русского государства.
1) Русский народ становится известен в 860 году – после похода князя Аскольда на Константинополь: “Въ лЪто 6360, индикта 15 день, наченшю Михаилу царствовати, нача ся прозывати Руская земля. О семь бо увЪдахомъ, яко при семь цари приходиша Русь на Царьгородъ” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 17, Рязань, 2001).
2) Русский народ становится известен в 862 году – после приглашения новгородцами Рюрика на княжение в Новгород: “И отъ тЪхъ Варяг прозвася Руская земля” (Там же, с. 19).
В некоторых летописях Аскольд прямо назван князем:
“О князи Рустемъ ОсколдЪ. Роди же нарицаемiи Руси, иже и Кумани, живяху въ ЕксинопонтЪ, и начаша плЪновати страну Римляньскую, и хотяху поити и въ Констянтинградъ”
(Никоновская летопись, ПСРЛ, т. IX, с. 15, М., 2000)
“Аскольд же и Дир рекоста им: “И мы есмя князи варяжские”, и седоста в городке том княжити…”
(Устюжская летопись (Архангелогородский летописец), ПСРЛ, т. XXXVII, с. 56, Л., 1982)
Дальше летописец вновь стремится принизить Аскольда и Дира.
“… и рече Олегъ Асколду и Дирови: “вы нЪста князя, ни рода княжа, но азъ есмь роду княжа”, и вынесоша Игоря: “А се есть сынъ Рюриковъ” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 22, Рязань, 2001).
“… и рече Игорь ко Асколду: “Вы нЪста князя, ни роду княжа, нь азъ есмь князь, и мнЪ достоить княжити” (Новгородская I летопись, ПСРЛ, т. III, с. 107, М., 2000)
В обоих вариантах явно прослеживается первоначальная мысль, что в Киеве должны править только потомки Рюрика. А эпизод, когда Олег показывал Аскольду и Диру маленького Игоря, вообще имеет смысл, если Рюрик когда-то с полным правом княжил в земле полян, иначе такие действия выглядели бы полной бессмыслицей. Олег торжественно предъявил соперникам законного наследника киевского престола.
Вопрос об Аскольде и Дире и без того основательно запутан. Престол не предназначен для двух человек, правитель всегда должен быть единственный. И в летописных текстах видна неразбериха – то говорится о двух братьях, то об одном лишь Аскольде. В.Н Татищев решительно отрицал реальность князя Дира: “Нестор, не разумея сего слова <…> зделал из одного имяни два: Оскольд и Дир” (В.Н. Татищев “История Российская”, т. I, с. 117, М., 1994); “Оскольд и Дир, хотя два человека <…>по всем обстоятельствам видно един был <…> в походах, действах и при смерти всегда обще кладет, что о двух видится не весьма способно” (Там же, т. II, с. 204, М., 1995).
Высказался об этом и Б.А. Рыбаков: “Личность князя Дира нам неясна. Чувствуется, что его имя искусственно присоединено к Осколду, так как при описании их, якобы совместных, действий грамматическая форма дает нам единственное, а не двойственное или множественное число, как следовало бы при описании совместных действий двух лиц” (Б.А. Рыбаков “Киевская Русь и русские княжества XII—XIII веков”, с. 308, М., 1982).
Можно предположить, что “дир” – это добавление к имени или титул. В книге арабского географа X в. ал-Масуди есть малопонятное замечание, которое пока не истолковано: “Первый из славянских царей есть царь Дира, он имеет обширные города и многие обитаемые страны” (А.Я. Гаркави “Сказания мусульманских писателей о славянах и русских”, с. 137, С.–Петербург, 1870). Имеется в виду не летописный князь Дир, ал-Масуди знал о русах и отличал их от других славян, этого Дира он отыскал не на Руси. Но в славянском мире вообще не известен князь с таким именем, тем более среди великих правителей. А слово “дир” и могло означать “первый из славянских царей”, что-то вроде императора. Не исключено, что летописцы по-своему преобразовали выражение Аскольд-дир, то есть Аскольд-князь, и получились два брата на престоле.
