верить" подумал Нурис.
- Воздух... набирайте...
Боггер что-то шепнул ребёнку.
И, повернувшись к Нурису, для чего-то уточнил:
- Я вам тут не нянька! Как получится...
Прижав к груди ребёнка, Боггер вдохнул глубоко - и нырнул, скрылся под водой.
Слабый отсвет его фонаря мелькнул в воде рядом с проходом и скрылся под нависшими над самой поверхностью озера острыми выступами скал.
- За мной держитесь! - крикнул женщине Нурис.
И, готовясь идти вслед за Боггером, так же как и он - вдохнул глубоко смешанный с подземной изморосью воздух.
Часть солдат, похоже, и в самом деле была переброшена ко второму входу. Уловка Касси и Флесса отчасти удалась.
- Пригнись! Прижмись к земле! - крикнул Касси и погрозил Эйни кулаком.
- Не смей высовываться!
Эйни и в самом деле неосторожно попыталась пробежать от разрушенной деревянной клети у входа в шахту до густых зарослей колючего кустарника керении у склона холма.
- Кусты простреливается! - добавил Глак и выразительно потыкал указательным пальцем воздух, будто изображая стремительный полёт пуль.
Уловка удалась, но лишь отчасти.
Бой с проклятым пауком привлёк внимание "серых", поэтому кроме немногочисленного заслона (человек шесть, от силы - семь), что поначалу встретили их у выхода (заслон можно было бы смять, прорваться на холм одним броском), к месту боя подтянулись ещё солдаты, похоже - до двух полевых групп.
"Гадов двадцать тут, не меньше" мысленно прикинул Касси. "И ещё ползут из леса, ещё, ещё..."
Солдаты и в самом деле прибывали: перебегали, ползли, подползали к шахте, полукольцом охватывая место боя.
В тёмно-серой траве, в каменистых россыпях на склоне холма, среди поросших мхом валунов, среди стволов деревьев - повсюду мелькали их камуфляжные куртки, комбинезоны, шлемы в маскировочной сетке.
И вскоре редкие, одиночные хлопки перестрелки слились в сплошной, непрерывный, оглушающий грохот боя.
Где-то вдали раскатисто ухнули миномёты - и над холмом повисли, рассыпая белые искры, осветительные мины.
Вслед за ними и прожекторы потянули острые лучи к вершине холма. выискивая вжавшихся в землю повстанцев.
- Патроны кончаются, - сказал Тейкон, всё так же привычно-спокойно, будто говорил о нехватке топлива для своего старого, в прежней жизни ещё оставшегося трактора-лесоруба. - Слышишь, Касси?
Тот в ответ лишь пожал плечами. И выпустил короткую очередь по приподнявшемуся над травой солдату.
- Слышу...
Касси поменял обойму.
- У самого, похоже, последняя...
- Назад идти? - предложил Тейкон.
И выстрелом сбил со скона "серого", что пытался подобраться к ним поближе.
Касси проводил взглядом взлетевшую с пронзительным свистом в небо красную ракету, за которой завился широкими кольцами серый, приторно-кислым пахнущий дым, и отрицательно покачал головой.
- Назад - не выйдет...
Касси выразительно постучал пальцем по стальному браслету часов.
- Время вышло. Проход наверняка затоплен, не пройдём. Да и "серых" за собой вести ни к чему...
- Значит? - одним вопросом спросил Тейкон.
- Как обычно, - подтвердил Касси. - Умирать будем, и как можно дольше.
- Идёт, - согласился Тейкон. - Эх, и нет покоя проклятым!..
Спрятавшись за широкий гранитный валун, он прополз немного вверх по склону.
Оттуда, с этой позиции лучше было видно наступавших...
И тогда они услышали: сначла отдалённый, еле различимый за звуками боя стрёкот, потом - стрёкот сменился уже отчётливо различимым терахтением...
"Ничего себе!" прошептал Глак и, подняв голову, уставился на приближающиеся, где-то вверху летящие разноцветные огни.
...сменившийся звенящим рёвом мощных турбовинтовых двигателей.
- Боевой? - крикнул Глак, обратившись к Касси.
Тот, приглядевшись, пожал плечами.
