Потеха для души

не меняя положения тела в Зеркальном кабинете. Стены и потолок были облицованы цветным стеклом, молочно-белым и синим, через которое просвечивалась парча. На белом фоне стен - накладные позолоченные бронзовые статуэтки, орнаменты, арабески и медальоны с рельефами из чеканной бронзы. Однако сцена, невольными свидетелями который они стали, принудила забыть о гармонии металла, камня, стекла, материи и масла - на коленях у стеклянного стола, низко склонив головы, стояла молодая пара.
       - Мой бесценный Саша, я согласна на вашу свадьбу, - в тихом, но уверенном женском голосе с лёгким немецким акцентом проскальзывала нотка сожаления, - даже напротив: дарую вам сто тысяч рублей и десять тысяч душ крепостных.
Аргунов невольно кашлянул, чем прервал женский монолог.
       - Заходи, Иван, не помешаешь, а вы поднимитесь с колен. Ты не один?
Аргунов уверенно вошёл в комнату, заняв место с противоположной от хозяйки стороны стола:
       - Матушка, хочу представить ко двору достойного вельможу.
       - Видать, дело ко мне неотложное - захотите - негоже в дверях маяться.
На краю дивана, обитом синим шёлком, гордо восседала пожилая женщина с пурпурным румянцем на лице и аккуратно причёсанными каштановыми волосами с блёсками седины. Сквозь платье-сак из кремового шёлка, отделанное оборками и бантами, угадывалась её немолодая, но крепкая фигура. Тяжёлое, ровное дыхание было достаточно заметно по движению стомакера и довольно крупных серёг с бриллиантами. Особо поражал томный взор голубых, живых глаз, соединивших в себе все несовместимые черты хозяйки: грех и добродетель, величие и низость, совершенство и простоту. Она не блистала красотой, но и обратное утверждать не хотелось.

       Когда посетители вошли, хозяйка дворца с удивлением взглянула на Викторию, а потом на часы из слоновой кости, стоящие на столе:
       - Час пополудни. Скажите, сударыня, вы крепостные или вольные скоморохи?
       - Провинциальные комедианты, Ваше Величество, - поправила Виктория, с трудом сдерживая смех.
Царица мило улыбнулась:
       - Сие очень забавно, и у нас будет о чём поговорить. Думаю, третьего дня я вас приму, - она поднялась, направляясь к выходу. - Впрочем, постойте, не соблаговолите ли потрапезовать со мною? Нынече большой стол. Там и поведаете про своё потешное житиё, - после звонка в колокольчик явился камердинер, - Захар, распорядись одеть господ к обедне подобающим образом.

       Просторная столовая с большими высокими окнами благоухала цветами. Стены, затянутые белым штофом, украшали пейзажи в золочёных рамках и вместе с глянцевым наборным паркетом растягивали помещение в пространстве, делая его максимально объёмным. Высокий двухъярусный потолок изобиловал лепниной и позолотой. Гигантский овальный стол, застланный белой скатертью с изящными гирляндами нежных цветов, томился в ожидании едоков.
       У стены с изразцовой печью расположились празднично одетые слуги с серебряными подносами. Герман, придерживая Викторию под руку, с удивлением рассматривал в высокое зеркало свою новую одежду: белую рубашку с кружевным жабо, камзол с серебряными пуговицами, кафтан из зелёного сукна сшитого узко в талию, чулки и башмаки с пряжками. Неожиданно за спиной возник Савелий:
       - Как вам костюм восемнадцатого века?
       - Но это так неудобно..., - Виктория, косясь на одежды императорских фрейлин, пыталась выскочить из низкодекольтированного приталенного шёлкового платья малинового цвета. - Савелий, я подозреваю, что это не что иное как хороший костюмированный розыгрыш с вашими собственными актёрами, и кто-то от души потешается, наблюдая за нашими изумлёнными физиономиями в объектив видео камеры.
Мужчина, казалось, не понял смысл последних двух предложений, заметно посмеиваясь из-под усов:
       - Кстати, комната, где вы давеча свиделись с государынею, зовётся Синим кабинетом, и на сей день вы единственные свидетели смелого замысла и неуёмных фантазий, воплощённых в интерьер оного.
       - Почему вы так думаете?
       - Потому как двадцать второго июня, в первый день войны с немцами, дворец почти наполовину был разрушен. Зубовский флигель уже много лет на реставрации по сохранившимся наброскам, чертежам и архивным документам.
Герман поправил ворот рубашки:
       - Забыли про себя, Савелий. Вы третий, кто изволит путешествовать во времени или...или умело пудрит нам мозги.

