стоит марать свою репутацию подобными «пятнами». Знаете ли, они совсем не отстирываются».
Вопреки ожиданиям Валентина, рассуждения Децина о природе возникновения галлюцинаций не заняли многого времени, и уже через десяток минут, подводя итоги беседы со своим потенциальным клиентом, зрелый мужчина засобирался.
Холодный ветер, до этого притихший, точно затаившаяся в кустах кошка, взметнул в воздух страницы настенного календаря. Николай Иванович не был пьян, но, как показалось Лозинскому, держал равновесие уже неуверенно. Закрыв окно, Децин в абсолютной тишине выпил ещё «пятьдесят» и с удовлетворённым видом взглянул на часы.
«…возможно, вы и правы. Всю последнюю неделю я чувствую себя героем второсортного фильма ужасов, уже потерявшим грань между сном и явью».
«А вот ужасов сейчас не нужно, - Децин погасил свет на рабочем столе и шагнул в сторону выхода, как бы намекнув Валентину о том, что сегодняшний сеанс психологической помощи подошёл к концу, - вам сейчас подойдёт что-нибудь ненавязчивое, вроде комедии или боевика».
Валентин поднялся на слегка онемевшие ноги и без лишних вопросов взял с дивана свою чёрную куртку, на которой ещё оставались капли октябрьского дождя.
«Будем считать, что сегодня у нас был консилиум, вводная часть, на которой мы расставили все точки над «i» по вашей проблеме. Денег за этот приём, так и быть, я с вас не возьму».
Однако молодого человека, ожидавшего многим большего от сегодняшнего «консилиума», даже оскорбила эта несказанная щедрость.
«Николай Иванович, не в деньгах дело. Я надеялся, что помимо лекции и исторических примечаний вы пропишите мне какие-нибудь антидепрессанты, лекарства…»
«Лекарства? – Удивился Децин. – Не будьте ребёнком. Вы считаете, что у меня есть волшебная таблетка, исцеляющая от всех болезней? – Он деловито поправил строгие очки в стальной оправе и посмотрел в глаза настырного молодого человека нетрезвым взглядом. - Валентин, как уже было озвучено – я полностью к вашим услугам. И если вам действительно дорого своё здоровье, - милости прошу: в понедельник, в пять часов вечера. Заезжайте, и мы займёмся вашей проблемой по моей специальной методике».
Крупный психотерапевт с неожиданной лёгкостью накинул свой плащ, небрежно повязал шарф и, чуть поразмыслив, достал из шкафа при входе первую попавшуюся упаковку таблеток. Ими оказался «Глицин».
«Вот, ничего сильнее я вам дать не могу, да и не хочу… два-три раза в день, под язык».
Принимая из рук доктора упаковку таблеток, Валентин прекрасно понимал, что методика Децина основана не на лекарствах, а на непосредственной работе с человеком. И всё же, даже эта маленькая картонная коробочка уже сама по себе умиротворяла мужчину своим ореолом плацебо. В конечном счёте, - думал Валентин, - легче жить, веря, что рай существует, нежели сгинуть в серости, не имея мечты о покое.
Глава 12
Оказавшись на улице, Валентин нутром ощутил волнующее напряжение, повисшее в воздухе: свежем, прохладном и практически осязаемым из-за влажности. Николай Иванович попрощался с престарелым охранником и хлопнул за собой дверью, словно желая показать людям из окрестных домов, сколь важная птица покинула стены «Согласия». Однако двор был совершенно пуст, а редкие окна, в которых теплился свет, оказались плотно завешаны шторами. Захмелевший мужчина небрежно бросил опустевшую пачку сигарет помимо урны и спустился по лестнице, всё же придерживаясь рукою перил.
