Романтика переходного периода. (начало.)

ни с кем не ругался, даже если подчиненные малость перебарщивали с выпивкой. Ну а что суждения о подчиненных, даже если и нелицеприятные, смело высказывает в лицо – так это нормально, прямой человек, и смелый – это я насчет себя, с головой пустой от умных мыслей.  
Когда все малость успокоилось, когда офицер заулыбался, а славные солдаты не замедлили начать разговор с отрядными девушками и уже пытались Мирненских оторв увести в палатку, ситуация прояснилась окончательно. Как Виталий и предположил, с зоны возле Мирного действительно сбежали трое зеков, и теперь вояки их второй день ищут. Заехали и в отряд, а там Николай Федорович, три дня не бритый, стриженный наголо, и в черной робе. Чем не зек? Старлей по инструкции и действовал. В общем, насмеялись от души, гостей накормили, предложили даже переночевать – и солдаты с надеждой на командира посмотрели. Но тот праздник для них делать отказался, и скоро Уазик отряд покинул. Оставив всех, кроме начальника, с приятными воспоминаниями.  
А в субботу Николай Федорович, уже не в зековской форме, а в приличной одежде, с утра развил бурную деятельность. После завтрака устроил собрание, и на нем определил, кто после работы должен из лагеря уехать и назад не возвращаться. Привел убийственный довод: по ночам уже прохладно, скоро будет и холодно. А потому все, кто в отряде сидит, а в поле не выезжает, могут работать и в партии. И свои места в домиках освободить, хотя бы для женщин, занимающих палатки. Правильно решил Николай Федорович! Я его даже зауважал.
В общем, определилось, кто из отряда уедет, и эти люди остались к отъезду готовить – несколько женщин, в том числе жена Виталика, и Николай Андрианович, который давно мог сидеть в партии, но жил в отряде и каждое воскресенье ездил на озеро на рыбалку. Наверное, эта рыбалка его в отряде и держала. А полевики разъехались по участкам, и вернувшись с работы, по составленным начальникам спискам, начали из палаток перебираться в домики. И не только занимать места уезжающих, а и уплотнять их, как например у Виталика, к кому вместо уезжающей жены  по разнарядке вселялись я, Лешка и Коля. Хотя Николай Федорович Лешку хотел забрать к себе, но тот все же отговорился. Наверное, что бы не  смущать начальника своими ночными походами к Фаиночке. К которой в домик никто и никого подселять права не имел.
А на воскресенье в партию я не поехал. Нечего там было делать, без Светули. Коля тоже в отряде остался, из солидарности, а Лешка – по привычке, или боясь санкций со стороны Фаиночки. Утром пробежались до разъезда, бутылочку вина распили там, с общим нашим местным другом, еще тройку забрали с собой в отряд. И хорошо посидели в домике – по комфорту с палаткой сравнивать его просто смешно.                                

                                      Часть пятнадцатая.

В понедельник перевез канавщиков с пятачка на свой старый участок, показал им давно намеченные канавы – вскрыть где возможно границы пустых и перспективных пород возле единственного выхода этих перспективных на поверхность, и несколько здесь же прослеженных разломов можно сказать второго порядка. Вернулся в отряд, и до конца рабочего дня сидел над составленной по электроразведке картой, врученной мне еще в субботу уезжающим из отряда Виктором Андриановичем. Пытался по ней, с учетом и магнитки, уточнить положение под наносами разрывной структуры, рядом с которой сейчас ковырялись канавщики.      