       Беседу прервало появление государыни и дородной фрейлины средних лет с тёмными вьющимися волосами. Миновав неспешной размеренной поступью смежную комнату, они вошли в столовую через высокую с золотым декором дверь и сразу направились к придворным. Солидный господин в военном мундире, стоящий первым в ряду, припал на колено, поцеловал протянутую императрицей руку и произнёс несколько слов по-французски.
       - Кто это? - Герман максимально приблизился к Савелию, боясь нарушить помпезность атмосферы.
       - Потёмкин Григорий Александрович собственною персоною.
Когда закончилось взаимное приветствие гостей, государыня повернулась к фрейлине, слегка коснувшись её рукавом:
       - Анна Степановна, где дети?
       - Сегодня воскресенье, Ваше Величество - они с князем Зубовым в слободе, но на вторую перемену обещались явиться

       После того как придворные заняли свои места, слуги принялись выставлять блюда и питьё на стол. Герман поспешили за Савелием, увлекая за собой жену:
       - Скажите, что такое перемена?
       - Обычаи французской кухни. Сие не что иное как множество блюд, подаваемых с десятиминутными передыхами.
Императрица заняла место в центре стола между двух фрейлин, почти напротив троицы, так что при желании можно было наблюдать за хозяйкой дворца через ветви серебряного канделябра. Пока Савелий беседовал Германом, стол заполнился едой. Статный мужчина с пышными бакенбардами поднялся с рюмкой водки:
       - За императрицу!
После тоста едоки вооружились золочёными ложками, но никто не спешил, словно не был голоден или притрагивался к пище лишь за компанию. Виктория пригубила красного вина и налила супа из ближайшей фарфоровой супницы:
       - Какая вкуснятина! Что это?
       - Похлёбка из рябцев с пармезаном и каштанами. За четыре подачи будет около тридцати угощений, каждое необходимо попробовать, так что постарайтесь сохранить силы для фирменных блюд, - заметил Савелий. - Кстати, попробуйте щей сборных - бьюсь об заклад - двадцать первый век не сохранил сего рецепта.
Герман налил супа в тарелку с императорской монограммой:
       - Скажите, Савелий, как часто вы столуетесь здесь?
       - Не так часто, как хотелось бы, но стоит отдать должное екатерининской эпохе - поесть они любили и приготовить умели.
Виктория чуть не подавилась, услышав последние слова:
       - Савелий, вот вы и попались.
       - Почему?
       - Потому что вы говорите о присутствующих здесь людях в прошедшем времени, а они, как мы видим, существуют в настоящем.