Лозинский стоял внизу, всё ещё не понимая, радоваться ему или рыдать, осознавая, что сегодняшний вечер прошёл для него впустую. Да – он вновь увиделся со своим психотерапевтом, уже зарекомендовавшим себя как отличный специалист своего дела. Да – он внимательно выслушал его теорию о «внутреннем микрокосмосе» и жизненных взглядах самого Децина. Но стало ли Валентину от этого легче? Взглянув в серое октябрьское небо, ощутив всем телом дуновения холодного, но совсем не враждебного, ветра, молодой человек призадумался, и с удивлением отметил – стало. Совсем на чуть, но даже этой пинты надежды в опустевшей цистерне души оказалось достаточно, чтобы придать измождённому блондину сил. Ещё раз повторив про себя обещание Децина, человек почувствовал себя в разы увереннее. Внезапно ему на плечо опустилась чья-то ладонь:
«Правда красиво?» - С детской мечтательностью произнёс Децин.
«Люблю такую погоду. Есть в ней какое-то…»
«Очарование, да… - Психотерапевт снял автомобиль с сигнализации и закинул на заднее сидение свой дипломат. – Когда пройдёте весь курс лечения, вы увидите этот мир по-другому. Глазами абсолютно здорового человека».
«Но останется ли этот здоровый человек по-прежнему мной?» - Мысленно задался вопросом Валентин.
«Вы больше не один – не стесняйтесь утверждать себе это. Самовнушение – сильная штука, может сдвинуть целые горы. Если же оно подкреплено реальными действиями – весь мир будет у ваших ног. По крайней мере, собственный рассудок – точно».
Молодой человек сглотнул подкативший к горлу ком. Жизнь, смерть, трезвость ума и полное безрассудство – всё перемешалось в его судьбе, как в карточной колоде. И какую же масть он вытянет следующей?
Не желая мешать Валентину разбираться в собственных мыслях, Децин залез в свой высокий «Ленд Крузер» и опустил тонированное стекло. На чёрный лак автомобильной крыши октябрь уронил новые капли дождя.
«Гм… Валентин. У моих близких друзей сегодня годовщина серебряной свадьбы. Они живут в Краснозаводске, если хотите – могу подбросить, с ветерком».
Смерив бесстрастным взглядом розовые щёки выпившего мужчины, Лозинский устало помотал головой. То что «с ветерком» он даже не сомневался, однако грызущее чувство боли, от одного только вида машины, заставило человека внутренне съёжиться, да и вид поддавшего водителя не вселял в него совершенно никакой уверенности.
«Спасибо. Нет. У меня осталось здесь несколько дел» – слукавил блондин, натянуто улыбнувшись маэстро психотерапии.
«Дела – делами, но в первую очередь позаботьтесь о своём здоровье. До понедельника».
После этих слов тонированное стекло поднялось, и трёхсот сильный мотор натужно зарычал, выводя автомобиль на «взлётную полосу» одной из тихих улиц западного административного округа.
Слабый ветер прошмыгнул в ногах Валентина истосковавшейся по нежности кошкой. Блондин кинул взгляд на часы и направился к трамвайной остановке, ни минуты больше не желая мокнуть под этим московским дождём. Нога незамедлительно отозвалась болью и недовольным хрустом в суставе, но сжавший зубы мужчина попросту не обращал на неё внимания. В те секунды ему хотелось только тепла, доброты и чуточку спокойствия…
«Нужно прислушаться к словам Децина... Если я не займусь своим психическим здоровьем - там, куда меня определят, я получу всего этого с лихвой». – Пробубнил он себе под нос.
