Мадам из круиза.

Виктором Васильевичем. В процессе общения выяснились общие интересы и желание развивать совместный бизнес в Подмосковье. Оноприенко долгое время жил на севере Новотуринской области и  у них с Тодоровым оказались общие знакомые. Решили вести бизнес вместе и не откладывая дела в долгий ящик учредили акционерное общество «Экон», где директором назначили Виктора Васильевича. Основными сферами деятельности предприятия являлись – торговля, сельское хозяйство, строительство и так далее и тому подобное. Тодоров помог со льготным кредитом из банка «Тураинвест», в котором «Орфей» владел тридцатью тремя процентами акций. В «Эконе», закупили технику, набрали штат людей. Все шло, как задумывалось, но почему-то от Оноприенко стали уходить люди. В разговорах они обвиняли директора в различных злоупотреблениях, и отсутствии реальной работы. Высказывания уволившихся Тодоровым воспринимал скептически, он на собственном опыте знал, что при увольнении люди озлоблены и часто наговаривают всего, что не соответствует действительности. Приехав по делам в Москву, Алексей решил проверить «Экон», и завернул в Глухов, где и располагалось предприятие. На вокзале Тодорова встречал Оноприенко. Он прокатил Алексея по окрестностям  Глухова, показал поля, на которых собирался выращивать особые сорта «десятипудовой» пшеницы, свинокомплекс, где будут откармливаться голландские «двухтонные беконы». Много и интересно рассказывал. На вопрос Тодорова о заключении договоров аренды земли и свинокомплекса  Виктор Васильевич ответил уже не совсем интересно и очень лаконично:
- Договора готовы, скоро подпишем.
Алексей сделал напрашивавшийся вывод: «Значит все показанное и рассказанное всего-навсего слова». Оставалось посмотреть документацию «Экона». За время занятия бизнесом, Тодоров накопил приличный опыт работы с документами, и ему было достаточно  одного взгляда на бухгалтерскую отчетность, чтобы определить, как на самом деле обстоят дела у фирмы. Почему-то главного бухгалтера на рабочем месте не оказалось. После долгих поисков около 18-00, она, наконец, была найдена. Из бухгалтерских документов явствовало, что льготный кредит был израсходован не по назначению. Деньги были истрачены на ремонт офиса, закупку оргтехники, мебели и двух автомашин, а также на зарплату работникам акционерного общества, причем зарплата директора в десятки, раз превышала назначенную ему по решению  общего собрания акционеров.
Офис – отдельно стоящее одноэтажное здание в центре города, после ремонта почему – то превратился в частный дом директора, в котором он преспокойно жил. Закупленной мебелью, состоявшей из гостиного, спального и кухонного гарнитура, также единолично пользовался  Виктор Васильевич. Таким образом, полученный «Эконом» кредит, большей частью был истрачен в личное пользование Оноприенко. О возврате кредита он говорил немного и неконкретно, и при полном отсутствии красноречия. Стало абсолютно ясно, что возвращение кредита проблематично и «Орфею» придется, как гаранту, выплачивать коммерческому банку денежные средства. Подавив в себе взрыв негодования, Алексей уехал в Новотуринск. Тодоров не мог позволить себе роскошь расплачиваться за непорядочного человека. Подготовив необходимые документы о снятии Оноприенко с должности, Алексей вместе с двумя бравыми парнями из Новотуринского РУБОПа снова нагрянул в Глухов. Прошли всего сутки с момента, отъезда Тодорова, но Оноприенко уже предчувствуя не совсем удачный конец своей карьеры, собрался отъехать в родную Украину. Он даже отпечатал приказ, который покрывал его бегство и воровство: «С целью начала деятельности, приказываю передать на баланс филиала АО «Экон» в городе Харькив в республике Украина…» далее перечислялась техника, компьютеры, телефонные аппараты, ксероксы, столы, стулья, рабочие рукавицы, даже кусок брезента не забыл указать хозяйственный директор. Сам Оноприенко отсутствовал и поручал заместителю, все перечисленное погрузить в автомашины и отправить в указанный адрес. Ошарашенные работники «Экона» не торопились выполнить указание и участвовать в явном воровстве. Алесей приехал вовремя и смог пресечь грабеж. Для продолжения работы он назначил директором местного жителя, работника «Экона» Степана Макаровича. Дом, который Оноприенко отделал и в котором успел все ободрать, вплоть до обоев и линолеума и вывезти на новое место жительства, Алексей распорядился использовать под офис. По просьбе работников «Экона», оставил часть техники для работы, а часть забрал в погашение кредита. Люди в Глухове не остались без работы и были Тодорову очень признательны. Так в «Орфее» появился голубой фургончик – микроавтобус РАФ.

