Исходным. Вам нужен второй шанс, и мы вам его даём.
Итак, что требуется?
Не утратить контроль над самим собой. Мы не знаем, в каком именно мире вы окажетесь. Мы не знаем, куда занесёт вас поток космической реки, в каком из миллионов промежуточных миров вы откроете глаза, как будут вас знать, какие ложные воспоминания и впечатления навеет вам Мара и неблокированные вами мусорные остатки вашего псевдосознания.
Это сложно объяснить, но в целом можно сказать, что в промежуточном мире Бардо посмертного состояния ваша личность будет представлять собой необыкновенно пёструю и эклектичную смесь нескольких псевдоличностей, сформированных потоками нереализованных желаний, влечений и чувств, весьма причудливо соединённых с остатками вашей личности минувшего Бардо жизни, пропущенными через частое сито смерти.
При этом, судя по результатам наших предварительных исследований, чем больше у вас было накоплено нереализованных страстей и чем более были они причудливы, тем сильней и опасней будет родившееся в промежуточном бардо существо.
Именно по этой причине ваши слабости уже уходящей жизни...'
Хрип. Гул нарастает. Свет бледнее, желтеет, из красного превращаюсь в тускло-оранжевый.
'...становятся источником вашей силы в мире бардо.
Понимаете, почему вы выбрали именно вас?'
Стон в ответ. И слабый хрип.
'...о взаме...'
'Что взамен? Новая жизнь.
Наши маги сохранят с вами связь с помощью технологий Белого шара. После смерти ваш ещё неостывший мозг будет помещён в это устройство, что позволит нам сохранять информационно-управляющий канал, который позволит некронавигатору безошибочно вывести вас на объект преследования.
Этот объект - нежить. Обитатель мира Бардо посмертного состояния. Ни в одном мире нет постоянных обитателей, все приходят и уходят, пересекая границы. Но ваш противник - существо особого рода.
Он был создан в мире бардо земными магами для того, чтобы обеспечить астральное прикрытие тому мерзавцу, который искалечил вашу жену и походя выбросил с сточную канаву всю вашу жизнь.
Этот человек - важный правительственный чиновник и по понятным причинам нисколько не боится земных судов. Но вот кармический суд страшен. Не ему нет, в силу ограниченности интеллекта о кармическом суде он не имеет ни малейшего представления.
Страшен тем людям, великим магам, которые обеспечивают безопасность корпорации правительственных чиновников свободных территорий.
Эти люди создают Протекторов, потусторонних существ, чья задача - блокировать негативные кармические воздействия, в том числе приходящие из промежуточных бардо, и прикрывать астральные тела 'младенцев' от воздействия Закона.
Да, таких, прикрытых, чиновников мы называем 'младенцами'. Якобы чисты, якобы непорочны, спасены и в этом мире и в любом ином.
Если верить магам-защитникам, 'младенец' не получит воздания, но чистым перейдёт в новую жизнь.
Протектор - могучий дух.
Наш некронавигатор, использую канал связи, выведет тебя на того, кто прикрывает от гнева пробуждённых существ бардо твоего, лично твоего негодяя.
Твоя сила и необыкновенные способности, которые непременно проявятся у тебя в новом мире, помогут тебе...'
Пузыри на губах. Кровавые ручейки текут по ногам.
'...уничтожить Протектора. Лишившись защиты...'
Долгий стон.
- Анастасий, он потерял сознание, - шепчет капитан.
И кричит санитару:
- Шар готовь! И пилу!
Звенят цепи карусели. С тяжёлым, прерывистым гудением всё быстрей и быстрей вращается вибрирующий, из стальных секторов сваренный карусельный круг.
Взлетают, поднимаясь всё выше, кресла.
Быстрей, быстрей, быстрее!
Чёрные листья летят навстречу, чёрным, под ветром шевелящимся облаком проносятся возле самого лица, едва не задев кожу, улетают прочь, обдав дождевыми синими брызгами, улетают, чтобы на следующем круге вновь понестись навстречу - и в последний миг, по логике карусельного движения, вновь отвернуть, пролетая мимо.
