Романтика переходного периода. (начало.)

единственный у него приличный разлом), и достаточно», - это он Славе.
«У тебя сложнее», - это Антону Степановичу, - «подходящий разлом в долине под наносами», - по ней, кстати, и железка была проложена, - «придется картировочное бурение ставить», - посмотрел на Лешку, - «Студент у себя на участке закончит», - ткнул пальцем на меня, - «к нему вначале картировку перетянем, как договаривались. С породами и разломом под наносами разобраться. Ты, кстати, за ними и проследишь, если студент (то-есть я) не успеет, у него практика кончается. Ну а потом буровые потащишь к себе в долину, свой разлом изучать».
Дальше быстро отчитался Лешка, который составлял даже не карту, а схему. Ее еще уточнять и уточнять, и уж точно в этом году довести до ума не получится. Так что, от Лешки ничего особого главный геолог не ждал.
«Работай дальше», - так вот оценил, непонятно только, что это означало: хорошо или плохо. Зато Николай Федорович любимца своего без внимания не оставил:
«Сложный участок», - это он насчет Лешкиной схемы, - «но парень с породами  разобрался, разломы какие-то наметил. А это по картировке не у каждого получится!» - только забыл сказать, что половина этой самой схемы сделана мною. Главный геолог на его речугу не отреагировал.  Предложил общий перекур, а после него – экскурсию по самым интересным местам. Все тут же потянули из палатки на свежий воздух. Главный геолог поманил меня:
«Все, что возьмешь с собой, отнеси в машину. Шофера я сейчас предупрежу, что к чему, и в партию поедем сюда не заезжая», - успокоил мою душу! И помахал рукой начальнику отряда, что-то хотел сказать и ему. Я же рванул в палатку, свернул и засунул в чехол спальник, переоделся в подходящую для поселка и городка одежду. А заранее приготовленные бутылки Пино-Франа давно были затарены в брезентовый пробный мешок. Притащил все к Уазику, шофер помог загрузить позади сидений.
Виктору Александровичу, Виталию и мне было предложено заднее сидение Уазика, Слава, Антон Степанович, Лешка и Виктор Андрианович забрались в кузов бортовой, к шоферу в кабину залез Николай Федорович. Поехали.
«Командуй!» - обернулся ко мне главный геолог, и я показал шоферу рукой: рулить к долине, с разломом под наносами, и единственным выходом измененных перспективных пород.
Из обеих машин вылезли, к нужному месту подошли, я пообъяснял что к чему. Главному геологу ситуация понравилась:
«Будем делать все, что наметили!» - это он Виктору Александровичу, но показал рукой на меня и Антона Степановича, который должен меня заменить. Разошлись по машинам, поехали к пятачку.
Здесь задержались надолго. Измененные породы, сложная структура, о строении которой в этом вот конкретном месте я рассказывал, понравились всем. Геологи застучали молотками, начали образцы сравнивать, о чем то спорить, что то друг другу доказывать. Пробежались вдоль структуры метров пятьсот, вернулись назад и проехали дальше на машинах еще с пол километра, слезли, камни поколотили.
«Все хорошо, все правильно. Будем проектировать бурение», - выдал главный геолог окончательный вердикт, для меня приятный, и обратился к молодому Славе, - «Вези к своему разлому, глянем, что у тебя». Поехали, только теперь впереди бортовая.
В принципе, можно было и не ехать. Так себе разломчик, единственная плоскость скольжения с глинкой трения, ни тебе осложнений,  ни изменений, и вообще ничего интересного. Посмотреть хватило пятнадцати минут.
«По домам», - последовала команда, и начали разбираться по машинам. Поехали к дороге на партию.
