но только в день бракосочетания. А ежедневно....наверное, удовлетворился бы серединой - простой финансовой независимостью. Кто-то пробивался к этой середине через театр, кино, но Вика мечтала о настоящей сцене, рассматривая очередной потешный сценарий. Поэтому у него на голове вместо цилиндра был дурацкий колпак. Нет, Герман не имел претензий - он сам бросился в омут любви, однако каждый день кроме душевных разочарований не приносил ничего. Чудесная сказка вот-вот должна была превратиться в мелодраму с печальным концом. Голова мучительно искала выход, пытаясь зацепиться за какую-нибудь мысль, а тем временем....

       Под раскаты салюта в растворившихся воротах появилась карета, запряжённый тройкой вороных коней, за несколько секунд пролетела аллею и остановилась у лестницы, подняв ворох осенней листвы. Экипаж никто не встретил, как будто подобное случалось ежедневно. Кучер, сойдя с козел, отворил дверь кареты и по молчаливому приказу хозяина исчез во флигеле. Молодой мужчина в костюме офицера русской армии поспешил в дом, но, заметив клоуна, остановился:
       - Привет! Затейники разве ещё не разбежались?
Герман оглядел свежий персонаж с ног до головы:
       - Нет, мы до двенадцати, а ещё нет даже одиннадцати.
       - Ладно, хватит на сегодня - сколько я должен?
Паяц снял колпак, ёжась от холода:
       - В контракте всё прописано. Управляющий сказал, что расплатится. Так вы собственник всего этого великолепия? - Герман вручил мужчине смятый лист бумаги.
Мужчина вынул саблю из ножен, любуясь светом стали в холодном свете газовых рожков:
       - А что, истинный хозяин должен как-то по-другому выглядеть? -
офицер не говорил заносчиво, уважая собеседника, и к тому же был готов удовлетворить любопытство гостя.
       - Наверное, хорошее наследство свалилось? - Герман испугался собственной наглости.
Вика находилась поодаль, но после компрометирующего вопроса решила вмешаться:
       - Извините, он не подумал, что сказал.
Хозяин улыбнулся, увидев женщину:
       - А кто эта молодая особа?
Герман обнял Вику, пытаясь согреть любимую:
       - Моя жена.
       - Прекрасно! Меня зовут Савелий. Могу похвастаться, что сам заработал на жизнь, которой живу, а не получил наследство, как вы изволили только что выразиться, - он развернул листок, пытаясь рассмотреть фамилии исполнителей, - значит, говорите, Вика и Герман?
       - Да, так и есть, - коротко ответила девушка, опустив глаза.
       - Говорит ли вам что-нибудь название HELL GARDEN?
Виктор поспешил с ответом:
       - Кто же его не слышал - это электронная система охраны домов, пользующаяся успехом в мире.
       - Ценю вашу осведомленность, сударь. Но не соблаговолите ли мне сказать, кто автор сией идеи?
Виктор опустил глаза, но, подбодрённый похвалой хозяина, решил ещё раз блеснуть:
       - Кто-то за океаном.
Хозяин мило усмехнулся, пряча саблю в ножны:
       - Как раз-то из-за океана приезжают делать новые заказы - я и есть изобретатель новейшей охранной техники. Разве вы не обратили внимания, что на территории усадьбы нет видео камер, собак и охранников? А все эти люди - заказчики, прилетевшие со всех уголков планеты заказать нужную систему. А маскарад...видите ли, старина - моя слабость, с которой не могу справиться. Очень жалею, что не родился в восемнадцатом веке.
       - Но двести лет назад человечество не имело даже малой толики того, что есть сейчас. Что значат только космос и интернет? Да и прошлое..., события уже произошли, в нём всё фиксировано, кем-то заархивировано, в нём не побываешь, не увидишь своими глазами, ничего не изменишь.
       - Это ход мыслей дилетанта. Если суммировать плюсы и минусы всех эпох, настоящее проигрывает прошлому с весьма ощутимым отрывом. Не стану тратить время на доказательства, скажу одно: человек за последние два века стал более жестоким и беспощадным к себе подобному. А это прямой путь к уничтожению. Прошлое, настоящее и будущее - это относительные понятия. Сейчас мы двигаемся не в будущее, а наоборот - возвращаемся в прошлое. Если так, то представляется возможным открыть любую страницу истории, забыть о мимолётности нашего земного бытия, реально ощущая себя современником той или иной эпохи. А ещё я люблю немного пошалить - детство вспомнить, ведь на самом деле мы дети и всегда ими будем.
Не дождавшись реакции комедиантов, Савелий извлёк из портмоне несколько стодолларовых купюр и протянул Герману:
       - Надеюсь, этого достаточно?
Паяц разложил деньги веером, словно проверяя десять стодолларовых купюр на подлинность:
       - Но здесь намного больше, чем положено по договору, вы не ошиблись?
После лёгкого наклона головы Савелия тройка вороных сорвалась с места,  устремилась к воротам и исчезла в осенней темноте. Хозяин засмеялся, поднявшись на три ступени:
       - Эта сумма - песчинка, по сравнению с богатством, хранящееся в этом доме.
Герман аккуратно сложил деньги и спрятал их в одном из многочисленных карманов клоунской одежды:
       - Но мудрые бизнесмены хранят ценности в банках.
       - Нет банка надёжнее, чем этот дом, и если его когда-нибудь ограбят, дабы не опозориться, я никогда не заявлю а полицию.
       - Не существует банка, которого невозможно было бы ограбить.
Савелий поклонился, жестом руки приглашая супругов в дом:
       - Ценю вашу мнение, поэтому приглашаю в дом в качестве туристов, вернее, созерцателей. Чур, вопросов не задавать - я сам отвечу на некоторые. Думаю, более часа не отниму у вас.  

