Аскольд и “узрЪста на горЪ град мал”. Но после победы над хазарами ситуация изменилась. Торгуя с Византией, Киев богател, забирая себе выгоды от контроля над днепровским торговым путём, а конкурентам доставались жалкие крохи. Богатство позволяло нанять сильную военную дружину и подчинять сперва близко живущих соседей, а затем и отдалённых. Судя по тому, что Олегу в 882 году смоляне совершенно не оказали сопротивления, самостоятельности к тому времени они уже не имели. Стало быть, В.Н Татищев прав, и Аскольд действительно покорил Смоленск. Правда, Полоцк перешёл к Рюрику, слишком далеко от Киева этот город находился, чтобы его можно было удержать.
Зато радимичи и северяне подчинились Киеву. Это доказывается тем, что Олегу в 884 и 885 годах не пришлось их завоёвывать, дело ограничилось переговорами. Вокруг княжества полян сложилось сильное восточнославянское объединение с протяжёнными границами и многочисленным населением, получившее новое имя: “Поляне, яже нынЪ зовомая Русь” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 25, Рязань, 2001). Не мифические, никому не ведомые скандинавские ропсы, не малопонятные финские Ruotsi, а исконно славянская русь: “ТЪмже и Словеьску языку учитель есть Павелъ, отъ негоже языка и мы есмо, Русь” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 28, Рязань, 2001). Первое русское государство было создано в глубине славянских земель и самими славянами. Никаких благодетелей иноземцев там и близко не наблюдалось. В этом важная заслуга князя Аскольда. На свет родилась Малая Русь, ставшая основой формирующегося грандиозного государства, но вот создать ещё и Великую Русь Аскольду было не суждено.
Как бы благоприятно не складывалась ситуация на юге, князь Аскольд не терял надежды вернуть свои северные владения, где он мог бы считать себя полновластным хозяином. В Новгороде у него имелось немало сторонников, а наследников у Гостомысла не осталось: “Гостомысл имел четыре сына и три дочере. Сынове его ово на войнах избиении, ово в дому изомроша, и не остася ни единому им сына, а дочери выданы баша суседним князем в жены” (В.Н. Татищев “История Российская”, т. I, с. 110, М., 1994). Поэтому Аскольд и рассматривался новгородцами в числе кандидатов на новгородский престол, как можно понять из сообщения Никоновской летописи:
“… поищем межь себе, да кто бы въ насъ князь былъ и владЪл нами; поищемъ и уставимъ такаваго или отъ насъ, или отъ Козаръ, или отъ Полянъ, или отъ Дунайчевъ, или отъ Варягъ. И бысть о семъ молва велiа: овЪмъ сего, овЪмъ другаго хотящемъ, таже совЪщавшася послаша въ Варяги”
(Никоновская летопись, ПСРЛ, т. IX, с. 9, М., 2000)
Своего им было не выбрать (уже убедились), дунайцы и хазары жили слишком далеко и союз с ними не обещал существенных выгод. Зато союз с варягами открывал балтийский торговый путь, а с полянами – днепровский. От полян же можно было пригласить лишь Аскольда. При выборе князя главное значение имела, конечно, выгода. Торговать с Западом представлялось привлекательней, так что было решено объединяться с варяжскими славянами. В это время новгородские сопки сменились курганами, а черепа из этих курганов имеют ближайшие аналогии в захоронениях ободритов, как доказывал археолог В.В. Седов:
“Еще в прошлом столетии исследователи обратили внимание на близость религиозных воззрений, преданий, некоторых обычаев, а также географической номенклатуры и языковых особенностей новгородцев и балтийских славян Поморья <…> Некоторые археологические наблюдения (наземное срубное домостроительство, конструкции оборонительных сооружений Новгородского детинца и полабских славян) также указывают на какие-то связи Ильменского региона с Польско-Поморским <…>
Черепа из курганов новгородских словен характеризуются суббрахикефалией <…> узколицые суббрахикефалы Новгородской земли обнаруживают ближайшие аналогии среди краниологических материалов балтийских славян. Так, черепа ободритов также суббрахикефальны… и узколицы… Весьма близки они и по другим показателям”
(В.В. Седов “Славяне в раннем средневековье”, т. II, с. 245, М., 1995)
Таким образом, приглашёнными варягами оказалось ободритское объединение русов-рюриков, со своим князем Олегом. Сделав такой выбор, новгородцы оказались во враждебных отношениях с Аскольдом, а это представляло большую опасность, потому что Аскольд успел создать сильное государство, объединив вокруг Киева рассыпавшиеся было земли, и стал к тому времени прославленным полководцем, победителем хазар, ромеев и печенегов. Будущее для новгородцев выглядело мрачно.