Рано утром шофер подогнал машину к подъезду и передал ключи. Выехали не в семь, как планировали, а в одиннадцать, из-за утреннего туалета дам. Сперва заехали в новый шикарный магазин «Ле Конти», якобы российский филиал французской фирмы, но почему-то набитый товарами со звездно-полосатой символикой и произведенными неизвестно где, зато все блестяще и фирменно упаковано. Из магазина дамы вынесли в руках, конечно же «видик» и кучу цветных пакетов. «Наверное, для всех родственников в деревне», - иронизировал про себя Алексей, хождение продолжалось ровно два часа, которые Тодоров мужественно пережидал в машине.
Затем «На минутку» заехали на базар. «Минутка» оказалась более часа, когда погрузили купленные на базаре продукты, Вержбицкая вскользь обронила:
- Леша, сейчас мы еще разок зайдем и выйдем, хорошо?
- Ладно, - машинально ответил Тодоров и, оставшись один, по прошествии полтора часа вскипел от нахлынувшего негодования: «Сколько можно ходить по одному базару!»
Он решил доехать до ближайшего киоска, чтобы купить съестного и перекусить, так как время было около пяти вечера, и он уже изрядно проголодался, желудок сводило от голода. Проехав пару кварталов, и не встретив на пути ни одной торговой точки, он решил, что может заехать домой и нормально поесть. Когда Алексей смаковал сваренную в «микроволновке» баранину, с удовлетворением  злорадно представлял  реакцию путешественников по магазинам. Подъезжая к месту ожидания, Тодоров увидел понурых родственников, сидящих на кулях со снедью, ему одновременно было весело и неловко. Когда все купленное погрузили внутрь машины, по салону стало невозможно  пройти, кроме разложенного позади двуспального дивана.
- Александрыч, ты веди машину, а то я город не знаю, – предложил Игорь.
Неловкость улеглась. Машина понеслась по вечернему Новотуринску. Выехав из города, остановились возле придорожного киоска по требованию Аллы:
- Леша, останови.
«Опять», - раздосадовался Тодоров.
Подойдя к киоску, Алла, подбоченясь повелела:
- Купи что-нибудь детям.
Стоявший рядом Игорь, негромко хмыкнул от бесцеремонной наглости Вержбицкой. Чтобы угодить любимой, и на миг, позабыв о набитой продуктами машине, Алексей накупил гору всевозможных конфет, соков, печенья. Когда они снова тронулись в путь, Алла позвала его к себе:
- Леша иди ко мне.
Тодоров сделал вид, что не услышал призывных слов. Ему нравилось ездить за рулем и, получая огромное удовольствие, он выжимал из машины все возможное, паря над дорогой, освещаемой лучами заходящего солнца. Стоял последний день апреля. Распустившаяся листва радовала яркой зеленью. Пели птицы. От прогретой за день земли шло тепло. Природа оживала, было радостно, и душа требовала любви. После очередного повелительного и страстного призыва:
- Ну, иди же ко мне!