«В принципе, для поисков бурением у вас выделяется два участка», - обернулся главный геолог назад, к Виктору Александровичу, - «Две разрывных структуры у него», - показал на меня глазами. Отвернулся, устроился на сидении поудобней: «Теперь к ним все внимание. Пока у студента (точно имел ввиду меня!) практика не закончилась!» Мне, конечно, было приятно это слышать, и в душе я улыбнулся, вдобавок к уже хорошему настроению: еду в партию, скоро встреча с любимой! И как дошел до такой жизни, ведь слово любовь и все его производные совсем недавно считал для себя ненужными, необязательными и даже вредными!  
На дороге в поселок горняков и партию остановились, главный геолог обернулся к Виктору Александровичу:
«Студента я с собой забираю, до понедельника. Так Николаю Федоровичу передай!»
Старший геолог и Виталий заулыбались, последний мне и подмигнул. Не иначе, как Лешка в очередной раз проболтался, куда я сейчас направляюсь!  С трудом удалось справиться с мимикой – сохранить вид серьезный. Но это моих отрядных учителей не обманула, и из Уазика они вылезали с довольными физиономиями. Помахали руками, вместо слов расставания, и побежали к подъезжающей бортовой, вернуться на ней в отряд. Наш же Уазик покатил в противоположную сторону, к местному центру цивилизации, приближая меня к любимой, и съедая последнии минуты нашей вынужденной разлуки.
На заднем сидении я уже представлял и переживал нашу встречу, а время, казалось, стоит на месте. Ну что еле шевелишься! Поддай газку! Шофер, к сожалению, телепатией не обладал, Уазик, казалось, полз еле-еле.
«Девушку провожать едешь?» - поинтересовался главный геолог, обернувшись с переднего сидения. С хитрецой в глазах.
«Да», - промямлил я, не очень и удивившись. Знал главный геолог о наших со Светой ночных прогулках вокруг партии, и без труда догадался, зачем я у него выпрашивал день для личных дел.
«Красивая девчонка. И скромная», - похвалил Свету, и уселся на сидении нормально. А через минуту обернулся еще раз:
«Если захочешь сюда распределиться – скажи. Я это для тебя с удовольствием устрою»,  - и отвернулся, давая мне время подумать.
В памяти мгновением пролетели все ночные охоты, родник, море следов сайги вокруг него, постоянно выскакивающие в маршрутах зайцы, озеро с немереным количеством рыбы. Постоянное тепло наконец, постоянное солнце, божественные ночи с бриллиантами звезд!
«Хочу», - вырвалось у меня само собой. Главный геолог сразу же обернулся:
«Вот и хорошо!» - улыбнулся мне, - «Решишь – проблем не будет и с девушкой, распределят к нам», - и смотрел мне в глаза.
«Тоже хочу», - это уже ответил осмысленно. С надеждой, что Светуля будет не против.
«Договорились!» - протянул ко мне руку и я ее пожал своей. А впереди показался шахтерский городок.

                                  Часть тринадцатая.

Мужская общага оказалась пустой. Никого! В знакомой комнате бросил спальник на пустую кровать, с пробным мешком в руке, затаренным бутылками с вином, побежал к женской общаге. И попал туда в разгар оформления праздничного, но отнюдь не радующего меня стола - проводы друзей, подруг, и любимой отнюдь не вдохновляли.
Встретили меня радостными возгласами, хором выдали «ура!», когда выставил на стол содержимое пробного мешка, тут же хотели придумать мне какую-то работу. Но, разглядев выражение лица,  почти неотрывный взгляд на Свету (а ее на меня), махнули на нас рукой и оставили в покое. Мы тут же из дома выскочили, с надеждой хоть разок поцеловаться не на всеобщем обозрении. Не тут то было: народ постоянно вбегал и выбегал из общаги, все на нас с любопытством зыркали, кто то поглядывал в нашу сторону из коридора.
«Двадцать минут у нас есть», - тихо сказал Свете. Поняла, улыбнулась, и повела за руку от шумного дома к дороге на Мирный. И уж на ней, хоть и на виду, но все же подальше от любопытных глаз, прижались друг к другу и целовались, пока не услышали призывные от общаги крики.
