которую он так бережно хранил всё это время. Кулак крепко сжал кольцо в руке и человек склонился над ним, готовый, казалось, принять смерть в любую секунду.
Осознание того, что именно из-за своей спешки он в одночасье лишился любимой и стал фигурантом уголовного дела, пожирало рассудок Валентина на протяжении всего прошедшего года. Подолгу глядя на собственное обручальное кольцо, прагматичный прежде человек стал всё чаще задаваться вопросом – не стало ли пророческим его решение нанести на обручальное кольцо инициалы Марины, с уже изменённой на Лозинскую фамилией? И вообще, можно ли было дарить столь драгоценный символ своей любви - заранее, до свадьбы?.. Но даже утопая с головой в беспросветной бездне горьких вопросов, он ни разу не приложился к алкоголю, всеми силами сопротивляясь воле измождённого разума. Валентин попросту отключался от действительности: возвращался домой, готовил простецкий ужин и сидел перед телевизором до полуночи, после чего ложился в холодную кровать, где тихонько сходил с ума, не веря в то, что её больше нет.
И вот сейчас, стоя на коленях, на том самом месте, где ровно год назад он понял, что авария неминуема; перед той, что предлагает ему смерть во имя очищения – блондин поднял мокрую голову, устремив на скрытое тенью лицо незнакомки безжизненный взгляд своих глаз:
«Прости меня…»
Прозвучавшие слова вызвали интерес в её глазах.
«Я прошу у тебя прощения… за всё…. За то, что оборвал когда-то твою совсем ещё молодую жизнь…»
«Я не держу зла, - спокойно ответила она, - я всё прекрасно понимаю. В ином случае, никто бы не стал готовить тебя к этому дню, и уже тем более интересоваться твоим мнением – готов ли ты принять смерть сейчас, или же нет? Одно усилие воли и… несчастный случай».
Точно обескровленное, лицо мужчины побелело как мел, не выражая никаких эмоций, присущих обычному человеку, ожидающему неизбежную гибель.
«А что со мной? – Слова ослабшего человека были едва слышны. – Со мной тоже произойдёт несчастный случай?»
«Если ты дашь своё согласие – да».
Произнося свои беспощадные слова, девушка повернулась на свет, глядя куда-то вдаль, за спину Валентину. Влажные ленты слёз на её лице практически высохли, отчего скорбящий человек всецело ощутил своё ничтожество.
«Мы можем восстановить справедливость и отправиться туда, где нас давно ждут. В лучший мир, полный…
«Плевать на лучший мир… - Прохрипел голос Валентина, с великим усилием воли поднявшегося с колен. – Ответь. Это вернёт мне Марину?»
Несмотря на свою хрупкость, брюнетка твёрдо кивнула, в знак подтверждения.
Неотвратимость собственной смерти пахла грозой – таким необычным для октября ощущением, она осела на его языке. Мужчина смахнул ладонью слёзы и сделал попытку глубоко вздохнуть полной грудью... наверное, ещё никогда в жизни ему не дышалось так тяжело.
«Тогда… я согласен...»
Бесстрастные глаза равнодушно приняли ответ невольного заложника судьбы. Девушка вновь коротко кивнула светловолосому мужчине:
«Мудрый выбор».
Глава 16
«Мне пришёл конец» - С горечью подытожил Валентин. Немыслимая жертва, которую он приносил небесному алтарю, ради воссоединения с самым дорогим его сердцу человеком, очевидно, не уравновесила бы чаши весов его смертного греха. Но от него и не требовалось большего. Склонить голову перед неизбежностью, но - умереть достойно, нежели прятаться, как отощавшая крыса, доживая последние отведённые ему месяцы в абсолютном беспамятстве и бреду? Для него, ответ был известен априори…. Признаться, в одночасье взять и перечеркнуть, что испорченный холст, двадцать восемь лет своей жизни - дело чертовски непростое. Долгое время так думал и сам Валентин, однако же минувший год, прожитый им в глубоком отчаянии, и как выяснилось - прожитый «нелегально», вопреки всем небесным законам, - дал ясно понять угасшему человеку, что такой «жизнью» дорожить не стоит. Сегодняшним вечером, что-то изменилось в тусклых глазах Валентина. Что-то, что смогло подтолкнуть человека на самоубийственный шаг и принять предложение потустороннего визитёра. Он больше не мог жить в овечьей шкуре и, ради любимой, был готов отдать свою никчёмную жизнь в любую следующую секунду, не думая об эфемерном благородстве данного решения или его справедливости. Возможно, человеческому разуму и недоставало веры, но чёрт подери, - разве эта убийственная дилемма не стоила нечто большего, нежели фразы: «мудрый выбор»?
