отвечал спокойно.
- Как же ты так? - растерянно и аккуратно продолжил Тихон.
Григорий с улыбкой пожал плечами.
- Подвернулся.
- А что они там решили в ментуре, как они нам такого подсунули, кто будет отвечать?
- Следствие еще не окончено, но вроде считается, что он уже здесь головой поехал.
Тихо говорил Григорий, но его все слышали отчетливо.
– Во как! – свистнул Пашка, - Видать это мы его настроили на резню с потрошением. Хороша контора!
– А ты-то как будешь без руки? Копменцацию будешь требовать? - никак не унимался Димыч.
– Зачем? Хорошо, что жив остался, - доверительно рассказывал Григорий.
– Да они с нас еще попросят за то, что их волновать стали! – Пашка уже разошелся.
Из дома вышли Петрович с майором, мужики тревожно затихли.
– Пошли со мной.
Небрежно на ходу бросил Аркадий Григорьевич Григорию и широко прошел мимо. Григорий охотно пошел следом.
– Видали, - Пашка ощерился, - Он нами брезгует. Вся жопа в говне, а еще рожу воротит, начальничек.
– Ну что там, Петрович, - Димыч был настойчив.
Петрович расстроено глядел вслед майору.
- Что, что? Лейтенант – труп, значит, концы в воду. Майор нам этого вместо лейтенанта предлагает Гришу.
Павел нервно дернулся.
- И ты согласился?
Петрович неопределенно огляделся.
- Согласился, не согласился, посмотрим.
- А чем не порядок, - рассудил Павел, - всем по полголовы оттяпать, да руку, будь добр, оттяпь. Образец каждому - чтобы не больше власти быть, скромнее.
- А что тебе опять не нравится, - вскинулся Петрович, - он, между прочим, за нас подставился. И не ментом он будет, а так, отчеты в район писать.
Все помолчали, майор с Григорием уже скрылись из глаз, а мужики все смотрели, куда он только ушли. – Этот напишет, - зло и раздельно произнес Павел, - теперь языки за жопой держать надо.
С ним никто спорить не стал.
27.
- А как же меня люди безрукого слушать будут?
Григорий с майором стояли возле машины, и Григорий едва сдерживал волнение.
- А что тебе их послушание? Ты выявляй нарушения, пиши. А мы будем приезжать, тебя поддержим. Если что, обращайся к Петровичу. Наберешь авторитет, тут не руки важны, а последовательность и желание работать. У тебя же есть желание работать?
Аркадий Григорьевич говорил вежливо и равнодушно, глядел в сторону, старался не замечать порыва к себе Григория. Происходящее тяжелым грузом ложилось на него, но ничего уже майор поделать не мог, и это было непохоже навсегда бодрого Аркадия Григорьевича.
Григорий поспешно закивал.
- Хорошо. А жить я буду у себя?
- Ну, а где тебе еще жить?
Майор хотел поскорее расстаться с Григорием, но тот его никак не отпускал, тяготил майора.
– Можно тогда я буду жить там, где лейтенант жил? Дом-то у меня плохенький, болею я в нем часто.
Майор старался не глядеть в мутные беспокойные глаза Григория.
- Не знаю. Спроси Петровича, разрешит – живи, если не претит тебе в доме убийцы жить.
Григорий будто не слышал майора.
– А форму мне можно надевать, как при исполнении?
Аркадий Григорьевич поморщился.
- Не в форме же дело. Я тебя прошу за порядком в меру сил присматривать. Ты же на пугало похож будешь!
Григорий обиделся.
- Без формы я сам по себе и внимания мне – малость. А в форме – я уже с вашей санкцией, лицо беспристрастное. Я же тоже о деле забочусь.
Аркадию Григорьевичу было неимоверно душно. Эта деревня вместе с Григорием казалась ему надоедливой липкой бездной, в которой даже невесомое осеннее солнце не бодрило.
– Смотри сам, только знаки отличия отпори. Да и надевай пореже, только когда нужно будет. Ну, все?
Григорий вытянулся, словно хотел дотянуться до своего следующего вопроса, но смялся и только выдавил из себя.
- Да, вроде. Это же вам все надо, а не мне.
Аркадий Григорьевич уже залезал в машину.
- Мне, тебе. Ты брось это. Я тебе человеком предлагаю быть.
Он уже заводил машину, еще раз рассеянно глянул на Григория и, поспешно отвернувшись, тронул с места. Он уже сильно жалел о своей инициативе, и нехорошее предчувствие окутывало его. Майор торопился покинуть эту тревожную, болотистую деревню с ее жутковатыми местными жителями. Григорий смотрел на исчезающую в осеннем воздухе машину, и обида не покидала его.
- А что, я не человек? – промычал он вдогонку автомобилю.
Но по мере того, как майор уезжал, настроение Григория улучшилось. Слабый ветер теребил свободный рукав его рубахи, прозрачный недалекий лес слабо гудел от пустоты. Григорий воодушевлено улыбнулся, и безмятежно улыбаясь, пошел в затаившуюся недобро деревню.
2012г.