- Не разберу! Да бей же ты, пока "серые" заметались!
Каратели, похоже, были ошеломлены не менее повстанцев.
Они заметались по склону, отступая ближе к деревьям. Осветительные и сигнальные ракеты (красные, жёлтые, оранжевые, белые и ещё самых разных расцветок) стали десятками взлетать в небо. Похоже, в панике "серые" запускали из многозарядных ракетниц все заправленные выстрелы, стараясь получше осветить и разглядеть вертолёт, или любым возможным способом поскорее отогнать его подальше.
- Это не боевая поддержка! - догадался Глак. - Это не их вертолёт, это не боевой...
- Транспортник, - отозвался Тейкон, присоединяя к винтовке обойму с бронебойными патронами.
- Глак, ракетой! - скомандовал Касси.
Теперь он хорошо мог разглядеть, что вертолёт повис прямо над головами карателей. Завис и стал медленно разворачиваться, меняя курс, стараясь то ли обогнуть явно неожиданно для лётчиков появившийся на их пути холм, либо лечь на обратный курс.
- Тейкон, по кабине! Дайте ему!
"Это же транспортник!" подумал Тейкон, ловя в прицел кабину вертолёта. "Нет подвески для ракет, нет бронирования... Что ему тут надо? Подкрепление "серым" привёз?"
Он нажал на спусковой крючок, и увидел, как от кабины белым облаком пыли отлетели осколки стекла.
И сразу же, вслед за его выстрелом - оранжевый свет ракетного выстрела, хлопок - и взрыв.
- Есть! - выкрикнул Глак и бросил на землю дымящуюся трубу ракетной установки.
Осколки отлетели от двигателя, ударив по лопастям винта. С правого борта полыхнуло пламя. Вертолёт закачался, зашёлся металлическим предсмертным хрипом и лязгом, закрутился в расходящемся всё шире облаке чёрного дыма - и, вспыхнув ослепительно-белым пламенем, рухнул вниз.
На головы бегущих в панике карателей.
Упав, вертолёт катился по склону, давя не успевших увернуться солдат.
Сгорающая машина поливала мгновенно вспыхивающим топливом землю и деревья, и вниз по склону пополз расходящимися красно-оранжевыми языками лесной пожар.
Повстанцы стояли на краю обрыва и смотрели вниз, на лесные заросли у подножия холма, куда скатывался вертолёт.
Они до сих пор не могли поверить... Поверить в спасение от верной гибели. И ещё - в то, что им действительно удалось не просто продержаться недолго в коротком бою, но и - победить.
- А много уложили! - с довольным видом заявил Глак, оглядывая склон, усыпанный раздаленными и обгоревшими телами солдат.
- Вертолёт уложил, - поправил его Касси.
Но потом всё-таки отчасти согласился:
- С нашей, конечно, помощью...
А потом, словно очнувшись от самодовольного забытья, скомандовал:
- Глак, Тейкон, осторожно подберитесь к вертолёту! Близко не подходите, может взорваться. Гляньте, кого они там везли. Может пригодиться для штаба...
"Если, конечно, в штабе нас когда-нибудь дождутся..."
Дождавшись, когда помощники отойдут подальше, Касси повернулся к девушке и сказал:
- А вы, Эйни, уж простите, будете мне помогать. В неприятном, но очень нужном деле...
- Каком? - тихим голосом спросила Эйни.
Она стояла в молчании и задумчивости, совершенно не разделяя общих восторгов по поводу такой массовой гибели "серых".
Не отводя глаз, смотрела она на разгорающийся огонь, и лицо её было печальным, а взгляд - отсутствующим.
Нет, она не испытавала жалости к карателям. Она слишком хорошо знала, на что они способны. Она слишком хорошо знала, с какой тщательностью и отточенным профессонализмом "серые" готовят расстрельные рвы, рядами строят приговорённых, заправляют пулемётные ленты, щёлкают затворами тащетльно смазанных и пристрелянных пулемётов, а потом - засыпают тела хлоркой и известью, ровняют землю на заполненных рвах.
И готовят бочки с напалмом для опустевших домов.
Она не жалела. Никого из погибших.
