Бездна в тысячу метров

измениться раз пятьдесят за один день. Или (не дай Бог) за один час.
  Ну или за восемьдесят четыре этажа.

85.

  Помнишь стих, который Ты сочинил специально для Лоры. Называется «Ночь». Как долго Ты его придумывал? Пятнадцать минут. Похвально.
  И ведь он про любовь. Тебя никогда не интересовал вопрос – почему девушки часто пишут стихи о любви. Что-то вроде:
«Я любила, я страдала
Тебе стихи любви писала».
Или:
«Дай Бог, что бы все были любимы,
И я тебя, мой принц, нашла».
  А, вот ещё один. Из моей любимой категории «поднадоевшее»:
«Пока строчила строчки эти
Ты изменял мне с каждой третьей».
Как же это надоело! Это уже стало долгом каждой девушки – написать стих о любви. Даже для той, которая и прозу-то толком писать не умеет. Нет же, у каждой была какая-то несчастная любовь, и каждая должна об этом написать. Если подойти к любой девушке на улице, то почти все ответят, что писали любовные стихи. Или песни. Или белые стихи. Но эти стихи они сами забывают лет через пять. И все. Спрашивается – зачем это? Зачем нужно было столько информации в никуда.
  А я знаю ответ, Джеки. Но не скажу.
  - Если я назову Тебя сволочью, то как Ты отреагируешь?- шепчешь Ты.
  Браво, Джек, ты усвоил урок. Молодец.
  Они пишут это потому, что нужно кому-нибудь сказать это. Тому, кто умеет хранить секреты. И никому никогда не расскажет. Таких людей мало. А бумага - самая лучшая  хранительница тайн на земле. Поэтому именно ей мы доверяем большинство своих секретов. Изливаем душу, так сказать.
  Стих к месту Джек. Так сказать, цитата.
  - Джек Мейерс,- слышишь Ты голос позади себя.
  Эх, видимо сейчас с цитатой не выйдет.

86.

  Ты смотришь в отражение и видишь вертолет. Он явно прилетел за Тобой, и хочет снять. Ну уж нет!
  - Джек Мейерс, попрошу вас не двигаться. Мы хотим лишь снять вас со здания,- доносится голос из громкоговорителя. И Ты знаешь этот голос. Слышал.
  - Кто это?- Ты пытаешься крикнуть, и вроде получается слишком плохо. Вновь начался приступ кашля.
  - Это Эдвард Салливан. Полиция. Мы разговаривали.
  - Я помню, Эдди. И вроде бы я разрешил называть меня просто Джек.
  - Хорошо Джек, послушай. Дело становится всё хуже и хуже. Ты просто обязан следовать нашим…
  - Нет, Эдди, не обязан. Сейчас я далеко от Тебя. Не в буквальном смысле. Хотя, может, и в нём тоже. Пойми, Эдди…
  - Нет, это ты пойми, Джек. У меня есть приказ. И в нём ясно написано, что я обязан…
  - Да мне плевать на твой приказ,- вам не надоело перебивать друг друга на полуслове?- я это начал, Эдди, мне и заканчивать. И начал я тоже не по приказу, а по какому-то странному велению души. В любом случае попытаться снять меня – плохая идея для нас обоих.
  - Почему?
  - Я буду вырываться. Поверь мне, буду. И я могу упасть. А зачем вам труп, разбившийся об асфальт при падении. Паника вам явно не нужна. Эдди, позволь мне забраться наверх.  Лучше встретьте меня наверху с бутылкой воды и средством от боли в горле. Я вижу, что ты парень хороший. Просто наплюй на приказ, и соверши доброе дело. Ради меня.
  Минута ожидания. И вертолёт улетает.

87.

  С улыбкой на лице ты выдыхаешь. Улыбаешься в один из тяжелых моментов Твоей жизни.
Ведь Тебе холодно, Ты замерз до мозга костей, да и ещё и горло болит. Но Ты улыбаешься. Как Джеймс. Этот оптимист, который улыбается в самые сложные моменты жизни.
  Но теперь Ты понял, что это нужно. Что улыбка нужна людям, и она дарит им радость. Даже если ты улыбаешься своему отражению.

88.

  Помнишь те слова, которые любит произносить Ксандр, когда ему звонишь или когда он приходит в гости. Он всегда говорит: «Ну здравствуй, это я».
  Вроде бы обычные слова, но их надо уметь сказать. Когда ты встречаешь Ксандра абсолютно случайно, он всегда подходит первым и говорит: «Ну здравствуй, это я». Когда он это произносит, неловко начинаешь улыбаться. Слова произнесены с такой теплотой, что сам тянешься к человеку.
  И ты пытался их говорить. Правда, не особо получалось. Не было той теплоты.
  Что же Джек, можешь их сказать, если поднимешься на самый верх к Эдди.
89.