        В зале не было электрических ламп и свечей - светились сами стены, наполняя громадный объём помещения мягким светом. В глянце потолка отражался пол, а в полу - потолок, поэтому каждый шаг вызывал лёгкое головокружение, дезориентируя посетителей. Загадку составляли музыканты, зависшие на высоте нескольких метров. Понятно, что это была проекция благодаря особому направлению световых лучей, определить же реальное местоположение оркестра в зале было проблематично - иногда казалось, что музыкальные инструменты перемещаются по воздуху самостоятельно, приближаясь к каждому гостю почти вплотную. Дверями служили проёмы, располагавшиеся на стенах - люди, желающие перейти в какую-нибудь из соседних комнат, перемещались на стену, заняв, соответственно, горизонтальное положение. Лестница же на второй этаж находилась на потолке - она прекрасно отражалась на полу вместе с перевёрнутыми вверх ногами людьми.
       - Я проголодался. Не хотите составить компанию отужинать со мной?
Продрогшая до костей и озадаченная предложением, Виктория кивнула головой, но нашла в себе силы заметить:
       - Видать столовая у вас не менее знатная, чем этот зал и готовят в ней отменную еду! В ней, я думаю, съем целого телёнка!
Савелий приблизился к картине с изображением императрицы Екатерины Великой:
       - Готовили еду только в прошлом, а в настоящем только балуются. Что ж, попытаюсь вам объяснить подробно и доходчиво. Вы, случайно, не знаете автора сего творения?
Виктория залилась краской стыда, пытаясь выудить хоть что-нибудь из своих худых запасников знаний культуры.
       - Не беда, ведь человек познаёт в течение всей своей жизни. Это Иван Аргунов - художник и одногодок императрицы. Вот, кстати, и он сам, - к ним направился розовощёкий крепкий мужчина в коричневом суконном сюртуке.
       - Крепкого здравия, Иван Петрович! Не хвораете? - Савелий низко поклонился, искренне приложив руку к сердцу.
Мужчина поздоровался, поправляя роскошный пепельный парик:
       - Пока бог милует, уважаемый Савелий Тихонович. Извини, спешу - матушка-государыня требует к себе, - мужчина повернулся к супругам, не без интереса рассматривая одежду незнакомцев, - чьих будут сии крепостные?
       - Это Герман и Виктория, комедианты.
Аргунов откланялся, намереваясь уйти, но Савелий успел задержать художника:
       - Иван, возьми нас с собой - мы с челобитной к императрице.
Художник кивнул головой, поставил правую ногу на стену, принимая горизонтальное положение. Савелий, Герман и Виктория поспешили за ним.

       Великолепие многоцветного фасада громадного трёхэтажного здания поразило супругов. Они остановились, с неподдельным интересом рассматривая обилие лепнины, декоративные скульптуры, глубокие впадины окон и множество цветов на клумбах. Савелий намеренно замедлил ход, бросил пару слов дежурившим во дворе камер-юнкерам и остановил взгляд на Виктории:
       - Как вы думаете, милостивая дама, какой нынче год?
Виктория  улыбнулась, но переборола смущение:
       - Вроде две тысячи тринадцатый...
       - Как бы не так - тысяча семьсот восемьдесят девятый, - спокойно заметил Савелий, следуя за художником в просторный золочёный зал.
       - Что это за здание?
       - Это Зубовский флигель в Царскосельском дворце.
Статный лакей в богато расшитой ливрее поспешил навстречу посетителям:
       - Ваше Сиятельство, императрица беседуют с графом Мамоновым и княжной Щербатовой, но непременно примет вас. Они-с в "Арабеске".

       С трудом передвигая уставшие ноги по комнатам обширного дворца, Герман обомлел, догадавшись о ком идёт речь. Савелий и Аргунов зашли в зеркальную комнату и остановились у полуоткрытой двери с колонками из синего стекла с золочёными бронзовыми базами и капителями. Часть необычного декора комнаты можно было наблюдать в одном из зеркал,