Алексей остановил РАФик и по пакетам с продуктами ринулся к любимой. Они слились в умопомрачительном поцелуе. Когда машина тронулась с места, зубы стали стучаться друг о друга, вызывая смех у влюбленных, так и не разомкнувших губ. Они засыпали, обнявшись на диванчике, «Валетом» к ним лежала жена Игоря – Наташа, спавшая с хитрой улыбкой на устах. Ночью проезжали границу. Сквозь царящую в салоне дремоту, послышался голос:
- Куда едете? Что в машине?
- Начальник мой в командировку едет, с двумя девчонками спит, - отозвался Игорь.
- А ему что одной не хватает?
- Да только с двумя.
- Ха, ха, ха, проезжай, ха, ха, ха.
Алла разбудила Алексея на рассвете:
- Леша проснись, мы домой приехали, посмотри.
За окном расстилалась бескрайняя степь, окрашенная нежным желто-розовым сиянием восхода.
- А вот видишь, наша Софиновка.
Дорога спускалась с высокого пригорка и внизу как на ладони показалась панорама  поселка из множества одноэтажных домов расчерченная прямыми  линиями улиц. Выделялся высокий элеватор. Вдалеке виднелась высокая плотина, перегораживавшая  темно-синюю ленту реки. У Алексея поднялось настроение, душа почувствовала праздник. Алла радовалась вместе с ним:
- Я покажу все-все, тебе у нас понравится. А вот и мой дом.
Навстречу им вышедшим из машины из открытой калитки выбежал мальчик:
- Мама, мама!
- Иван, - задушила его в объятиях Алла, - Познакомься – дядя Леша.
Худенький Ваня с большими черными глазами приветливо улыбнулся Тодорову. В проеме входной двери показался быковатый верзила.
- Алексей Александрович проходите в дом, только моего мужа не затопчите.
Симпатичный одноэтажный домик состоял из прихожей, трех комнат, кухни, котельной и ванной. В убранстве чувствовался хороший вкус. Приятные обои на стенах, элегантная мебель, икэбанэ из причудливых растений создавали уют. Интерьер располагал к отдыху.
После завтрака поехали посмотреть поселок и окрестности. Алексею понравились березовые рощи, чередующиеся с  необъятными полями. Река Ишим, протекающая между огромными каменными валунами.
Весна выдалась затяжной, перемежающаяся морозами и бурными снегопадами. Неожиданно установившаяся, по-летнему жаркая погода в течение трех дней растопила весь без остатка накопившийся за зиму снежный покров. Вся влага хлынула в реки. Тихий, пересыхающий летом Ишим превратился в широкий мутный поток. Пойма реки была затоплена на всем протяжении. Железобетонная плотина в Софиновке, сорока метров в высоту и двести метров в длину, еле сдерживала невиданный натиск воды обрушившейся, казалось со всей бескрайней Казахстанской степи. Вода, не успевая проходить через все открытые пропускные отверстия, перехлестывала через верх плотины, грозя снести исполинское сооружение, а также поселок находящийся ниже по течению. Улица, идущая вдоль реки, была затоплена и размыта. К дому Вержбицких вплотную подступили мутные потоки. В районе объявили чрезвычайное положение. Стихия буйствовала с неделю, затем внешние воды стали спадать.
Природа за три жарких дня перешла из состояния зимней спячки в знойное лето. Ярко-зеленая трава после белого снега. Горячее дыхание земли после многомесячного холода. Все живое стало неистово наверстывать упущенное за долгую зиму. Вовсю властвовал инстинкт продолжения рода. Даже обыкновенные мухи летали парами. Одиноких не наблюдалось вовсе.
У Вержбицких жила маленькая болонка – Тишка, злобный и бесстрашный зверек, бросающийся на всех приходящих гостей, нарушающих покой хозяев. Тишка привел во двор подругу, такую же болонку, как и он сам. Во время ухаживания, он превратился в ласковую