Каким же образом в Новгороде объявился Рюрик? Вероятно, так. Аскольд хотел получить самостоятельное княжение. Пока ещё оставалась надежда на избрание его новгородским князем, можно было мириться с подчинённым положением в Киеве. Но когда ожидания не сбылись, Аскольд решил сам встать во главе государства. Он был популярен, многие из киевлян его поддерживали, а родственные связи с династией Киевичей давали основания для претензий на главенство в земле полян. Сила оказалась на стороне Аскольда.
Побеждённый Рюрик был вынужден бежать в Новгород. Новгородцы его охотно приняли, потому что нуждались в опытном полководце. Олег для этого был слишком молод. Если считать, что в 879 году, когда он принял власть от Рюрика, Олегу было около 30 лет, то, значит, в Новгород в 862 году он прибыл ещё подростком. По Иоакимовской летописи варягами в то время правил отец Рюрика, позднее умерший: “По смерти же отца своего облада варягами, емля дань от них” (В.Н. Татищев “История Российская”, т. I, с. 110, М., 1994). Рюрик в то время давно уже княжил самостоятельно, чего не могло случиться при живом отце, а вот Олег по малолетству княжить пока не мог. Но если в летописи под Рюриком понимался князь племени рюриков (ободритов – рарогов), то письменное свидетельство получает логическое объяснение. Варягов, приглашённых в Новгород, возглавлял отец Олега, и, когда княжич внезапно осиротел, для него срочно потребовалось подыскать наставника, да не простого. Ведь и варяги, и словене согласятся повиноваться лишь природному князю. И как нельзя лучше подходил для этого Рюрик. Его вражда с Аскольдом уже гарантировала преданность Новгороду, но чтобы ещё крепче привязать Рюрика к себе, новгородцы выдали за него сестру Олега Ефанду (самого Олега никто не спрашивал). Породнившись с Олегом, Рюрик на законных основаниях стал старшим в роде, получив право возглавлять словен и варягов. В Иоакимовской летописи Олег назван шурином Рюрика, а значит, Игорь Рюрикович приходился ему племянником, потому Олег и опекал его (“… предаде княжение и сына своего шурину своему Олегу, варягу сусчу…”). Быть может, противостоянием Рюрика и Аскольда объясняется странная фраза, встречающаяся в некоторых летописях (Тверская, Софийская первая, Типографская) после рассказа о приглашении Рюрика в Новгород: “… в КиевЪ Варязи, в НовЪгородЪ СловЪне…”.
В Иоакимовской летописи Игорь назван Ингорем (в западнославянской огласовке). Видимо, так его и звали первоначально, потом уже поляне переделали имя на свой лад. Д.И. Иловайский сопоставил имя с рекой Ингорь – правый приток Волхова (Д.И. Иловайский “Начало Руси”, с. 307, М., 1996). Дальше в летописи сказано, что после рождения сына Рюрик своей жене Ефанде “даде ей обесчанный при море град с Ижарою в вено”. Но известно, что в Новгороде всем распоряжалась местная знать, так что скорее это самому Рюрику была выделена Ижорская земля в кормление. А иначе она называлась Ингрия. Вот по месту рождения Игорь и получил своё имя.
Аскольд не отказался от намерения покорить новгородцев, тем более что он опирался там на влиятельную группировку местной знати, заинтересованную в открытии для Новгорода днепровского торгового пути. В городе готовилось восстание во главе с воеводой Вадимом. Сведения о тех событиях сохранились в Никоновской летописи:
“Въ лЪто 6372. <…> Того же лЪта оскорбишася Новгородци, глаголюще: “яко бытии намъ рабомъ, и много зла всячески пострадати отъ Рюрика и отъ рода его”. Того же лЪта уби Рюрикъ Вадима храброго и иныхъ многихъ изби Новгородцев съветниковъ его”
(Никоновская летопись, ПСРЛ, т. IX, с. 9, М., 2000)
Про восстание в летописи не говорится. Видимо, Рюрик был заранее извещён доброхотами и тут же расправился с недовольными. О том, что заговорщики были сторонниками Аскольда можно судить по дальнейшему рассказу летописи: после расправы многие новгородцы бежали к Аскольду и он их принял: “Въ лЪто 6375. <…> Того же лЪта избЪжаша отъ Рюрика изъ Новагорода въ Кiев много Новогородцкыхъ мужей” (Там же).
Победа Рюрика над заговорщиками не принесла спокойствия Новгороду. Владения Аскольда вплотную приблизились к границам Новгородской земли. Покорён Смоленск, а Полоцк разгромлен лишь за то, что осмелился принять князя от Рюрика. Вскоре Аскольд сможет двинуть войска и на Новгород. И тут умирает Рюрик. Но свою задачу он выполнил – время было выиграно, князь Олег уже вырос и Новгород не остался без защиты.
