правильно, и повернулся лицом к солнцу, наверно собираясь еще раз обратиться к помощи потусторонних сил. В данный момент это было лишним - контакт с космосом на тему у него был и повторяться не стоило, дабы впечатлительного Пашу лишний раз не охлаждать, не отвлекать от дела заведомо отрицательным прогнозом.
«Давайте за мной,» - предложил ребятам, и пошагал к ближайшему краю лощины, где блестели под солнцем выходы коренных пород – начать с их осмотра в данной обстановке сам бог велел.
Для начала взобрались на верх гребня – оглядеться пошире. Вдруг за ним породы обнажены получше? Тогда можно их проследить до нашей лощинки и хотя бы примерно наметить, где они могут оказаться в ее пределах - так мы всегда поступаем в подобных случаях, жизнь себе облегчая.
Последнего явно пе предвиделось – за гребнем наблюдалась та же ровнятина, что и в лощинке, с еле заметным уклоном в нашу сторону. И по ней от опасных гостей со всех ног летело стадо сайги голов в десять.
«Пух!» - Паша прицелился и выстрелил из молотка; повернулся ко мне, как к носителю пагубной страсти к охоте, - «Видишь, шашлык убегает?»
«Упал один,» - подыграл приятелю, на что другой, законченный, как сейчас говорят, – гринписовец – весьма нелюбезно заметил:
« Вы в сайге только шашлык и видете! Бедные животные!» - но почему то тот же шашлык в любых кампаниях вниманием не обделял, и даже участвовал в его приготовлении.
А я улыбнулся, получив удовольствие от одной встречи с животными, запомнил направление, в котором они убегали – на случай, если надумаю вернуться сюда с ружьем. И не дожидаясь, пока Владимир начнет клеймить всех браконьеров, подразумевая под ними в первую очередь меня, предложил начать дело:
«Посмотрели – и хватит, пора камни колотить!»
При внимательном изучении они оказались породами основного состава, слагающими протяженное линейное тело мощностью до десятка метров, по некоторым признакам, которые придется уточнять, вертикально залегающем. То-есть прослеживалось то, что мы называем дайкой. Двигаясь вдоль нее и работая молотками, определили вмещающие дайку породы – с обеих сторон разнозернистые зеленые песчаники, без следов изменения предрудными и рудными процессами.
Коллеги немного ожили, молотками стучали исправно, но пока наблюдаемое оптимизма ни у Паши, ни у меня не вызывало - золота здесь не было точно, как Владимир ранее и предсказал, а сейчас это предсказание постоянно подтверждал хмыканьем и ехидными улыбочками.
Найдя на планшете место отбора самой богатой пробы, с содержанием золота пол грамма – где то в середине лощинки - повел ребят туда. Теперь под ногами коренные породы скрывались почвенно-растительным слоем, со щебенкой тех же зеленых песчаников, кусочков кварца, кальцита без радующих глаз пятен ожелезнения, осветления, ноздреватых текстур и других признаков возможного рудного процесса. Ну как обычно в местах, где золота нет и быть не должно. Эту ситуацию Владимир не пропустил, и не замедлил прокомментировать:
«Мура все, в другом месте искать нужно!» - обернулся к Паше и поинтересовался его мнением, - «А ты что думаешь?»
Мог бы не спрашивать! Паша у нас не такой скорый на выводы, ему сказано «давай» - он и будет «давать» до победного конца, то –есть до тех пор, пока вверенная ему площадь не будет исхожена, простукана молотком, вскрыта канавами и дудками БКМ. И только после этого может и скажет, что золота наверное нет, но что одну скважину заверочную пробурить не помешает,на всякий случай. Вот такой он, наш работяга, и с моей стороны, как руководителя, главная задача – его вовремя остановить, не допустив превращение вверенной территории в непригодное для любой жизнедеятельности пространство, по которому «Мамай прошел», а выводы насчет золото – есть оно или нет – сделать самому. Понятно, что на вопрос коллеги Паша только пожал плечами, то-есть не ответил из-за отсутствия собственного мнения. Владимир вздохнул с нескрываемой досадой – мол, другого и не ожидал, - и конечно намеревался переключить избыток энергии на меня:
«Ну с Пашей понятно – он думает так быстро, как черепаха ползает,» - начал как прелюдию к приготовленному для меня вопросу, на что наш трудяга, молчун по жизни, неожиданно бодро отреагировал:
«Зато у тебя они порхают, как воробьи на куче дерьма!»
Я оторвался от планшета, на котором привязывал место нашего стояния, с удивлением глянул на проявившего невиданную словоохотливость Пашу, и заметил мимолетом, что Владимир наоборот от него отвернулся, явно озадаченный услышенным в свой адрес. Конечно не сомневался, что прямо сейчас, ну может не более, чем через пол минуты, вопрос Владимира будет мне все равно адресован, а поэтому малый резерв времени постарался использовать с толком: через пятнадцать секунд мы стояли на месте отбора пробы, содержание золота в которой оказалось пол грамма на тонну породы.
Здесь геологическая ситуация под ногами немного изменилась. Во-первых, почвенно-растительный слой стал помощней, возможно до метра, и наблюдаемая в нем щебенка представлена обломками как уже знакомых нам зеленых песчаников, так и других пород, принесенных невесть откуда. Во-вторых, непонятно какая щебенка – местная или принесенная - содержала золото в отобранной пробе. И в третьих, что несомненно приятно, некоторые обломки местных пород, все тех же песчаников, были бурого цвета, с прожилками серого кварца и пустотами выщелачивания, то-есть, несли на себе признаки гидротермального процесса, частью которого могла оказаться и рудообразующим.
