Бездна в тысячу метров

равно, как сказал Ксандр, если бы был рядом. Не все равно, немного погодя ответил бы Ты. Интересно же (ну признайся, что все же интересно), будет ли твоя фигура обведена мелом, сколько людей соберется, по каким каналам тебя покажут. Господи боже, нашел же о чем думать на восьмом этаже. И Ты лезешь дальше.

9.

  Небольшая радость приближения к финишу. Ты уже на девятом, парень! Еще немного и десятый, а том уж и до крыши недалеко. Еще стоит радоваться тому, что Тебя пока не пытались снять отсюда, а тем более не пытались снять на камеру для центрального канала.
  Зевак собралось немного больше. Кто-то разговаривает по сотовому, кто-то просто пялится на тебя, а кто-то… О, а вон и та блондиночка, на которую Ты запал! Не отмазывайся, Джек, я видел твой взгляд. Красавица, не спорю. Сам бы с ней закрутил такой роман, но Ты уже ее занял, хоть и мысленно. Давай, спускайся и иди к ней. Ты ведь не так уж и высоко пока забрался. Потом точно поздно будет.
  - У меня есть девушка,- шепчешь Ты.
  Но у твоей девушки нет парня! Джек, пора уже смирится с мыслью, что Лора тебя бросила.
  - Она меня не бросила,- говоришь Ты, крепко держась правой рукой, пока поднимаешь левую ногу выше.
  Конечно! Значит эти крики просто… Ну я не знаю, давай спишем на месячные? Все равно девушки от них страдают. И спишем на них все то, что она в тебя перекидала. Не помнишь? Тогда слушай: одна тарелка, одна кружка, две твоих футболки (естественно с фразой «забирай свои вещи»), шорты…
  - Прекрати!
  Ладно, ладно. Что Ты так завелся? Смотри, мы почти на десятом.

10.

  Вот она, маленькая победа! Поздравляю! Ты улыбаешься своему отражению и останавливаешься на секунду, чтобы передохнуть. Наверное, страховку надо было взять! Но Тебе на это плевать. В последнее время Тебе стало на все плевать. Ты достаешь крестик на цепочке (он висит у тебя на шее), целуешь его и убираешь обратно. Бог всегда с Тобой, нужно лишь об этом помнить. Но Ксандра Ты все равно переубедить не смог. Да и на Ксандра плевать! И Ты лезешь дальше.

11.

  Руки болят, и тело ноет. Ты винишь себя. Винишь за этот необдуманный поступок. Винишь за все необдуманные (да и обдуманные тоже) поступки, которые совершал когда-либо. Забыл о дне рождения друга/подруги; пропустил мамин юбилей из-за того, что Тебе, видите ли, нужно было съездить за редкой монетой 1856 года, коллекционер хренов, да и тот факт, что Ты поздравил её только через неделю, подарив жалкий парфюм; о том, как пытался сделать подарок своей девушке, стараясь быть неожиданным –  просто залез на её балкон (седьмой этаж) с цветами в руках, а она назвала Тебя идиотом, а после крепко обняла, расплакавшись на Твоем плече.
  Все эти события, все эти ситуации. Тебе стыдно за них. Ну еще бы, чему здесь гордиться?
  Нет, здесь дело в другом. В твоей необдуманности. В Твоей поспешности. Ты слишком быстро принимал решения, и почему-то принимал именно неправильные, что для Тебя, в общем-то, неудивительно. Вся наша жизнь – череда необдуманных событий. Иногда хороших, а иногда и не очень.
  Ты говоришь внутреннему голосу, что бы он заткнулся. Но, с другой стороны, это Твой единственный собеседник сейчас.

12.

