мести».
«…Тогда для чего? – Крикнул разгорячённый Валентин. – Объясни, для чего мы здесь?»
«Для восстановления справедливости. Поднимайся».
Она вновь исчезла из поля зрения мужчины, и только когда он взобрался наверх, распрямив спину возле металлического отбойника, его взгляду предстала та самая девушка в красном шарфе. Она стояла посреди опустевшей дороги, ловя раскрытыми ладонями капли с неба, точно маленький ребёнок, с видимой грустью в своих больших голубых глазах. В огнях одинокой бензоколонки невдалеке таяло чёрное небо. С видимым усилием человек перемахнул через щиток и медленно вышел на дорогу, невольно шаркая искалеченной ногой по блестящему асфальту.
«О какой справедливости может идти речь?» – Гранитное выражение лица выдало в нем полное безразличие к задуманному девушкой. Но индифферентное состояние, в котором, казалось бы, пребывал тогда Валентин, скрывало собой настоящую бурю, свирепствующую внутри человека.
Смахнув с глаз чёрную, как вороное крыло, чёлку, девушка приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки, внимательно вглядываясь в это обречённое, уже - невозмутимое лицо.
«Валентин, ты что, совсем не узнаёшь меня?»
Он вновь ощутил гипноз волнительного аромата сладких духов незнакомки. Лозинский открыл было рот, как вдруг понял, что ему не хочется ничего отвечать. Как в сладком сне, он вновь перестал ощущать сырость своей одежды и мерзость проклятого ветра. Шум города вдалеке перестал доноситься до его слуха, а эта нескончаемая боль…. В следующее же мгновение, невероятным усилием воли затушив эту враждебную, искусственную эйфорию, уставший от обмана и недосказанности человек вновь смерил трезвым взглядом девушку напротив.
«Нет».
Его ответ произвёл эффект разорвавшейся бомбы, в её глазах заполыхало пламя.
Прежде спокойное и даже улыбчивое лицо спутницы, приобрело выражение глубокой обиды. Брюнетка не сводила своих, с таких же голубых глаз Лозинского, словно не в силах поверить его словам. Непробиваемый барьер безразличия в лице Валентина, в какой-то момент беспощадно обломил истончившуюся самоуверенность девушки: она наконец осознала, что её чары утратили всякий вес, больше не оказывая на подавленного блондина никакого эффекта. Все её способы воздействия на Валентина, опустошённого, покинутого всеми Валентина - иссякли. От этой мысли, бездонные чаши глаз красавицы переполнились, и по её светлым щекам, впервые за долгое время, потекли слёзы.
Мужественное лицо человека не дрогнуло при их виде, хоть сердце его и сжалось в груди.
«Да, конечно… ты не мог запомнить меня… - Она смахнула слёзы руками и спрятала их в карманах пальто. – Да даже если бы и увидел, время стёрло бы его из твоей памяти за столь долгое время…»
«Кто ты? – Лозинский сделал уверенный шаг навстречу, но внезапно осёкся, едва расстояние между людьми сократилось до метра. – Я прошу тебя, ответь, кто ты такая?»
Всхлипнув, она опустила голову, и проронила:
«Это я погибла под колёсами твоего автомобиля».
Зрачки человека в мгновение ока расширились до размеров пятирублёвой монеты. Он пошатнулся и замер на месте, боясь вздохнуть, будто бы к его сердцу прижали острую иглу.
«Та страшная авария… она произошло ровно год назад, на этом самом месте… разве ты ничего не помнишь? Или, просто не хочешь этого помнить?» – Скорбящие и переполняемые надеждой на благоразумие собеседника глаза её вновь вспорхнули к Валентину.