       
       Перед антрме в зал вбежали два мальчика десяти-одиннадцати лет и уселись недалеко от государыни. Екатерина улыбнулась, ничуть не стараясь скрыть радости:
       - Ах, дети мои! Александр, почему опоздали на обедню?
Мальчик убрал руки со стола, глядя хозяйке прямо в глаза:
       - В лицее были.
Императрица перевела взгляд на младшего мальчика:
       - А ты, Константин, что скажешь в свою оправдание?
       - Воевали с потешным войском.
       - Вольное времяпрепровождение. Куда же делся Платон?
       - В слободе остался, маменька.
Властительница вздохнула, посмотрев на гостей сдержанно-гневным взглядом:
       - Достойную смену растим вам, Григорий Александрович. Имеются ли вакантные места в черноморской эскадре?
Потёмкин потупил взор, наколов вилкой ростбиф:
       - Полагаю, Ваше Величество, во все времена мест в армии и флоте в российской империи будет великое множество.
Воцарилась тишина. Екатерина положила ломтик мяса в рот, прожевала и сглотнула, стараясь не отрывать взгляда от Потёмкина:
       - Откуда же такое суждение, милостивый государь?
       - Это неизбежно в любой империи.
Ответ, видимо, удовлетворил хозяйку стола: она поправила волосы, играя крупным бриллиантом на безымянном пальце правой руки и остановила свой взгляд на Виктории:
       - Сударыня, вы не ставили моего Недоросля в вашем театре?
       - К сожалению, я не играю в театре и не снимаюсь в кино, - Виктория сдавленно произнесла последнее слово, пытаясь узнать актрису так талантливо игравшую русскую царицу. - И если для меня имеется место, я была бы благодарна вам.
       - Снимаюсь в кино? Что же означают сии слова? - владычица готова была превратиться в львицу, но охладила свой пыл, надеясь дождаться вразумительного ответа.
Герман поднялся и похлопал соседа по плечу:
       - Браво, Савелий! Честно говоря, ентот спектакль произвёл на меня неизгладимое впечатление. Теперь - карты на стол!
Царица поднялась, намеренно опрокинув на белую скатерть бокал с вином:
       - Сударь, за енту дерзость следовало бы сослать вас в острог, однако я не желаю отвечать злобою. Виктория, я определяю вас в императорский театр и сейчас же пошлю нарочного с письмом к Петру Соймонову. Завтра же следуйте в Петербург.
С трудом справившись с обидой, Герман шагнул вперёд и поклонился владычице:
       - Ваше Величество, но я муж ентой дамы, что мне прикажете делать?
       - Что и подобает мужу - готовить жену к завтрашнему дню, - Екатерина кивнула мужчине, сидящему неподалёку. - Александр Васильевич, выдайте господину два рубля.
       
      Кишкоблудие продолжалось сравнительно недолго: поняв, что к фирменным блюдам даже не прикоснулись, слуги мигом унесли полные тарелки и накрыли поистине царский десерт. Среди цветов расположились бронзовые геридоны с конфетками, фарфоровые компотеры с фруктами и клюквой, несколько тарелок с крупным и мелким печеньем. Отхлебнув для приличия глоток сладкого напитка из фарфоровой чашки, Савелий откланялся гостям, взял под руки супругов, проводил в соседнюю комнату и обратился к Виктории:
       - Сударыня, я надеюсь вы приняли предложение императрицы?
Улыбка в тот же миг исчезла с её лица:
       - Предложение, действительно, очень лестное, но не соблаговолит ли сударь сказать, в каком театре работает столь почтенная труппа?
       - Труппа не играет, а живёт, вам же, почтенная дама, предстоит играть в императорском театре по протекции самой государыни.
Герман одёрнул Савелия за рукав:
       - Достаточно, Сава - спускай нас с неба на землю.
       - Вы уже на земле, а точнее, в моём доме - мы возвратились туда, откуда пришли, - он поднял голову кверху, с гордостью рассматривая потолок с лампами точечного света, соединяющие несколько десятков разноцветных лучей на миниатюрной шкатулкой, стоящей на стеклянном столе с гнутыми ножками. - Это и есть моё главное богатство, а точнее - мозговой центр.

       Ворота раскрылись автоматически, выпуская массовиков-затейников на бетонную дорогу, петляющую среди гигантских сосен. Через сто шагов фонарные столбы сменились светом полной луны. В ту же минуту пошёл мелкий дождь, накрапывая по веткам и сухой листве. В течение двух часов путники не встретили ни одного авто, как будто никто намеренно не хотел появляться на осенней ночной дороге. Наконец, вдали