  Еще один этаж. И почему-то именно сейчас вспоминается о том, что в детстве Ты боялся высоты. Всегда было страшно. Притом страх был неконтролируемым, каким-то животным. Даже когда кто-нибудь стоял на краю крыши, Тебе становилось не по себе. Ты нервничал, закусывал нижнюю губу, просил человека отойти от края.
  Однажды над Тобой даже пошутили (только «шутка» эта была только им понятна) – силой дотащили до края крыши пятиэтажного дома. Ты не плакал, даже почти не кричал – просто молча смотрел на приближающуюся пропасть, от которой нет спасения. Дорога в бездну. Путь в никуда. Они остановили Тебя у самого края крыши, придерживая за куртку. А Ты все так же заворожено смотрел на эту бездну, думая о том, что находится за барьером, который…
  - Заткнись! – Ты кричишь.
  Явно размышление об этом барьере Тебя не радуют. Особенно на двенадцатом этаже.
  - Сменим тему?- шепчет внутренний голос.
  - С радостью,- отвечаешь Ты.

13.

  Мистика числа тринадцать! А что, хороша тема. Что плохого было тринадцатого числа? Ровным счетом - ничего. Просто та же обычная жизнь, но под новым числом. Мы лишь запрограммировали себя на это число. А что в нем такого? Один разделить на три будет не 666, а ноль целых, бесконечное множество троек. Троек! Святая троица и все в том же духе.
  Евангелие от Матфея. Глава тринадцатая, стих тринадцатый: «Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют». Ничего о демонах  и всем похожем.
  Евангелие от Луки. Глава тринадцатая, стих тринадцатый: «И возложил на нее руки;  и она тот час выпрямилась и стала славить Бога». Этот стих о целительском даре Иисуса Христа. Ничего страшного я в нем не вижу.
  Евангелие от Иоанна. Глава тринадцатая, стих тринадцатый: «Вы  называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо я точно он». Это Иисус перед учениками.
  Послание к римлянам святого апостола Павла. Глава тринадцатая, стих тринадцатый: «Как днем, будем вести себя благочинно не предаваясь ни пированиям ни пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти».
  И, напоследок, первое послание к коринфянам святого апостола Петра. В общем, Ты уже догадался, какая глава и какой стих: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше».
  Стоит еще что-нибудь сказать о том, что число тринадцать просто число, как пять или семь?
  - О да,- шепчешь Ты, пытаясь не сбить дыхания,- хотя все уже и сказано. Люди не перестанут бояться этого числа. Страх в них программировали давно, и они от него не откажутся, назвав твои аргументы никчемными. И напоследок тебе такой аргумент – откровение. Главу и стих, наверное, уже понял: «И творит великие знамения, так - что и огонь низводит с неба на землю пред людьми». А вся глава о звере с семью головами и десятью рогами, и о другом звере с двумя рогами, число которого 666.

14.

  Ты продолжаешь лезть дальше, не обращая внимания на ноющие руки и ноги. Твое отражение Тебе уже совсем не нравится – оно напоминает человека, пробежавшего километр за одну две с половиной минуты – вымотанное и уставшее.
  Слезай, парень. Эта нервотрепка Тебе нет нужна.
  - Уверен?- спрашиваешь Ты.

  - Здравствуй, Генри.
  - Привет, Дэйл. Что на этот раз? Денег в долг опять попро?..
  - Нет, Генри, на этот раз все куда лучше для тебя. Помнишь, ты хотел снять охренительный репортаж.
  - И?
  - Что «и», Генри? Приезжай на Дрим стрит с оператором и ведущей. Лучше с Шейлой, она мне больше нравится.
  - Что там стряслось?
  - Какой-то идиот пытается залезть на небоскреб. И он уже на четырнадцатом этаже.
  - Будем через десять минут.
   

15.

  Ты продолжаешь подниматься все выше и выше, стараясь забыть про ноющие конечности. Как-то отвлечься от них. Но это не выходит.
  Во время бега на большие дистанции в школе друг всегда Тебе советовал отвлечься. Подумать о другом. О чем угодно, только не о том, сколько бежать Тебе еще осталось. И Ты отвлекался. Точнее старался. Очень сильно старался. Думал о компьютерной игре, которая была дома. Думал о любимой музыкальной группе. Думал о Лоре, в которую был влюблен еще со школы. А спустя секунду другую перед Тобой вновь был асфальт, и до финиша оставалось еще много. В эту же секунду начинали болеть ноги. И иногда кололо в боку.
  А теперь Ты вновь стараешься отвлечься, думая о Лоре, которая бросила Тебя; о работе, которая не приносила вообще никакого удовлетворения; и о жизни вообще. О Твоей убогой, жалкой жизни, которую Ты построил по своей системе: подъем, работа, сон. Три пункта и перспектива карьерного роста. Жизнь ни о чем. Жизнь в никуда. То, что дано Тебе от Бога, Ты угробишь на жалком предприятии в должности замдиректора (это максимально высокая ступенька Твоего роста). А потом загнешься на рабочем месте, имея сына (или дочь), которые о Тебе забудут спустя год или два. А все из-за Твоего стремления лезть вверх по этой лестнице. Заниматься одним делом – вот Твоя проблема. Почему Ты поссорился с Лорой? Именно поэтому. И не надо спорить у всех такой грешок.
  - Заткнулся бы,- шепчешь Ты.
  Правда глаза колет, верно?
  - Нет! Правда и заставила лезть меня сюда.