Быстрее...
Всё надсадней гул двигателя, всё тяжелее давит звук на перепонки, и вылетают уже из деревянного основания карусели красные снопы предпожарных искр и, зацепившись за ветер, вытягиваются длинной вертикальной спиралью, поднимаясь к сливающимся в кольцо верхушкам деревьев, и сами свиваются в огненное кольцо, змеем Уроборосом стараясь поймать себя за хвост.
Жар нарастает и...
Застегивают головной обжим с контрольными датчиками.
Провода тянутся к Белому шару.
'Как видите, название вполне соответствует внешнему виду прибору. Шар действительно белый. Это изобретение мага Эгреуса, идею которого он почерпнул в одном из средневековых гримуаров, авторство которого современные эксперты некромантии приписывают одному из учеников великого Джона Ди.
Собственно, изначально это было лишь средство фиксации терминальных психовитальных параметров преагонального стадии Перехода.
В последующем, проведя некоторые усовершенствования, маги смогли превратить этот прибор в своеобразный некропередатчик, позволяющий не только вести записи терминальных процессов, но и поддерживать канал связи с тем, кто совершает Переход.
Последняя же модель Белого шара, которую мы приберегли для вас, Тимофей, позволяет не только осуществлять связь (к сожалению, одностороннюю из-за некоторых особенностей состояния психика пост-переходного 'Я'), но и воздействовать на некро-объект.
То есть, на ваше перерождённое сознание...
Чёрт, что за отвратительный запах! Позовите уже санитаров... За какой пилой? Рано...
Сейчас идёт запись...'
Волны света бегут по проводам к шару. И шар начинает светиться изнутри.
'...а потом, как я и говорил, мозг, представьте себе, ещё не остывший, будет помещён... Что позволит сохранённой информации поддерживать иллюзию существования личности в те критические мгновения, когда осуществляется пост-пространственный скачок, именуемый Переходом...'
Санитар тянет шланг. Вода льётся на пол.
'да, и отмойте пол...'
Анастасий наклоняется к умирающему. Прислушивается к стихающим стонам.
И шепчет последнее, что хотел досказать:
'Как ты узнаешь, что не обманут нами? Пожалуй, я дам тебе подсказку. В мире, где ты, вероятнее всего, окажешься - жарко и душно. Там бывают туманы, есть реки и трясины. Встречаются даже леса!
Но данные наших навигаторов свидетельствуют о том, что в этой стране проблемы с осадками. Что-то там с небом не в порядке. Не знаю, как там умудряются выживать растения... Впрочем, у того мира свои законы, и откуда нам знать, какие они. Всё же иллюзорно, да и наш мир, признаться, тоже иллюзорен. При переходе одна иллюзия сменяется другой, и й той, другой, картинки могут быть причудливей привычных.
Как только ты выполнишь программу, совершится переход...'
- Да он вас не слышит! - кричит капитан. - Хватит!
Но Анастасий продолжает:
'Признаки этого перехода таковы: начнётся дождь. И когда ты почувствуешь его...'
Умирающий хрипит. Тяжкий, долгий выдох.
Чегоди трогает Афанасия за плечо.
- Время дорого, маг!
Смотрит на браслет-органайзер.
- Восемь часов сорок три минуты... Приступаем!
- Больно, Тима!..
Он замер, схваченный внезапным посреди апрельского полдня острым, жгущим кожу морозом.
Подбежал к жене, склонился над ней. И...
Стих рёв турбин красного ситикара.
...увидел, что от колёс машины к тому месту на обочине, где лежит, скорчившись, его жена, тянется широкая, тёмная полоса.
Крови.
Тимофей протянул руку, попытался поднять жену.
Она застонала, попыталась подняться. Но после первой же попытки тяжело осела на землю.
- Не могу... глубоко дышать... Кажется, рёбра...