Еще раз убедился, что геофизика – великое дело. Скрытый разлом, до которого можно добраться только картировочными скважинами, четко проявлялся в полях и магнитном, и электрическом. И прослеживался не одной, общей для обоих полей линией, а двумя сближенными, сходящимися и расходящимися, и присущими каждому отдельному полю. То-есть, структура была мощной, широкой, и с большой долей вероятности не менее значимой, чем выделенная и прослеженная на пятачке. И, ко всему прочему, не потребует для изучения больших объемов картировочного бурении – при ее уточненном положении, скважины нужно проходить в узкой полосе, а не через всю долинку от ее одного до другого края. На всякий случай на геологической карте карандашиком подрисовал положение структуры, положение будущих картировочных скважин для ее изучения. И пошел показать произведение исскуства в домик Виктора Александровича – сегодня он  камералил в комфортных условиях личного жилища.
Старший геолог посмотрел мою геологическую карту, по очереди наложил на нее геофизические, недолго подумал.
«Завтра-послезавтра отправлю к тебе буровые», - глянул мне в лицо, - «Что бы ты успел керн из картировочных скважин правильно определить», - помолчал и продолжил, - «Тебе я верю, все сделаешь правильно и без подсказок. А другим не очень, могут с породами и начудить. Потому что все похожи, и лучше тебя никто в них не разбирается. Это я знаю точно».
«А скважины я правильно наметил?» - на всякий случай мне не мешало бы подстраховаться.
«У тебя неправильно не бывает!» - Виктор Александрович улыбнулся, - «Действуй!» - и протянул мне мои же бумаги. Ну что ж, скважин совсем немного, за неделю буровики их отщелкают. И задерживаться на лишние два-три дня в отряде не придется. Душа уже в Москву рвется, к ящичку в общежитии, с письмом от Светочки! Хотя для письма еще рановато.  
До конца недели делать в поле было нечего. Приезжал туда объяснить документаторам, что вскрывается в канавх, смотрел первые картировочные скважины – как Виктор Александрович и обещал, буровые в среду на участок ко мне приползли. Вместе с Лешкой. Полдня хватало на все, и я на своих двоих возвращался в отряд, подумаешь, пробежаться пять километров. Там заканчивал с материалами для диплома, помечая для себя, чего еще не хватает – нашлось и такое.
По вечерам становилось прохладно, и веселья, как это было раньше, когда ночью гуляли в маечках и шортиках, когда собирались в одной из молодежных палаток, уже не было. Не поведешь же в домик шумных гостей, когда в нем есть человек солидный, из старой партийской гвардии?
Но в пятницу одна из Мирненских оторв к нам в домик, когда я уже лежал в спальнике, постучала. Коля дверь приоткрыл, на улицу вышел. Через минуту вернулся.
«Девка к тебе пришла! Просит выйти!»
«Кто?» - поинтересовался любитель девочек Лешка.
«Мирненская  ляля, кто ж еще!» -  Коля изобразил улыбку почище хорошего актера, - «Вставай, сделай девочке приятное!»
«Не пойду», - отвернулся к стенке домика. Даже если б судьба не свела меня со Светой, даже если б у меня девушки давно не было и избыток гормонов в теле не позволял по ночам спокойно спать постоянно возникающими эротическими видениями, ни с одной из Мирненских оторв я не хотел иметь дело. Успели в отряде засветиться, как безотказные давалки, причем ни мало не смущались, что все в отряде знают с кем и когда каждая успела переспать. Я их нисколь не осуждал, ну не могут они по другому, но душа противилась, повинуясь очередному моему принципу: не имей дело с девушкой, если на данный момент у нее есть парень из твоих знакомых. Лешка возмущался, этому моему принципу, может быть и правильно, но совладать с собой, этот принцип нарушить, я не мог.
«Да ты что!» - это Коля уже с возмущением, - «Девка сама просит! Вставай!»
«Скажи что сплю», - и для пущей убедительности закрыл глаза.
«Ну и дурак!» - не мог Коля успокоиться. Но здесь меня поддержал Лешка:
«Отстань от него. Он же после Светки видеть никого не хочет. Ты что, не видишь этого? И бабу давно бы трахнул, если б захотел! Так не хочет же!» Коля что то побурчал, и вышел из домика с гостьей объясниться.