16.

  Ты по-прежнему пытаешься хоть как-то отвлечься, но это не выходит. Как и при беге. Как и на двухчасовой контрольной, где Ты ничего не знаешь. Как и при осуждении Тебя учителем. У Тебя и тогда не очень получалось, а теперь из рук вон плохо.
  Когда учитель делает Тебе выговор или замечание, Ты стараешься не смотреть на него, уже не говоря о том, чтобы посмотреть ему в глаза. Это врожденное, но от этого можно избавиться. Если поднять на него глаза и посмотреть, то он начинает даже бояться. Не совсем верное слово, но это первое, что Ты видишь в его глазах. Ученика, который попытался пойти против системы. Отступники всегда либо воодушевляли народ, либо его пугали. Если Ты посмотришь вниз (преодолев свой страх высоты) то увидишь толпу своих фанатов. Они восхищаются Тобой. Ты решился на то, что многие из них бояться сделать. Ты смог, Ты попытал…
  Нога соскальзывает и Ты виснешь на двух руках, пытаясь изо всех сил удержаться. В толпе кто-то ахнул. Вон та рыжая затаила дыхания. А брюнетка немного улыбнулась.
  Черта с два, ясно, думаешь Ты. Шоу под названием «Падение Джека» откладывается на неопределенный срок.
  - Я вам покажу,- шепчешь Ты,- я всем вам покажу. И меня никто не остановит.

17.

  Ты не хочешь спокойно отдохнуть. Набраться сил. Сейчас Тобой овладевает только одно желание – показать, что Ты действительно чего-то стоишь. Такое желание и раньше охватывало Тебя. Тогда ты брал фотоаппарат и шел в парк. После трех-четырех фотографий желание пропадало, и Ты с чувством выполненного долга направлялся домой. Периодически это чувство возвращалось, и появлялось все больше и больше фотографий. Но Ты им так и не дал ходу. Они не побывали ни на одной фотовыставке. Ты попросту боялся их туда отправить.
  Трус! И Ты ведь скажешь:«да, я такой». А это и есть самое страшное. Ты не пытаешься. Всего лишь делаешь вид, что пытаешься. Если бы оценивали не работы, а фотографов, то Ты бы явно не попал бы даже и в десятку лидеров.
  Что Тебе мешало? Трусость, что еще. Ты сам так отвечаешь. Признаешь свой порок. Не пытаясь отвертеться или ответить по-другому. Ну да, конечно, правда дороже всего и прочее. не правда, а глупость. В Твоем случае это именно так.
  Но Ты пытался. И все увенчалось успехом. Ведь Ты уже на семнадцатом этаже, и не планируешь спускаться.

18.

  Кстати говоря, ведь Твои фотографии все же куда-то попали.
  Это было года два назад, если Ты ничего не путаешь. Познакомился с одной девушкой, которая Тебе понравилась. Кэтти. Или Кристи. Или Лейла. Но это лишь детали, здесь важно другое: её отец работал в  «PhotoLife» (журнал для фотографов, где мастера делились секретами, а новички выкладывали свои фото). Ты встречался с Кэтти/Кристи/Лейлой около двух месяцев. Или трех. Или в течении полугода. Опять же, неважные детали. И Ты решил попробовать опубликовать в журнале свои фото. Первое место! Поздравление, денежный приз и парочка другая выставок хочет купить Твои фотографии. Ты счастлив, а вот