  Знаешь, Джек, Тебе осталось совсем немного, поэтому я хочу тебе кое-что сказать.
  - Твоя острота опять?- шепчешь ты, чтобы не напрягать сорванное горло.
  Нет. Просто мне действительно хочется верить в то, что ты выдержишь это. Да, Джек, ты не ослышался. Хоть я тебя и винил, ругал, недолюбливал. Я знаю одно – Ты выдержишь, и ты сможешь. Я поставил на тебя Джек, поставил на долбаного неудачника, в которого верю. И знаю, что в этот раз он осуществит задуманное. Просто я в тебя верю, Джек.

90.

  У каждого есть своя черта. Своя финальная линия. И вот наступила Твоя.
  Да им при том это маленькая победа! Что ж, не могу не поздравить. Ты останавливаешься на секунду, чтобы передохнуть. В последний раз. Другого шанса полазить по небоскребам не представится. Отражение усталое, измотанное, но довольное. И Ты  узнаешь себя в нём.
  Ты вновь достаешь крестик на цепочке, целуешь его и убираешь обратно.
  - Пожалуйста, хоть еще чуть-чуть побудь со мной,- шепчешь Ты.

91.

  На твоём лице улыбка. Осталось десять этажей. Это даже не расстояние. По сравнению с тем, сколько Ты пролез. Всё же в жизни относительно.
  И с внутренним голосом у тебя полная гармония, так что жизнь налаживается. Да все налаживается.
  - Эй, Ты кто?- слышишь Ты крик. Но откуда?
  Да, Джек, всё-таки пора тебе в психушку. Начинаешь слышать голоса из ниоткуда.
  - Чувак, Ты что, глухой?- вновь этот мужской крик. Ты оглядываешься. Самый глупый поступок на высоте в девяносто один этаж. Кого Ты ожидал увидеть справа или слева от себя?
  - Придурок, я здесь. Наверху.
  И Ты поднимаешь голову. И видишь нового собеседника.

92.

  Ты видишь молодого парня лет двадцати трёх, который стоит на крыше небоскрёба. Его одежда соответствует офисным стандартам. Скорее всего – он клерк.
  - Ты кто?- кричишь Ты.
  - Я задал тебе тот же вопрос.
  - Меня зовут Джек Мейерс,- говоришь Ты, - сдерживая кашель,- полез сюда, чтобы испытать себя. Наверное. Ну а ты?
  - Стэнли Гудвэй, отдел компьютерного обеспечения. Я работаю здесь. Вышел полюбоваться на природу.
  - И только?
  - Ну и прыгнуть вниз. Расстаться, так сказать, с тем, что даровано мне от Бога. Со своей жизнью.

93.

  - То есть ты ещё один самоубийца, которому жизнь не мила?- спрашиваешь Ты.
  - Что-то вроде того.
  - И в чем твоя причина?
  - Причина?- Стэнли задумался, - наверное в том, что весь мир настроен против меня. Родители поругались между собой, а меня сделали козлом отпущения. Шеф готовить документы о моём увольнении. Да и девушка вчера бросила.
  Ты улыбаешься. Хорошо, что Стэнли не видит твою улыбку. Ведь это знакомая история, верно? Только кому-то она помогает добраться до небес, а кого-то низвергает в самый ад.
  - Девушку твою случаем не Лора зовут?- говоришь Ты и улыбаешься.
  - Нет. А что такое?
  - Да неважно.
  - Джек, а что заставило тебя залезть наверх? Явно не жажда наживы и не поиск острых ощущений. Ты же не этот человек-паук из Франции.
  - Точно. А хочешь посмеяться? Меня уволили с работы. Бросила девушка. И неприятности в жизни.
  - И ты решил подняться сюда, чтобы спрыгнуть вниз?
  - Нет. Чтобы доказать себе, что я не незаконченный неудачник.

94.

  - А почему таким способом?
  - Не знаю. Просто так.
  - Думаешь, что-то в нашей жизни бывает «просто так»?
  - Я не знаю. Может, в ней всё уже предугадано. И судьбу не изменить. Может, уже было ясно, что сегодня я окажусь здесь.
  - А я здесь. Судьбу не изменить, Джек.
  - Думаешь? Ну тогда знай, что я помирился со своей девушкой.
  - В воздухе?!
  - У меня был мобильный.
  - Зачем брать мобильный, если ты пытаешься залезть на небоскрёб?
  - Я его не брал, а не выложил.
  - Это меняет дело,- и Стэнли улыбается.
  «Hold still».16
  - Что это?- спрашиваешь Ты. Тебе вновь кажется, что играет музыка.
  - Я не знаю.
  «All of my life...».17
  - Да неужели?- говоришь Ты.
  «All of my time...».18
  - Послушай,- говорит Стэнли,- это не то, о чем ты думаешь.
  - Нет, Стэнли, это именно то,- ты улыбаешься.
  «I don't wanna come back around tonight».19
  - Ты тоже взял с собой сотовый!
  - Я его не взял, а не выложил,- отвечает Стэнли.