Погода, как и душа самого Валентина, лила слёзы по светлым дням лета. Угасший молодой человек брёл по сырому асфальту, с тоской вспоминая безмятежные года юности, когда жизнь ещё не казалась ему таким дерьмом. Хотелось отмотать время лет на десять назад: во времена, когда он с энтузиазмом тянулся к своей мечте, был абсолютно здоров и, конечно же, ещё не знал горького вкуса потери дорогих ему людей…. Хотелось бы, но к несчастью – это невозможно. Как сказал бы Гарри Дрезден, - любимый литературный персонаж Валентина, - это нарушит один из законов магии. Но какие законы могут преградить путь человеку в одночасье потерявшему всё? До отправления электрички оставалось около часа, когда Валентин ступил под крышу продуваемой всеми ветрами трамвайной остановки. Тяжелый вздох. Паническое ощущение безысходности мёртвой хваткой ухватило мужчину за горло: казалось, ещё один шаг – и мир перед глазами вновь поплывёт, как тем октябрьским вечером, когда Лозинскому хватило глупости последовать за безмолвной брюнеткой.
По телу молодого человека пробежала мелкая дрожь, однако причины её в равной степени крылись как в неприятных воспоминаниях, так и в насквозь промокших кроссовках, скверно хлюпающих при каждом шаге. Блондин прислонился плечом своей кожаной куртки к металлическому столбу и бесцельно уставился на асфальт под ногами. Он ругал святых, за то, что они позволили умереть его душе ещё при жизни, и даже прекрасно понимая, что этими действиями может навлечь на себя беду, в сердцах продолжал высказываться в адрес небес. Небеса отвечали ему, и обычная, казалось бы, дробь дождя по крыше остановки, через несколько минут сделалась просто оглушительной, будто бы Валентин оказался в центре величайшей кузницы мира.
Позади склонившего голову человека невесть откуда возник ссутулившийся образ в зелёном дождевике. Небритый мужчина с залысиной, в сапогах и зелёном комбинезоне был нетипично одет для столицы, и вообще мало чем напоминал горожанина, но именно его не безучастность и вытянула Лозинского из мучительной топи былого.
«Н-да… Паршивая погодка. Будешь?» - Поинтересовался незнакомец, после чего протянул блондину пачку дешёвых, тяжёлых, как десять лет лагерей, папирос.
«Не курю…» - Севшим голосом ответил тому Валентин.
«Счастливый. – Он не с первого раза зажёг отсыревшую спичку и поднёс её к зажатой меж губ сигарете. – А я вот всю дорогу только и мечтал, как встану под крышу и снова потяну в рот эту дрянь…»
«Счастливый? – Блондин едва не сдетонировал, кое-как сдержав этот импульс внутри себя. – Да я самый, мать его, несчастный человек в пределах МКАД’а!»
Его кулаки сжались до побеления костяшек, но к счастью случайного собеседника, продолжения этот угрожающий жест не получил. Через пару мгновений, по округлившимся желтушным глазам незнакомца, Валентин понял, что произнёс это вслух.
«Упавший духом гибнет раньше срока» - загадочно протянул человек в дождевике, поглядывая за спину Лозинскому.
«Ч-что? Эй, это что – угроза?»
«Это - Омар Хайям» - улыбнулся странный тип. В следующую секунду он бросил на землю окурок, накинул капюшон на голову и шагнул сквозь стену дождя, практически тут же исчезнув из вида.
Проводив его взглядом, Валентин вздрогнул от неожиданности: всего в метре от него хлопнули двери подкатившегося трамвая.
«Дожили. Ещё не принял ни одной таблетки, а уже ощущаю себя, как под наркотой» - с опаской пробубнил он под нос.
Молодой человек уже шагнул на ступеньку, когда почувствовал нечто странное, словно кто-то вынудил его обернуться назад, но кроме пустующей улицы его глазам так никого и не удалось разглядеть. Блондин скрылся в чреве новенького трамвая, обдумывая слова неизвестного. Больше всего он опасался, что они окажутся пророчеством.
Двери вагона обязательно бы захлопнулись перед самым его носом, если бы не компания молодых людей, любезно придержавших их хромому незнакомцу. Уже потерявший всякую надежду убраться из Москвы поскорее, Валентин вбежал в тамбур и, отдышавшись, искренне поблагодарил студентов за своё спасение. Эти ребята, хоть и немного, но всё же разбавили холст его
