фотографию. Затем вспомнил, как нам было хорошо вдвоем. Как мы ездили на море. Как готовились к свадьбе, планировали на будущее… Ничего этого уже не будет. На глаза предательски навернулись слезы. Нет, не буду плакать. Я сильнее этого. Может быть это мое испытание, которое я обязан вынести. Поэтому не должен сдаваться и опускать руки. Поэтому я успокоился и взял себя в руки. Но я все равно услышал плач. Только не мой. Это рыдала женщина, над соседней с Вериной могилой. Наблюдая за этой сценой, я все-таки не выдержал и подошел к ней. Вначале она меня даже не заметила и продолжала убиваться. Но когда я предложил ей носовой платок (правда не очень чистый), она взяла его поблагодарив меня. Затем, слово за слово, между нами завязался разговор. Вернее она говорила, а я только слушал. За пятнадцать минут ее монолога, я узнал о ней буквально все: и то, что звали ее Татьяна. И то, что работала она продавцом в местном продуктовом магазине. И то что был у нее любимый, который работал в крупной консалтинговой компании. И все у нее было хорошо, но, как говорится, до поры до времени. Вскоре в жизни пошла одна сплошная черная полоса: любимого убили, конкуренты (вернее киллер, которого они наняли), с работы уволили, квартиры лишили, хотя так не квартиры, а комнаты в общаге, полагающуюся работникам магазина. Вообщем жизнь круто повернулась к ней спиной, поэтому она сейчас здесь, на его могиле.
- Просто сейчас мне нужно выплакаться и с кем-то поговорить, - немного успокоившись закончила она. – А Семеня всегда умел меня слушать… - после чего она снова заревела уткнувшись мне в плечо.
Я же осторожно поглаживал ее по голове и думал, что у меня все не так уж плохо в жизни. Бывают проблемы и посерьезнее. Мог бы вообще без работы и жилья остаться. Тогда бы уж точно собой бы покончил, так как терять уже нечего. Неожиданно у меня в голове промелькнуло имя, которое назвала Татьяна – Семен. На могилу рядом с которой она сидела и просто рот открыл от удивления. Это же тот самый мой знакомый Семен. И Вадим рядом с ним. Вот тебе раз. Нет это не может быть просто сопадением. Мы с Таней явно встретились не случайно. Когда же она перестала рыдать, то посмотрела мне прямо в глаза и улыбнулась.
- А ты похож на него, - с некоторой нежностью в голосе сказала она. – Нет, не внешне. Внутренне. У тебя с Семой одинаковый внутренний мир.
- Спасибо, - несколько смутился я. – Признаться честно. Ты тоже напомнила мне кое-кого… мою невесту.
- Это она, да? – понимающе спросила она, указывая взглядом на фотографию Веры.
Я молча кивнул.
- Красивая, - честно сказала она. После снова посмотрела на меня. – А что с ней? Рак?
- Маньяк напал в подворотне, - ответил я отвернувшись, чтобы она не видела моих слез. – Убил ее из-за пары брюликов и сумки из кожзама. Если бы она тогда не сопративлялась и отдала бы ему все, возможно была бы жива. А так… пришлось хоронить ее в закрытом гробу. Так он ее изуродовал.
- Извини, - тихо сказала она. – Я не знала. Соболезную.
- Ничего, ничего, - сказал я успокоившись. – Все нормально.
- Точно? – поинтересовалась она.
- Теперь – точно, - ответил я, улыбаясь ей. Она же улыбнулась в ответ. Не знаю как она, но я в данный момнт ощутил, какое-то до боли знакомое и приятное чувство. Словно нашел родственную душу. Вдруг послышался звон колоколов и люди большими группами потянулись к храму.
- А в честь чего такое столпотворение? – поинтересовалась Татьяна, глядя на счастливый народ.
- Как?- Удивился я. – Ты еще не знаешь? – она покачала головой. – Сегодня же к нам привезли частицу Благодатного огня, прямо со Святой земли.
- И ты в это веришь? – скептично спросила она.
- А почему нет? – пожал плечами я. – Ведь если не верить, то и чудес никогда не будет. Хочешь тоже частичку огня, себе возьми и у тебя тоже появится кусочек света.
- Ладно, - согласилась она. – Только давай вместе пойдем? За компанию. Тебе ведь свет, наверное, тоже не помешает?
После этого дня, я предложил Тане, в связи отсутствием жилья, на время перебраться ко мне. Так она и сделала… только с небольшой разницей – она осталась со мной навсегда. И я был этому только рад. Затем у нас с ней был бурный роман, который перерос в серьезное чувство создать семью. И мы решили не просто расписаться, в обычном районном ЗАГСе, а обвенчаться прямо в храме. В том самом храме, рядом с которым мы с ней и познакомились. Причем мы умудрились обвенчаться прямо на пасху, после того, как в храм привезли частицу Благодатного огня. Тогда я снова плакал. Но это были слезы радости, а не слезы печали. Ведь я, наконец, нашел женщину, с которой готов провести всю свою жизнь. В горе и в радости. Болезни и здравии…
Когда наша свадьба отгремела, а гости разъехались по домам, я решил закончить то, что начал еще во сне. А именно дописать свой стих. И, кажется, я знаю, как его нужно закончить:
«Когда свет погас,
И весь мир одинок,
Когда злоба прошла сквозь людей,
Когда мор, голод, страх засядут в сердцах
Ничего не видно страшней,
Когда демоны ада пришли,
Чтоб кровавую дань собирать,
То придет к ним с небес белый ангела лик,
И явит всем людям добро.
И исчезнут демоны,
И настанет рассвет,
И поймут люди, что все хорошо,
И опять по-старому заживут»
Я вовремя успел закончить, так как в дверном проеме в этот момент появилась Таня. Она была уже в пижаме, уставшая, с растрепанными волосами, но по взгляду было видно, что очень счастливая.
- А что это мы тут делаем? – промурлыкала она.
- Да так, - отмахнулся я, закрывая тетрадь. – Ерундой страдаю. – Затем устало потянулся. – Э-эх! Хорошая была свадебка, да?
- Да, но мне хотелось бы продолжения, - романтично сказала Таня, усаживаясь ко мне на колени.
- Ну, так за чем же дело стало. Пошли, - согласился я, беря ее на руки. От чего та весело взвизгнула. – Не стоит откладывать на завтра, то…
- Знаю, знаю, - улыбнулась она, - то, что можно отложить на послезавтра.
Мы рассмеялись, после чего направились в спальню, где нас ждала первая брачная ночь.
- Я люблю тебя, - пролепетала она, когда я склонился над ней.
- Я тоже тебя люблю, - прошептал в ответ я, и погасил свет.
Ночь спустилась на спящий город. Умолкло жужжание и гудение автомобилей. Шушуканье соседей за стенкой. Звон колоколов в храме. Кругом была сплошная тишина. И только если внимательно прислушаться, то можно было услышать чье-то тихое и монотонное пение, доносящееся откуда-то с неба:
«Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!»
Конец