С шипением открылась дверь ситикара и медленно, озираясь по сторонам, выбрался из салона водитель.
Молодой круглолицый парень со слегка вытаращенными то ли от испуга, то ли от природы глазами.
Губы его кривились и прыгали.
'Презрение или страх?'
- Я помощь вызову! - крикнул жене Тимофей и побежал к машине. - У меня же страховка есть!
Он подбежал к машине и схватил водителя за локоть.
- Вызови медицинскую службу! Вызови! Слышишь?
И затряс руку.
Водитель, разом придя в себя, отстранился брезгливо.
И, разжав правую ладонь, показал Тимофею синие линзы на потной коже.
- Видишь, гад? Оптокрректоры, импортный вариант! На биоклее! Вылетели... И ещё я из-за вас об руль ударился! Грудью...
И, сморщившись, левую ладонь поднёс к сердцу.
- В суд подам! Какая служба? Я вам ничего не должен! Ничего! Убирайтесь!
И, глянув в опасно заблестевшие глаза голодранца, попятился к машине.
Не закричал уже, а зашептал, по возможности грозно, предпредительно:
- Со мной шутки плохи! Мы с районным прозекутором - лучшие друзья. Так и знай... Стой, не подходи! Я тебе ничего не должен, вы сами под колёса полезли!
- Сволочь! - преодолевая удушливый спазм, прошептал Тимофей. - Здесь люди гуляют, здесь вообще проезд запрещён. Ты мою жену сбил! Она беременна!
Сорвавшись на крик:
- Подонок! Вызови!..
Отбросив линзы куда-то в лесную траву, круглолицый, развернувшись, залетел в машину и нажал кнопку экстренной блокировки.
Дверь, с важным и протяжным шипением, а с быстрым, почти реактивным свистом, закрылась и отчётливо щёлкнул блокировочный замок.
- Сам разбирайся! - рявкнул динамиком ситикар. - Сам со своей женой разбирайся! Я вас не знаю! Впервые вижу! Шантажисты! Голодранцы, и голодранцев плодят! Вас на органы давно пора пустить! Уйди, а то полицию вызову! Да я...
И динамик захрипел, захлебнувшись в истерическом плаче.
'Больно, Тима...'
- Открой!
И Тимофей, подбежав к ситикару, ударил кулаком по капоту.
И увидел, как быстро задвигались, набирая обороты, лопатки турбин. И затягивающий, плотный поток полетел в широко раскрытые воздухозаборники.
- Стой! Не смей уезжать! Не смей, ей помощь нужна!
Ситикар, кормой проламывая себе дорогу в зарослях барбариса, задним ходом задвигался в сторону заброшенной трассы 'Балчуг'.
- Остановись же! - закричал в отчаянии Тимофей.
'Здесь глухое место! Здесь нет телестанций! Здесь никого нет!'
Ситикар ускорил ход.
Тимофей побежал вслед за ним.
Споткнулся, упал головой вперёд.
И, взглядом наткнувшись на показавшийся из травы камень, протянул руку.
'Не уедешь, сволочь! Нет!'
- Двадцать пятое апреля, одиннадцать сорок два, - отозвался ситикар. - Установлена связь с управлением полиции кондоминиума 'Центр', вызов...
Тимофей поднялся. Вытер кровь с разбитой губы.
В ладони тяжелел камень.
'Тима, пойдём домой... Мне плохо, тошнит...'
Размахнулся.
Камень рикошетом отлетел от стекла.
И трещины серебристым узором пошли по тёмно-синей тонировке.
Старик открывает книгу, читает.
'Жизнь есть величайшая милость, смерть - величайшая немилость. И, посему, надо прожить большую часть жизни - ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! Нет ни небес в сиянии славном, ни ада, где жарятся грешники. Здесь и сейчас день наших вечных мук! Здесь и сейчас наш день наслаждения! Здесь и сейчас наш шанс! Выбери же этот день, этот час, ибо спасителя нет!'
Пальцем показывает ан потемневшие стропила
