есть. Канаву пройдете – глядишь, и рудные появятся. Ну а места для руды мало – вина не ваша. Главное, правильно работаете и проявление золотишка не пропустите, ни здесь, ни в в другом месте!» - он улыбнулся, возвращая образцы, и добавил, -«А начальству показать – и этих камней хватит, вы же только начали разбираться. Кстати, оно завтра в обед появится, так что тебе,» - ткнул пальцем в мою сторону, - «придется в камералке остаться. Вдруг материалы потребуют показать?»
Я кивнул головой, мол понял, и мы с Владимиром кабинет покинули, что бы не мешать человеку спокойно работать.
Ребята на следующий день умотали в поле, а я, по привычке проснувшись не намного их позже, до семи вместе с лохматым другом занимались огородом, требовавшим постоянного внимания. Собачуха был на подхвате – по просьбе приносил нужный инструмент, в котором разбирался отлично и назначение каждого предмета знал. Как знал и различал одежду членов семьи, и не знаю как для других, а мне с радостью к кровати подносил носки,тапки по первой просьбе. Мог прнести и брюки, но те часто зацеплялись за стул, на котором висели, и тот с размаху грохал на пол, вызывая неудовольствие жены.
В половине восьмого Света предложила позавтракать, и вдвоем с Чапой мы прошли к крыльцу, возле которого я сполоснул под краном руки, а потом уже на крыльце вытер мокрой тряпкой помощнику лапы – без этой обязательной операции вход в помещение ему запрещен женой, Чапа отлично знал это правило, и никогда не позволял себе его нарушить, а потому в процедуре помогал, по очереди поднимая очередную лапу без моей подсказки. Чистыми прошли в дом и разошлись по комнатам: я в считавшуюся у нас столовой, Чапа – в маленькую комнату- пристройку, сооруженную моими руками как личный кабинет и основная жилплощадь собачухи – каждый из нас в еде имел личные предпочтения к определенным продуктам.
В камералке до обеда сидел над на скорую руку сляпанной схемой пятачка, на котором мы последние дни крутились, и придавал ей сколь возможно прятный для глаз вид. Конечно, вынес места отбора проб с повышенным содержанием золота, начатую канаву на месте самой из них богатой, дудки БКМ, отметив те, где встречена измененная порода. Получилась довольно симпатичная портянка, и если кое о чем при ее возможной демонстрации начальству умолчать, то необходимость продолжения работ ни у кого сомнений не вызовет.
Но старался я зря. Появившиеся в кампании с каким-то химиком руководители объединения вначале долго заседали в кабинете у Павла Петровича, начальника нашей партии, потом пригласили туда ведущих специалистов геологического цеха, главного инженера, инженера по технике безопасности. И волновавший всех вопрос прояснился: партии поручалось ответственное дело, абсолютно ей не нужное и ничего, кроме лишней головной боли не обещающее.
В общем, так. У нас есть изученный объект, материалы по которому и просматривал главный геолог Игорь Георгиевич, когда я посетил его в кабинете два дня назад. Как уже говорил, объект плохонькимй, золота кот наплакал, и содержание его в лучших пробах всего до двух грамм на тонну породы. Ни старателей, ни добытчиков такой объект не интересовал, а потому нашим объединением именно на нем решено поставить эксперимент по извлечению золота из породы новым методом. Который, как нам объяснили, смог бы вовлечь в разработку известные на данный момент нерентабельные объекты. Суть метода проста: добытую руду с небольшим содержаниями золота складируют на предварительно подготовленной площадке, и с использованием специального оборудования непрерывно подвергают дождеванию агрессивным раствором, который, проходя через рудную массу, некую часть золота из нее извлекает. В основании кучи раствор в специальном стоке собирают и вновь пускают на дождевание. И так много раз - иначе говоря, процесс дождевания непрерывный, и по идее содержание золота в растворе должно непрерывно повышаться. В какой то момент проводится его извлечение, с использованием определенных эбоксидных смол, на основе так называемого ионно-катионного обмена.
Возможно, что-то я не понял, что-то пропустил, но примерно так нам, не специалистам в этом деле, объяснили суть эксперимента. А дальше распределили обязанности отдельных служб. Геологической досталось самое легкое – мы обеспечиваем контроль за рудой. Если уже поднятой из разведочного шурфа окажется недостаточным для эксперимента, определяем размер дополнительной добычи и проводим все расчеты по количеству содержащегося в ней золота. Горный цех эту дополнительную добычу производит, готовит необходимую для эксперимента площадку, затем перемещает на нее уже приготовленную рудную массу. Оборудование для приготовления необходимых растворов, нужные реагенты привезут из города, для работы с ними прибудут специалисты. Но отвечать за все дела будет начальник партии, главный инженер, и естественно, инженер по технике безопасности.
Конечно, на этом совещание не закончилось – всем еще долго объясняли, что конкретно предстоит делать по времени, какие прямо сейчас нужно начать подготовительные работы, насколько они сложны и ответственны. В общем, головы загрузили по максимому. Наконец выслушали незнакомого химика, рассказавшего о сложности и опасности непосредственно процесса перевода золота в раствор из-за повышенной агрессивности применяемых компонентов, что окончательно испортили у всех нас, аборигенов, настроение. На этом совещание закончилось, и геологи дружно прошли в кабинет своего шефа, чтобы в узком коллективе обсудить услышенное. Игорь Георгиевич, по праву старшего, начал первым:
«Честно говоря, не нравится мне затея. Не наше дело, не для геологических организаций.»