У готского историка Иордана убийцами вождя готов Германариха названы два брата из племени росомонов (дословно, “русские люди”) Сар и Аммий (Иордан “О происхождении и деяниях гетов”, с. 86, С.-Петербург, 1997). Эта же история попала и в скандинавскую “Старшую Эдду”, только братьев там звали уже Сёрли и Хамдир (“Старшая Эдда” — “Гренландские речи Атли // “Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах”, БВЛ, 1975). Вот и выявилась добавка к имени: Амий + дир = Хамдир.
Эта же добавка к имени выявляется и в норвежской “Саге о Тидреке Бернском” (XIII в.), действие которой происходит в славянском Поморье: “Гертнит конунг, правивший в то время Русью <…> и большой частью Греции и Венгрии, почти все восточное царство было под властью его <…> и его брата Гирдира” (А.Н. Веселовский “Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском (Веронском)” // Известия отд. русского языка и словесности Имп. Академии наук, т. XI, кн. 8, с. 134, С.-Петербург, 1906). Русский конунг Гир-дир, брат конунга Гертнита, имя которого явно переделано из славянского “Яровит”. Опять братья-соправители возглавляют государство – похоже, что когда-то существовал такой фольклорный сюжет, а его истоки заключены в трёхчастной структуре древнего общества по схеме Ж. Дюмезиля.
Два брата на престоле соответствуют двум высшим сословиям – воинам и жречеству – военный вождь и священный правитель. В Хазарии священный правитель превратился в куклу на престоле, уступив первенство военному предводителю, на Руси же напротив – князь сосредоточил в своих руках и светскую, и сакральную власть, а воевода в государственной иерархии занял место ступенькой ниже. Но память о двоевластии на Руси сохранялась достаточно долго, а в результате к иранскому писателю IX-X вв. Ибн Русте попали безнадёжно устаревшие сведения: “Есть у них знахари, из которых иные повелевают царем как будто бы они их (русов) начальники <…> И если знахари приказывают, то не исполнить их приказания никак невозможно” (“Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. III, с. 49, М., 2009). Мы, ведь, знаем из летописных рассказов, из показаний иностранных источников, что в русском государстве руководящая роль принадлежала князю.
Может быть, диром назывался священный правитель у антов, потому что византийский историк VI в. Менандр Протиктор, рассказывая о событиях конца VI века, называет верховного вождя антов – Идар, отец Мезамира и Келагаста (“Свод древнейших письменных известий о славянах”, т. I, с. 317, М., 1994). Сходство есть. Но уже в IX веке, как следует из Бертинских анналов (“Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. IV, с. 19-20, М., 2010), священного правителя в южнорусских землях стали называть хазарским титулом “каган”. Заимствованный титул вытеснил из оборота старый вариант.