Не знаю как Паша – тот прокрутить в голове очевидные нюансы местной геологии так быстро мог и не успеть, - а Владимир все понял в момент, однако предпочел разговор не начинать и топтался рядом, для вида ковыряя молотком под ногами. Пришлось коллег окликнуть и махнуть рукой, приглашая сойтись, обсудить увиденное и сделать выводы. Ну как всегда делается. Я ждал, когда же Владимир, самый из нас нетерпеливый, разговор начнет, однако он не проявлял обычного рвения и не торопился донести до нас мысли по увиденному. Пришлось обратиться к Паше, удивив этим другого члена нашего коллектива, привыкшего всегда и во всем быть первым:
«Выкладывай, что думаешь – тебе как самому молодому, с космосом связи не имеющему, первое слово.»
Владимир хмыкнул, услышав намек на космос, а Паша встрепенулся, как это делал, когда ему приказывали, и без особой уверенности доложил:
«Тут это, наносов много, ничего не видно. Канаву надо пройти.» - и замолчав, так ничего конкретного не предложив.
«Тебя не о канаве спрашивают, а о руде – может она здесь быть, или не может!» - теперь и Владимир сделал попытку выжать из приятеля то, что хотел услышать и я.
Паша потоптался, глядя под ноги и изображая на лице непонятные гримасы, но поняв, что ответа от него мы ждем, выдал удивительное:
«А чего говорить, он же,» - кивнул на Владимира, - «предсказал, что здесь ничего не будет!»
У меня глаза на лоб полезли - неужели поверил во все эти приколы с потусторонними силами? Не знал, что и ответить, слава богу, Владимир не смог допустить в свой адрес, как ему показалось, оскорбительную неточность :
«Не ври,» - удивил и меня, и Пашу, - «я сказал, что рудопроявления не будет, а простое проявление золота, с непромышленным содержанием, может быть запросто!»
Теперь я понял, что экстрасенс наш, хорошо оглядевшись, тоже не пропустил признаки гидротермального процесса в щебенке под ногами, и утверждать, что ничего здесь быть не должно, уже не решается. То-есть, может что и будет, но так, ерунда никому ненужная. Но мы, как геологи,не можем пропустить даже «ерунду», а потому мне оставалось подтвердить необходимость очевидного:
«Сами видите,» - в чем-чем, а в этом я не сомневался, - «часть щебенки несет признаки гидротермального изменения. А если учесть, что и в пробе золота пол грамма, то поработать здесь придется. Побегать, поискать, откуда золото сюда принесло. Конечно и канаву пройти обязательно, но на ней не зацикливаться, пошире посмотреть»
Владимир тут же определился:
«Вот я и буду пошире бегать, а Паша пусть здесь ковыряется, он же без канав не может!» Так вот нашел для себя выход, определенно желая держаться подальше от места, где по его предсказанию «нет ничего», что бы не дай бог своими же руками и головой это предсказание не опровергнуть.
Вернувшись с поля и закончив в камералке дела, то-есть разобрав привезенные образцы, коллективно просмотрев их и наметив, какие оставить для коллекции по участку, а какие отправить на свалку, обговорив кто чем будет заниматься завтра, я из комнаты вышел и направился в кабинет к главному геологу Игорю Георгиевичу. Хотел узнать, прояснилось ли наконец, для чего партия удостоилась чести посещения большими начальниками. По всей стране сейчас какие-то непонятки, магазины вон стоят полупустые – не дай бог и нам хотят объемы работ урезать, то-есть, денежку какую-то забрать в другое место, в том числе и положенную нам на зарплату.
Хозяин кабинета улыбнулся, махнул рукой – входи и садись. Сам он просматривал геологические карты по старому участку, на котором давным-давно оценивался небольшой объект, в итоге оказавшийся рудопроявлением и даже плохоньким - содержания золота выше двух грамм на тонну даже в лучших пробах не было, да и самого его кот наплакал. Меня бумаги на столе главного геолога заинтересовали:
«Кому участок понадобился? Неужели старатели глаз положили?»
«Из трех раз, один ты уже не угадал,» - Игорь Георгиевич еще раз улыбнулся, - «у тебя осталось две попытки,»
«Кто-то из науки попросил материал для работы, собирается диссертацию сляпать» - с такими просьбами к нам частенько обращались, но старались заполучить материалы не по старым, а нашим новым, в данный момент изучаемым объектам.
«Мимо,» - Игорь Георгиевич принял вид серьезный, - «подумай хорошенько,»
«Студенту-практиканту подбираешь материал для дипломной работы,» - больше ничего в голову мне не приходило.
«Не угадал,» - вздохнул, продемонстрировав сожаление, - «к приезду начальства готовлю, получил распоряжение. А для чего – и сам не знаю. Думаю, какой-то хотят эксперимент поставить».
Хорошо, что денежки у партии не заберут – это я понял в момент и с удовольствием. А насчет эксперимента подходящих мыслей не появилось. Ну и какой? Новую технику для разведки или добычи испытать? Я такой вопрос шефу задал, и он подтвердил, что о подобном подумал.. Но все только предположения. Ясности никакой. Пришлось нам тему изменить – я рассказал о сегоднешнем совместном маршруте, о слабеньких признаках гидротермального процесса на локальном пятачке выделенной площади, а также о том, что обольщаться и надеяться на что-то масштабное не стоит.
«Что есть – то есть,» - слова мои главного геолога не порадовали, - «но если начальству придется докладывать – ты уж постарайся без этих мрачных прогнозов. Нечего раньше времени людей расстраивать.»
И на этом мы разговор закончили, я побежал домой обрадовать Чапуху возвращением и привести себя после поля в божеский вид. После чего успеть сгонять на «копейке» в пивбар Мирного до пяти часов, когда там начинается столпотворение в связи с окончанием рабочего дня местных горняков и