«Можно подумать, это наше начальство волнует!» - тут же откликнулся Николай Матвеев, старший геолог, занимающийся в партии разведочными работами, - «Не выйдет ничего – деньги спишут, и с концами, а получится – для них на премию государственную тянет!»
«Похоже на то,» - Игорь Георгтевич вздохнул и кивнул в мою сторону, приглашая к разговору. Кое-какие мысли в голове у меня уже витали.
«Наверное, я отстал от жизни, раз не понимаю, каким раствором собираются золото из камней, то-есть из щебенки и буликов выщелачивать. В институте учили, что оно только в «царской водке» растворяется. Неужели дождевать руду собираются смесью азотной и серной кислот?»
«Прогресс на месте не стоит, может и нашли что-то менее агрессивное», - бросил Николай, и поняв, что от него ждут большего, продолжил, -«Мне кажется, дело тухлое. Во-первых, нужно площадку, на которую собираются руду складывать, предварительно капитально заасфальтировать или забетонировать - отрава ни в коем случае не должна в землю уходить или утекать куда-то. Там,» - кивнул в сторону кабинета начальника партии, где проходило недавнее совещение, - «нам о защитной подушке сказали как о ерундовом деле, а она должна быть надежной. Во-вторых, из больших камней никаким раствором золото не извлечешь, значит придется руду предварительно дробить, что тоже стоит денег. И в третьих, кого заставишь за наши зарплаты дышать ядовитым воздухом возле всей этой бодяги?»
«А ты как думаешь?» - Игорь Георгиевич посчитал нужным услышать и мое мнение.
«Николая поддерживаю полностью, ни хрена с этого опыта не выйдет!» - так я ответил, но в голове промелькнула мысль и другая: одно хорошо – денежки то партии должны добавить, на все эти работы, по выщелачиванию; так что пока живем, сокращений у нас никаких не предвидится, по крайней мере в этом году.
Главный геолог помолчал, задумчиво посмотрел на каждого:
«Наверное не получится. А если не дай бог получится, то стоить золотишко будет запредельно, это точно. Обязательно придется и руду дробить неясно до какого размера частиц, и работать возле отвала чуть не не в косюмах химзащиты, наверное и зону приличную охранять за колючкой, чтобы балда какой не зашел или заехал. И окажется, что дешевле руду перерабатывать старыми проверенными способами.»
Я и Николай головами покивали в знак согласил, после чего Игорь Георгиевич счел нужным предупредить:
«Только об этом разговоре никому ни слова, не дай бог наше мнение до начальства дойдет – неприятностей не оберешься.» И на этом мы разошлись.
Слава богу, дела у меня на участке приехавшее начальство не интересовали, а потому о совещании и порученном партии эксперименте ребятам я рассказал на следующее утро в поле, когда вывалились из машины со своими геологическими причиндалами. Конечно, без выводов, сделанных после этой говорильни уже в кабинете главного геолога. Сейчас хотелось услышать мнение и моих подчиненных, коллег по работе. Владимир, как всегда, ждать себя не заставил:
«Давно пора! Только в Мирном отвалов с забалансовым золотом несколько, считай по одному на каждом добычном участке! Вот и будут их новым методом перерабатывать!» - во каким человеком государственным себя показал! Только забыл сказать, что же он сулит персонально нашей партии.
Я уже упоминал о Мирном, теперь поясняю – это поселок золотодобытчиков от нас в пяти километрах, в котором есть все, включая спортивный комплекс, отличную больницу, школу, пивбар и несколько магазинов. Только в последних раньше можно было купить все, а сейчас уже кое-что, ввиду непонятно почему возникших сложностей в государственной экономике. А в отвалах с забалансовым золотом складируется руда, которую из-за низкого содержания благородного металла в данный момент перерабатывать нерентабельно, - то-есть она лежит до лучших времен, пока не появятся новые методы переработки.
Паша, как и положено, отвечать не торопился из-за отсутствия в данный момент собственного мнения. Пришлось Владимиру его поторопить:
«Чего молчишь?» - встряхнул коллегу, - «Здесь и думать нечего, все как божий день ясно!»
С серьезным видом Паша округлил глаза: «Это что – из-за этого эксперимента шеф наш,» - кивнул на меня, - «деньги большие поимеет?»
«Ты что, совсем спятил?» - возмутился Владимир, - «Причем эксперимент! Деньги он за свою работу получит, и скоро, может уже и приказ об этом из города привезли!» - на мгновение глянул на меня – как отреагирую на этот его треп. Пришлось в содержательный разговор вступить:
«Вот что, экстрасенс хренов,» - Владимир тут же сменил гнев на удивление, - «и ты, Паша, с верой во все его предсказания - может хватит о деньгах? Ну сколько можно!»
Оба сделали вид, что мои слова их не касаются, начали что-то рассматривать под ногами, по сторонам, старательно от меня отворачиваясь. Оставалось еще раз их потревожить:
«Ты, Паша, на вопрос так и не ответил. Повторюсь еще раз: что думаешь о порученном нашей партии эксперименте?»
Владимир тоже начал на нашего молчуна посматривать, ну а Паша еще с минуту подумал, повздыхал, и наконец выдавил:
«Партии хуже не будет. Даже лучше – деньги на эксперимент дадут, может и нам немного достанется, вроде премии,» - явно продемонстрировал, что его в большей мере интересуют дела не государственные, а личные, и что точнее – исключительно меркантильные.
Часть седьмая.