Итак, Аскольд был полноценным князем и возглавлял роды, называвшиеся русью. Эта русь отличалась от руси князя Рюрика. Польский историк XV в. Ян Длугош, изучавший некоторые, не дошедшие до нас летописи, считал Аскольда и Дира потомками князя Кия, мифического основателя Киева:
“Затем, после смерти Кия, Щека и Корева, их сыновья и потомки, наследуя по прямой линии, княжили у русских много лет, пока такого рода наследование не привело к двум родным братьям – Оскальду и Диру”
(Н.И. Щавелева “Древняя Русь в “Польской истории” Яна Длугоша”, кн. I-VI, с. 226, М., 2004)
Другой польский историк М Стрыйковский (XVI в.) называл Аскольда и Дира – “потомство собственных князей русских, киевских и коревичев” (Рогов А.И. “Русско-польские культурные связи в эпоху Возрождения”, с. 50, М., 1966). В Новгородской I летописи Аскольд никак не связан с Рюриком, а в Псковской второй летописи он даже и появляется в Киеве раньше, чем Рюрик в Новгороде:
"Посемъ же прiидоша два Варяга, и нарекоста себе князи, и бЪ имя единому Скалъдъ, а второму Диръ; и бЪста князяще въ КыевЪ, рать имуще съ Древяны <…> И вдашя имъ 3 князи, брата себЪ, с роды своими ихъ, и приведоша къ Новугороду; и сЪде старЪйшiй въ НовЪгородЪ, а имя ему Рюрик…"
(Псковская вторая летопись, ПСРЛ, т. V, с. 1, С.-Петербург, 1851)
Б.А. Рыбаков пришёл к выводу, что Аскольд действительно был потомком династии Киевичей, утвердившейся в земле полян с V-VI века (Б.А. Рыбаков “Киевская Русь и русские княжества XII—XIII веков”, с. 307, М., 1982). Киевским князем считал Аскольда и В.Н. Татищев: “Посему от дел, с Игорем и Олегом бывших, я заключаю, что и Оскольд из таковых королей прежде Рурика князем в Киеве был” (В.Н. Татищев “История Российская”, т. I, с. 297, М., 1994). Такое допущение противоречит русским летописным источникам, считавшим Аскольда пришедшим с севера. Но ведь не обязательно непременно родиться в Киеве, чтобы иметь родственные связи с местной династией. И когда город остался без князя, горожане вполне могли пригласить Аскольда. Это приглашение каким-то образом ударило по интересам Рюрика. Вражда между Рюриком и Аскольдом получает объяснение, если признать Рюрика выходцем из земли полян. Тогда можно объяснить и ту лёгкость, с которой киевляне потом отказались от Аскольда, так много сделавшего для возвышения Киева, и предпочли ему маленького ребёнка. Они оправдывали себя тем, что Игорь достойнее княжить уже в силу своего происхождения.
Князь Олег сделал Киев первым из всех русских городов: “се буди мати градомъ Русьскимъ” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 23, Рязань, 2001). Такие слова заставляют предполагать, что раньше Киев занимал более скромное положение.
В 837 году хазарский каган обратился к византийскому императору Феофилу с просьбой помочь построить крепость на Дону (Константин Багрянородный “Об управлении империей” с. 173, М., 1991). Вскоре византийскими инженерами была воздвигнута крепость Саркел (Белая Вежа). Как показали раскопки М.И. Артамонова, она была направлена против врага с запада. Исследовавший эту проблему А.П. Новосельцев, сделал вывод, что в 30-х годах IX в. на западных рубежах Хазарии сформировалось угрожавшее каганату политическое образование, правитель которого, желая показать свою силу, принял хазарский титул “каган” (А.П. Новосельцев “Образование древнерусского государства и первый его правитель” // “Древнейшие государства Восточной Европы”, с. 463, М., 1998). Крепость Саркел была предназначена для войны с Русью, чтобы иметь возможность обороняться при русских походах и накапливать силы для собственных нападений.
Представляет интерес сообщение Густынской летописи. Её рассказ о полянском князе Кие завершается словами:
“…яко по смерти сихъ братий многая нестроения и междоусобныя браны быша, воста бо родъ на родъ”
(Густынская летопись, ПСРЛ, т. 40, С.-Петербург, 2003)
Эта фраза повторяет предание о призвании Рюрика из “Повести временных лет”. Вот только ещё вопрос – что чего повторяет. Рассказ о призвании Рюрика приурочен к Новгороду, но вполне возможно, что киевский летописец пользовался местными преданиями.
Ход событий представляется так. В начале IX в. у полян пресеклась династия Киевичей. Начавшейся междоусобицей тут же воспользовались хазары и другие соседи. Из летописи известно, что хазары потребовали дани от полян. Перед лицом грозной опасности прежние раздоры были забыты. Сильнейшим из князей оказался Рюрик, он и получил великое княжение, а хазарам вместо дани поляне послали меч. Так началась долгая, более, чем столетняя схватка с могущественной Хазарией. И хазарам тоже пришлось несладко, коли они обратились