Дальше пошло по знакомому сценарию: тосты за здоровье и успехи каждой из покидающих нас девушек, потом те же тосты за девушек остающихся. Потом магнитофон и танцы. Этого момента мы со Светой и ждали: потихоньку из общаги смылись. И больше до утра в ней не появлялись. Для начала отошли в местечко, которое из партии не просматривалось, и в отсутствии лишних глаз чуть-чуть утолили голод – почти двое суток не виделись! – близкого общения. Потом наступило время серьезного разговора.  Рассказал о недавнем предложении главного геолога распределиться на работу сюда, в эту партию, где мы встретили и полюбили друг друга. И о своем желании этим предложением воспользоваться, если и Света захочет сюда вернуться.
«А если меня пошлют в другое место?» - в ее голосе было много волнения, и мало надежды.
«Если согласна вернуться сюда – главный геолог и об этом обещал позаботиться. Позвонит, куда нужно».
«Согласна», - прошептала без раздумья, и обняв меня за шею, потянулась к моим губам. Поцелуй был долгим и … бесподобным! Подтвердил наше желание не расставаться никогда.
В знакомом месте,  где прошлый раз  пили вино и перекусывали, присели и на этот раз. Обнял девушку, что бы было ей потеплее, расспросил о последних днях работы, о материалах для диплома – все ли есть. О том, где и как она собирается провести месяц каникул.
«Поеду к маме», - я уже знал, что мать живет в небольшом поселке, - «у нее осенью всегда дел много, с хозяйством», - улыбнулась, - «картошку буду копать!» Люблю заботливых и работящих девушек!
Долго сидели – так нам было приятно, Светочку я целовал и в щечку, и в сладкие губы, и она их мне подставляла, и в светлые волосы, возбуждающие своим ароматом. Не мог с собой совладать, и рука скользнула под кофточку в разрез платья. Тепло груди, упругой, с твердыми сосочками, заставило напрячься телу. Бесподобные ощущения! Света замерла, тоже напряглась и… не сказала ни слова, не сделала никаких движений, пока я руку не убрал. Только тогда повернула ко мне лицо и сама! прильнула к моим губам.
Знал я, знал прекрасно, что сейчас, после разговоров о любви, о нашей  обязательной встречи после дипломов, после всех наших поцелуев, божественных контактов горячих тел, девушка разрешит мне и оставшую малость, чего между нами еще не было. Но она так смотрела мне в глаза, с такой немой просьбой этого сейчас не делать, что противиться ей я не мог.
Звезды начали гаснуть, а мы все сидели, и никак не могли оторваться друг от друга. Потом заалел восток, стало светлеть. Я знал, что пассажирский поезд прибывает на полустанок в одиннадцать, но до него еще нужно добраться – двенадцать километров от Мирного. И как этого не хотелось, но все же пришлось напомнить:
«Светочка, пора идти. Девчата волнуются, наверное тебя уже ищут».
«Еще минуточку посидим», - вздохнула с сожалением, и прижалась ко мне покрепче.
В женской общаге, когда подошли к ней в восемь утра с минутами, все уже были на ногах, и если Свету не искали, то собирались это делать.
«Объявились наконец!» - Юлечка встретила нас на крыльце, покачала головой с осуждением. И очень внимательно Свету осмотрела, не знаю, что уж хотела увидеть. Света же наоборот, ей улыбнулась, мимоходом чмокнула в щечку: «Все нормально!»   И убежала в свою комнату. Юлечка же покачала головой, теперь для меня:
«Молодец!» - похвалила непонятно за что. Наверное, поцелуй и слова Светы расшифровала. И попросила: «На часок смойся, не мешай девчатам собираться», - ушла в дом, а я пошагал к  общаге мужской. Посидел на кровати, с так и не разложенным спальником, походил по комнате. И вышел на улицу. С час и шатался рядом с общагой, с совсем не радостным настроением.
К небольшому вокзальчику на полустанке нас привез Рафик электроразведчиков, за час до