Просто кровь её отчего-то стала холодной и медленной. И внутри, где-то там, где, кажется, должна быть душа... Кажется...
- Эйни! Эйни!
Касси осторожно тронул её за локоть.
- Эйни, приди в себя. Ты же сама просила...
- Да, - прошептала Эйни.
"Неужели я переоценила своё желание мстить? Неужели даже такая война не ожесточит меня... настолько? Не ожесточит до равнодушия?"
- Я слушаю... я всё слышу...
- Мне нужна твоя помощь, - повторил Касси. - Мы сейчас пойдём вниз по склону. Навстречу Глаку и Тейкону. И будем собирать оружие. И главное - боеприпасы. Надо будет осматривать подсумки... Эйни, слышишь?
Девушка опустила голову.
- Подсумки, ранцы... всё, что можно. Нам нужно оружие, Эйни. И еда. У карателей наверняка есть и то, и другое. Нам предстоит длительный переход, Эйни. Ты понимаешь меня?
Эйни кивнула, не поднимая головы.
"Беда прямо с этими выскочками, из гражданских" с нарастающим раздражением подумал Касси.
Он поставил автомат на предохранитель и выключил всё ещё горевший фонарик (теперь и без того было светло).
И услышал тихий шорох за спиной.
Касси резко развернулся, пригибаясь, и потянулся к затвору.
- Не стреляй! Не стреляй, Касси...
- Боги мои! - воскликнула очнувшаяся от забытья Эйни.
Она подбежала к Касси.
- Это же наш, это же...
Из тени деревьев на освещённый пожаром край обрыва медленно, еле переставляя подгибающиеся от усталости ноги, вышел грязный, перемазанный глиной, песком и мелкой каменной пылью, чуть живой, но всё-таки живой - Легерт.
- Радист! - радостно воскликнул Касси.
Он бросился было к Легерту. Но неожиданно замер и тревожным голосм спросил:
- А Флесс?
Легерт промолчал в ответ.
Он постоял немного, переводя дыхание, потом снял ремень с плеча и положил рацию на землю.
Показал на неё и прошептал, растянув в слабой улыбке побелевшие губы:
- Вот, сохранил... Пригодится, вдруг...
"У меня достаточно сил..."
Темнота. Вспышка. Темнота.
Бросает: вверх, вниз, снова вверх, в бездну - полёт, обрыв.
Дверь в пилотскую кабину выбита взрывной волной. Огонь ползёт по переборкам.
Кожа вздувается от жара. Волдыри - на лбу, на щеках.
На пол. Ползти.
Он оглядывается. Женщина... Та, что он нёс.
Удар. Пол снова стал потолком. Когда же прекратится эта карусель?
Он потерял сознание. Ненадолго.
Он снова пришёл в себя. Горячий металл, борт - сбитый вертолёт докатился до дна, остановился с креном на борт.
Свежий воздух.
- Есть кто-нибудь? Здесь есть?
Его голос тих, до беззвучности.
Тела вокруг: скрюченные, влажные и скользкие от крови, неподвижные. Трупы?
Голова кружится. Тяжело дышать.
Он хватает кого-то за рукав, пытается тащить.
"Она жива? Кто-нибудь жив?"
Руки слабеют. Пальцы разжимаются.
Откуда это дуновение ветра? Почему дым в салоне разбавлен сладким воздухом леса?
"Ползти..."
Свет. Огонь.
У него над головой, в проёме выбитого взрывом люка: тёмное ночное небо с редкими звёздами, сполохи огня.
- Выходите... Выходите...
Он хрипит. Рот пересох. Горло, губы - будто в песке, в мелком песке, абразивом сдирает плёнку, тонкую плёнку, слизистые...
Болят.
Он ползёт. Цепляясь за искорёженные кресла, за свисающие со стен страховочные сетки, за вырванные из коробов провода.
Вверх, к выходу.
Он оглядывается. За спиной, теперь уже ясно различимое при свете близящегося пожара, месиво тел.
"Можно кого-то спасти... Можно?"
Он возвращается. Ползёт назад.
Тела, тела... Лица в чёрно-синих пятнах гематом, в багровых пятнах и пузырях ожогов. Вывернутые в суставах руки,