«Мудрый выбор» - единственное, что услышал Валентин на прощание. Его веки напряжённо сомкнулись в сводящем с ума ожидании, но продолжения так и не следовало. Невдалеке отчётливо слышался звук приближающегося автомобиля, ещё ближе – мерное постукивание каблуков удаляющейся девушки. Всё это не могло не подействовать на истерзанного болью растревоженных ран, обнадёженного зазря Валентина. Секунда, вторая, третья… - вновь ничего. В вечерней тиши тонул шелест редких листьев, в то время как внутри человека, вера в утверждения незнакомки трещала «по швам»…
В какой-то момент, не выдержав этого запредельного давления и окончательно потеряв самообладание, взбешённый человек сорвался с места и в несколько прыжков догнал неспешно удаляющуюся брюнетку. Фантастический аромат её волос лишь на долю секунды смутил разум Валентина, но, даже потеряв связь с мозгом, его рука продолжила начатое движение по инерции. Намереваясь ухватить незнакомку за локоть и бесцеремонно повернуть к себе лицом, рассвирепевший мужчина тотчас потерял дар речи - практически коснувшись хрупкой девушки, его рука с силой пропахала воздух, не встретив на своём пути никаких материальных препятствий. Осознание абсолютной бесплотности девушки не заняло и доли секунды, тотчас наполнив трепещущую душу живого человека дичайшим ужасом, едва не лишив его чувств. Та, в свою очередь, словно и не заметила этой кратковременной вспышки ярости спутника, его наглости и последующего за ней оцепенения. Словно найдя это забавным, девушка украткой бросила улыбающийся взгляд на обомлевшего блондина и в следующее же мгновение растворилась в сверхъестественном ореоле пронзительно-яркого голубого свечения. Последовало болезненное ощущение холода и страшного жжения. Мужчина немедля скрыл глаза ладонями, отпустив которые всего через доли секунд – не обнаружил перед собой никого. В том месте, где только что стояла девушка в красном шарфе, не осталось и следа её пребывания.
Градины холодного пота буквально испарялись с его раскалённого лба, из лёгких мужчины вырывалось тяжёлое сопение.
«Выходит, всё правда?» – Пораженный шёпот словно растворялся в звенящей пустоте.
Он задрал голову к чёрному небу, хлопая глазами в кромешной тьме – в миг исчезновения девушки, лампы ближайших мачт освещения взорвались яркими фонтанами электрических брызг. Какая-то необъяснимая уверенность убеждала мужчину в связи этих двух событий.
«Это правда, она не лгала мне! – Воскликнул бредящий человек, потерянно мечась взглядом, точно не в силах уверовать в то, что образ прекрасной девушки соткан из воздуха. - Не могла мне солгать!»
Мужчина не чувствовал, как его побелевшие ладони судорожно вцепились в обручальное кольцо любимой. Вероятно, к тому времени обессиливший разум человека уже окончательно утратил способность воспринимать окружающую его холодную действительность. Неизвестный «зверь», рёв которого Лозинский слышал минутой ранее, стремительно приближался: ощутив рокот автомобильного двигателя, промокшее вороньё взмыло с насиженных мест прочь, приковав к себе омертвевший взгляд одинокого человека.
«Мудрый выбор! Ха! – Здравый рассудок Валентина скоротечно доигрывал свои последние аккорды, а спутанные, как у захмелевшего человека, слова сквозили неподдельным мученическим страданием. – Я это сделал… сделал свой выбор!»
Яркий свет автомобильных фар разливался по асфальту под ногами мужчины, уже по щиколотку облизывая их своим холодным сиянием.
Плетьми, окоченевшие руки мужчины безвольно повисли вдоль тела. «С того самого момента, как я отдал свою жизнь, материальное утратило свою значимость. Больше оно не значит ничего» - сказал бы Лозинский, если бы ярость неопределённости, остатки страха и боли не выжгли сознание обезумевшего человека дотла. В какой-то миг, точно лепестки погибающего растения, сомкнутые в кулак пальцы бессильно разжались: маленькое кольцо, принадлежавшее аккуратной женской ручке его возлюбленной, тотчас скользнуло вниз, растворившись со звоном во тьме.
«Марина! Ты слышала это?»
Он вскинул взмыленную голову кверху, роняя слёзы, но не чувствуя этого – утопая в ярком свете фар, восторженно крича грязному октябрьскому небу:
«Мы будем вместе…любимая…»
Мгновением позже, истончившаяся нить жизни Валентина Лозинского оборвалась.
Глава 17
За свои двадцать восемь лет Валентин уяснил одну фундаментальную истину… за десять секунд до собственной смерти, ему открылась вторая - и в небесной канцелярии не всё безупречно.
Только в миге от гибели Лозинскому открылось великое знание, сокрытое от глаз теоретиков и протагонистов науки о правильном мышлении. Логике неподвластны, и никогда не были таковыми многие процессы, ежесекундно происходящие вокруг, в жизни каждого, а может быть – лишь косвенно относящиеся к нам. На протяжении двух тысячелетий мыслящий человек пытался найти разумное объяснение тому или иному событию, а не находя его – списывал на Божественное влияние, небесную благодать или же кару Божью. Всю свою историю человечество содрогалось от страшных войн, эпидемий и природных катаклизмов, моля Господа о прощении за свои проступки, прося о помощи и избавлении от бед. И Он неизменно помогал. По-своему, не всегда так, как просили люди, но – помогал. Избавление приходило, но, как это обычно происходит, всё хорошее быстро забывается. И вот, спустя некоторое время, Творец становится свидетелем того, как пытливые умы вновь начинают задаваться вопросами о возникновении мира и его сущности, уже ставя под сомнение реальность самих обитателей небесного Пантеона, вера в которых до недавнего времени была непоколебимой. Тайному вновь подбиралось логическое объяснение, а всех несогласных с рациональным мышлением предавали гонениям и всеобщему позору. Если же в «прогрессивной» мысли народа был заинтересован сам режим, меры воздействия на противившихся пополнялись репрессиями и жестокими расправами, уже на законных основаниях.
Когда волков не видно, пастуха занимает дрём, и его стадо начинает разбегаться. «Стараясь изо всех сил, - думал когда-то мужчина, - общество пытается уйти от преступного советского прошлого, но ту огромную брешь, зияющую в душах выросших на Марксизме и Ленинизме людей, не прикрыть религиозной картонкой». Для поколения Валентина культурные ценности как таковые никогда и не имели сакрального смысла. Вместе со старыми порядками, канули в лету и мечты о безмятежности, об обычном человеческом