Только история эта имела продолжение. Дней через десять, когда я, Коля и Лешка собирали вещи и готовились к отъезду из отряда, смелая красотка подошла ко мне:
«Вот и уезжаешь Юрочка! Так хотела ночку с тобой провести, и не получилось! – и это с улыбкой, ничуть не смущаясь!»
«Ребят и без меня хватает!» - улыбнулся ей и я.
«Не, мне тебя надо было, я и приходила – с девчатами поспорила, что ты меня…. Ну сам понимаешь!»
«И что ты им сказала?» - не мог я не поинтересоваться.
«Что!» - красотка заулыбалась еще лучезарней, - «Что все и было!»
«Нехорошо обманывать!» - погрозил ей пальцем.
«Зато приятно!» - услышал в ответ. Есть у нас смелые женщины! И никогда не переведутся.      
    А время летело. Через неделю с материалами к дипломам мы с Лешкой закончили, оставалось уже в партии отобрать образцы пород и руды участков, по которым будем писать дипломы. Свои рабочие материалы тоже довели до ума. У меня оставалось закончить парочку канав, да пройти десяток картировочных скважин. Но это уже закончит Антон Степанович. Наконец настал день расставаний. По этому поводу в одном из домиков была устроена вечеринка – собрались геологи и геофизики. Выпили, Виктор Александрович и Виталий нас по очереди похвалили, пожелали успехов с дипломами, и нашего к ним возвращения. Потом поднялся Николай Федорович и произнес пространную речугу. Я ее не очень и слушал, но на два момента не обратить внимание не мог. Первый – когда услышал от него общую оценку работы отряда:
«Честно могу сказать, что поиски руда мы провели правильно. К сожалению, ее на участке не оказалось, я и с чистой совестью могу сказать, что ее здесь нет. Но это не наша вина», - удивил меня по полной! А как две структуры, которые уже намечены под поисковое бурение? Как все эти признаки возможного процесса рудообразования в их пределах? Наверное, что-то я еще не знал, раз Виктор Александрович ничуть не удивился и начальника партии не поправил. И конечно, никак не предполагал, что через с год с небольшим подправлю его я.
Дальше второе: Николай Федорович дал оценку нашим с Лешкой индивидуальным способностям:
«Алексей – вдумчивый толковый специалист. Хорошо разбирается в геологии, может разговаривать с людьми, принимать правильные решения. Уверен, что быстро пойдет вверх, будет и начальником отряда, и старшим геологом», - довольный Лешка слушал его внимательно и с вожделением, словно ему высокую должность уже предлагали.
«Ну а Юрий», - посмотрел на меня …с пренебрежением, что ли, - «геолог может и получится, но руководитель – никогда!» - и все, этого для меня хватило. А для Коли у него и пары слов не нашлось.
Утром наша троица попрощалась с отрядниками, и уже через два часа была в партии. Еще часа два там бегали – сдавали спальники, полевые робы и сапоги, собирали подписи плановика, бухгалтера, завхоза, еще кого-то. Что мы им ничего не должны, и претензий не имеем.  Потом не очень  знакомый геолог меня и Лешку повел в кернохранилище, и помог отобрать из керна нужные для написания диплома образцы пород, нашел по два кусочка руды каждому. В конце рабочего дня пригласили к кассе – получить денежки. Все – мы с облегчением вздохнули.
«Теперь в магазин, потом к девчатам» - предложил Коля.
«Точно», - поддержал его Лешка, - «посмотрим, кто остался».
Из знакомых остались три электроразведчицы, и одна из них Юля. Приветливо нас встретили, Лешка выставил на стол три бутылки вина и большую коробку конфет. Посидели, поговорили, посмеялись. Потом неугомонный Лешка с одной из девушек втихаря смылся и больше не появлялся.  Коля и я с оставшимися девчатами еще немного посидели, наконец собрались уходить, и девчата