Найдя в себе силы, дрожащий блондин оглянулся по сторонам, тут же узнав поворот, из-за которого выскочил его «Форд» и разбитый бордюрный камень, на который пришёлся первый удар неуправляемого снаряда. В сторону города с заправки отъезжал минивен – в этом же направлении, ровно год назад, машина Лозинского пронеслась вдоль принявших к обочине авто. Последним, что разглядел Валентин, оказалась роковая автобусная остановка, восстановленная «с нуля» после прошлогодней аварии. Глядя на неё, у стороннего человека не возникло бы и мысли о том, что когда-то, в этом месте оборвались жизни сразу трёх человек. И лишь самый внимательный обратил бы внимание на маленький истрепанный венок, повешенный неизвестными на столбе освещения. Не в силах оторвать взгляда, наполнившиеся слезами глаза Валентина, кажется, разглядели вдалеке чьи-то смутные очертания.
«Я… я помню всё. До мельчайших деталей – помню» – от переполняющих его эмоций каждое произнесённое слово далось человеку с невообразимым трудом.
«Валентин, – мелодичный голос девушки дрожал, - меня больше нет в живых. Мёртв и тот парень, - девушка указала рукой в сторону, куда только что глядел мужчина: в ту же секунду из-под крыши остановки показался человек, помахав им рукой. – Мертва твоя возлюбленная Марина».
«Это какая-то шутка… - Скорбный голос мужчины заметно охрип. - Зачем ты здесь?»
«Я здесь для того, чтобы вы с ней воссоединились. Ты ещё не понял? В тот день должны были погибнуть мы все. В том числе и ты…»
«Но я выжил! Вся моя жизнь после аварии стала похожа на кромешный ад, но я переборол это! И сейчас, ты приходишь и смеешь мне говорить, что я кому-то должен…»
«Это твоя судьба, данная тебе от рождения и обрывающаяся десятого октября прошлого года».
«К чёрту судьбу! Я никогда в неё не верил. – Разъярённый мужчина сделал шаг навстречу девушке, но она резко отпрянула. В её раскрасневшихся глазах читался нескрываемый испуг. – И я не верю не единому твоему слову, сумасшедшая!»
«Это сложно - но ты должен довериться мне. Тот роковой вечер должен был стать последним для нас четверых! Я не знаю, каким чудесным образом ты смог выжить, но что бы ты не думал - на этом твои мучения не прекратились. Наоборот – теперь время играет против тебя. Смерть идёт по пятам, и не успокоится, пока не добьётся своего. Как ты не понимаешь таких простых истин? – Брюнетка едва не задыхалась, моля упёртого человека уверовать в свои слова. – Валентин, весь этот год ты страдаешь от чудовищных ран, как физических, так и психических… и тебе уже не представится возможности излечить их. Смерть попросту не даст тебе на это времени».
«Заткнись, кем бы ты не была… - Злоба, казалось, переполняла мужчину, ровно как и скупые слёзы, предательски стекающие по подбородку. – Я больше не хочу ничего слышать».
«Сейчас перед тобой стоит выбор продолжить свою бессмысленную каторгу или освободиться, окончательно сбросив с себя оковы увечий и всякого бремени».
«И кто такой любезный предоставил мне этот выбор? Ты? Боги?»
«Небеса, Валентин».
«Ты действительно безумна».
Блондин отстранённо качнул головой и повернулся к девушке спиной. За время этого бессмысленного разговора, он и не заметил, как прекратился дождь.
«Считай как знаешь… я открою тебе тайну - ещё некоторое время, может быть пара месяцев - и ты окончательно сойдёшь с ума».
«Мне нет дела до твоих тайн! – Он взмахнул руками. – Уходи!.. Боже, ты просто видение… Но ничего, скоро ты исчезнешь из моей жизни. Я записался к психоло…»
«К Децину? – Невесело усмехнулась девушка и влажные от слёз уголки её губ приподнялись кверху. – Он лишь букашка, не способная помочь тебе ничем. Вся его прошлая помощь тебе – это плацебо, которым ты довольствовался, восхваляя доктора, лишь оттягивая неминуемое».
«Не спеши хоронить меня раньше времени».