95.

 Стэнли достаёт сотовый телефон, и не глядя, кто звонит, швыряет его вниз.
  - Молодец,- говоришь Ты,- у тебя получилось сделать первый шаг к свободе.
  - Может и так. Джек, расскажи о своей девушке. Какая она?
  - Красивая, умная. В общем и целом – прекрасная.
  - Все так описывают. Но у всех же не твоя девушка. А как вы поссорились?
  - Да уже не важно.
  - Думаешь?
  - Знаю. Может тебе, сейчас звонила твоя девушка.
  - Кэтти,- встрепенулся Стэнли.
  - Кэтти? Случаем не из «PhotoLife»?
  - Нет.
  - Ну и хорошо. А знаешь, я её настолько люблю, что написал стих.
  - Прочитаешь?
  - Как-нибудь. Называется «Ночь».

96.

  - А ты можешь рассказать о своей?
  - Могу, - Стэнли полез во внутренний карман,- ты куришь?
  - Нет.
  - И молодец. Не кури. Знаешь, что самое веселое – такую фразу в большинстве своём говорят заядлые курильщики.
  Стэнли закуривает «Chesterfield». Затягивается, и выпускает белый, почти прозрачный дым.
  - Она красивая. Так описывают все, и я не должен быть исключением. Русая. Последний раз она была одета в белую рубашку и синие джинсы. И туфли на невысоком каблуке. Этот женский комплекс низкого роста,- Стэнли усмехнулся. Он смотрел куда-то отрешенно вдаль,- с ней есть о чем поговорить. И есть о чём помолчать. И поссорились мы из-за какой-то долбанной мелочи! И я не смог это остановить! И теперь мне уже ничего не остаётся,  как прыгнуть.
  Стэнли выкидывает недокуренную сигарету в никуда и подходит к краю.

97.

  - Стой!- кричишь Ты, и кашляешь,- стой. Хотя бы на секунду. Хотя бы дай мне сказать!
  Стэнли останавливается. Хороший знак.
  - Ты понимаешь, что сейчас совершаешь самую глупую ошибку в своей жизни?
  - Самую глупую я уже совершил!
  - Нет. Она происходит именно сейчас. Когда ты стоишь на краю этого небоскрёба. И вместо того, чтобы начать исправлять свою жизнь, ты решил её загубить. Остановись! Это делу не поможет. Ты сделал шаги к успеху, так что останавливаться?
  Стэнли смотрит прямо на тебя:
  - А ради чего ты живешь?
  - Ради себя. Знаю, звучит как-то эгоистично, но это так. Да все так живут. На первом месте – прокормить себя и не дать себе умереть. А если есть семья, то ты перестаешь быть таким эгоистом. Но пока оно именно так. Мы все живём ради себя. А здесь, на небоскрёбе, в воздухе, мы просто живём. Здесь нет ни прошлого, ни будущего. И здесь нам хорошо.
  - Может быть,- шепчет Стэнли,- может быть.

98.

  - Сколько людей, столько и мнений. Это Теренций,- говоришь Ты,- и здесь тебе надо иметь свое мнение. Иначе ты просто еще одна овца в стаде.
  - Я итак овца. Точнее баран.
  - Нет. Всегда можно уйти.
  - Правда в том, что уйти нельзя, Джек. Так всегда было и так будет. Нам навязывают свою мнение, от которого не спрятаться.
  - Знаешь, что я тебе скажу. Лучше самому писать книгу судьбы, а не списывать со шпаргалки. Запомни это. Может, в жизни пригодиться.

99.

  - Мы уже почти встретились,- говорит Стэнли,- расскажи мне этот стих.
  - «Ночь»?
  Стэнли кивнул.
  - Ночь. Она идет по парку
  Хрустит под ногами листва.
  Ища и теряя кого-то,
  Забыв про остатки сна.
  И тихо ступни её ступают,
  Не оставляя даже следов.
  Не знаю я, что она ищет,
  Что душу тревожит её.
  Не знаю, что сердце её понимает
  Все чувства, забытые мной,
  Все