«Ты итак уже мёртв. Вспомни, что он сказал тебе: «душа и разум – две составляющие, без которых мы будем мертвы».
При этих словах разгорячённую голову Валентина словно окатили ледяной водой. Он вновь повернулся к незнакомке, недоверчиво сощурив взгляд.
«Марина погибла, а с ней и твоя душа. Теперь ты теряешь разум, и уже очень скоро, рассудок окончательно покинет твоё тело. От прежнего Валентина Лозинского не останется и следа. Да что там говорить, ты уже перестал быть тем, кем был раньше».
В горле комом застряла ненависть, с которой ещё пару секунд назад мужчина собирался обрушиться на беззащитную девушку. Но чем больше он повторял про себя услышанную фразу, тем больше убеждался в её правдивости и тем меньше сомневался в славах самой брюнетки. Злоба и страх в унисон клокотали в груди человека, но наряду с ними, в его сердце разожглась бесконечная тоска по любимой, так и не ставшей Лозинской.
Человек опустил голову и его слёзы окропили землю.
«Выбор, Валентин. Место четвёртого всё ещё пустует и у тебя есть шанс войти в царство небесное без смертных грехов – человеком, достойно прожившим отведённые ему года».
«А как же вы? Как же жизни, которые я погубил, вывернув руль в сторону остановки?»
Вопрос вызвал на лице у девушки неподдельную улыбку, словно был задан маленьким ребёнком, нежели взрослым, балансирующим на грани жизни и смерти мужчиной.
«Там, - она сделала неопределённый жест указательным пальцем, показав на небо, - всё видят, всё знают. В аварии нет твоей вины, но ты должен был погибнуть самым первым. Твоя совесть чиста, но пока наша цепь из четырёх звеньев разорвана, никому из нас не будет покоя. – Эти слова вызвали новый испуг в его голубых глазах. - Тебе нечего опасаться, если ты примешь моё предложение».
«Ты… это всё… - Валентин коснулся головы ледяными ладонями, пытаясь хоть как-то собрать свои мысли, - ты просишь меня бросить всё, что я имел до сегодняшнего дня, ради того, чтобы добровольно сложить свою голову на плаху?»
«Если не утрировать – всё именно так» – услышал мужчина равнодушный ответ.
«А как же Данила? Мой единственный сын, который останется без отца?» – Безутешные мысли о сыне переворачивали внутренний мир Валентина вверх дном.
«Он… переживёт твой уход. Его ждёт долгая и счастливая жизнь, и ты сможешь убедиться в этом сам, приняв моё разумное предложение».
Впервые за время их разговора посреди дороги, откуда-то издали послышался вой автомобильного двигателя, однако было трудно сказать, с какой стороны он доносился.
«Сейчас ты должен решить, окончить свой век в психиатрической лечебнице, или принять свою судьбу достойно».
«Я не верю в судьбу».
«Тогда поверь Марине, которая так тебя ждёт…»
В следующее мгновение рука девушки скрылась в кармане пальто, а когда появилась вновь, ладонь её оказалась обращена книзу, удерживая что-то внутри. Опустевшим взглядом, мужчина смотрел на хрупкую девушку в ожидании чего угодно… но только не этого. Когда её пальцы разжались, на ладонь мужчины упало что-то, формой напоминающее монету. Поднеся раскрытую ладонь к свету, Валентин впал в настоящее оцепенение. Шестигранный рубин насыщенного бардового цвета, инкрустированный в небольшое золотое колечко, остался таким же прекрасным и ничуть не изменился с того самого дня, когда Лозинский подарил его своей избранной. В нескольких местах на кольце виднелись страшные царапины и засечки, но все до последнего подозрения мужчины развеялись, когда он обратил внимание на внутреннюю сторону кольца: инициалы «Л.М.С.» стали для безутешного человека лучшим доказательством того, что оно и впрямь принадлежит Марине. Обессилившие ноги человека подкосились, и он упал на колени, закричав от невыносимой боли и от раздиравшей его душу любви,
