убедительно.
- Это надо всем нам.
Они провели какое-то время молча и неподвижно. Алексей представил, как шевелится пыль в его доме. Он чувствовал себя каким-то обделенным, в нем не было и частицы той целеустремленности, которая находилась даже в таком идиоте, как Григорий. Алексей устало поднялся.
- Хорошо, как договоримся?
Григорий всхлипнул от оживления, даже изогнулся.
- Я уже все прикинул. Я приду к Маше и передам, что ты назначаешь ей свидание в лесу. А там у меня уже все будет подготовлено. Ты увидишь, насколько велики могут быть чувства, с которыми никакая жизнь не может сравниться.
Он снова перешел на шепот, приблизив свое лицо к Алексею.
- Человеку никогда не вместить в себя бога.
Алексей неприязненно отстранился.
- А причем тут женщины?
– А потому, что они более всего возмущают бога.
Григорий таинственно мигал. И окно за его спиной казалось Алексею опустошенным зеркалом, з которого вынули человека, оставив непроходимость.
14.
Маша уже ждала в лесу Алексея. Ему не хотелось сюда идти, он едва не остался дома. Дневной лес выглядел непривычно притихшим. Алексею было зябко, словно неведомый сквозняк касался его. Он оделся в гражданское, только пистолет прихватил с собой. Григорий назначил встречаться довольно далеко, на небольшом малотопком лесном болотце. Ноги вяло погружались в мох, и солнце здесь казалось сумеречнее, чем в остальном лесу.
Маша ждала его у высоких елей, видных издалека. На ней было надето уже мятое и неряшливое голубое платье. Маша ходила по зарослям травы, сложив руки на груди, была настроена не по-доброму, - Может, мне стоило лучше сразу прийти к тебе во двор – предлагаться?
Алексей недоуменно поглядел на Машу, но девушка не желала останавливаться.
- Ты чего меня разглядываешь, как насиловать – не всматривался. А теперь интересуешься?
Алексей приуныл, еле слышно пробормотал, он еще не успел отдышаться от долгой прогулки.
- Как ты изменилась, Маша.
Маша подхватила по-своему.
- Такой я тебе не нравлюсь? Трахать, наверное, неудобно? Ну, ладно, хватит соплей. Говори, чего хотел?
Деревья беззвучно качались над ними, и Алексей неохотно промямлил.
- Я просто думал, что между нами еще что-то есть. Там у тебя дома все было случайно, но по-моему, нам было неплохо.
Маша молчала, зло сощурившись. Алексей осторожно осмотрелся, Григория было не видно, и продолжил.
- Ты мне, вообщем, всегда нравилась.
Алексей не находил слов, ему было неловко вот так стоять, говорить, ощущая неприязнь к себе. Но Маша перебила его.
- Я что-то тебя не пойму, лейтенант. Ты мне предлагаешь бегать к тебе в лес на досуге?
Алексей поморщился, почувствовал прилив гнева.
- Нет, я предлагаю выкопать для начала здесь небольшую яму.
И он раздраженно пихнул ногой в мягкую почву. Маша вздрогнула, но справилась с испугом, встряхнула головой.
- А, выкапывай! Нечего меня пугать. Уже пугал. Хочешь, я сама выкопаю. Надоел ты мне со своими намеками, лейтенант.
Она почти кричала внезапно охрипшим голосом. Алексей глядел на ее раскрасневшееся лицо, и ему становилось тепло от этого.
- Хочешь копать? Давай копать. Вот прямо тут!
Маша порывисто сорвалась, схватила палку, покружилась, ища, где копать, и ткнула в дерн. Палка тут же провалилась в уже выкопанную, осторожно присыпанную кем-то яму. Маша замерла от растерянности, боясь обернуться на Алексея. Он тоже сразу как- то обмяк, стал озираться. Маша резко встала, она старалась не глядеть на Алексея.
- Ну, давай, начинай, лейтенант, коли ты уже все подготовил.
Голос у нее провалился куда-то. Алексей совсем потерял терпение и закричал.
- Григорий, ты где, выходи!
Маша тут же заметалась, не зная, куда бежать, прямо на нее выскочил уже разгоряченный Григорий. Маша молча бросилась от него. Григорий побежал за ней. Они быстро скрылись в ельнике неподалеку. Все произошло настолько быстро, что Алексею показалось, что так быть не должно – люди не могут так стремительно носиться по лесу. Он остался стоять, завороженный лесным безмолвием, отчаянной гнетущей тишиной.
15.
Они вернулись не скоро. Григорий тяжело тащил за ноги неподвижное тело девушки, царапая его о кусты, о корни леса, кусты траву. Платье у Маши задралось, глаза ее были открыты. Он подтащил Машу к Алексею и уронил возле него. Алексей настороженно покосился на девушку, она не двигалась, лицо ее было сильно оцарапано. Скорей всего Григорий ее оглушил, отнял волю к сопротивлению. Григорий сопел.
- Давай, начинай первым. Я устал.
Алексей не сразу понял, о чем говорит недоумок, ему пришлось догадываться, и он неожиданно для себя рассвирепел. Алексей молча вскочил и набросился на тщедушного Григория. Тот едва успевал закрываться руками под градом ударов и тихо повизгивал. Наконец, Алексей выдохся и свалился рядом со своей жертвой. Они лежали втроем на этом примятом ими отдаленном болоте и были крайне далеки друг от друга, удаляясь все больше.
Григорий обидчиво и зло шмыгал носом, постанывал. Маша тоже уже пришла в себя, но не шевелилась. Алексей боялся к ней приблизиться, не желая ее напугать еще сильнее. Григорий боязливо потянулся к Алексею, загнусил.
- Если ты ее не хочешь, давай я ее. Чего драться. Сначала давай попробуем.
Он щурился от страха. Алексея захлестнуло бешенство. С белыми глазами он кинулся на Григория и схватил его за руку. Григорий извивался, как мог, но Алексей настойчиво ломал его руку. Глубокий и тяжелый вой прервал их борьбу. Григорий откатился в сторону, не переставая ожесточенно выть, держась за руку, а Алексей блаженно упал на спину, вытянулся всем телом. Маша испуганно глядела на них, лежа, будто связанная.
Прошло совсем немного времени. На Алексея нахлынула необыкновенная безмятежность, он продолжал лежать. Впервые что-то зависело от него, и ему было не важно, что чувствуют другие. Григорий постанывал где-то рядом. Алексей поднялся и подошел к Маше. Та уже успела отползти далеко. Идти она еще боялась. Алексею нравилось, что Маша боится.
- Что-нибудь сделаем с этим придурком прежде, чем сдадим его.
И он кивнул на тихо воющего неподалеку Григория. Маша посмотрела на Алексея с крайней ненавистью.
- Да я лучше тебя сдам. Скажу, что ты на меня напал и остальные – дело твоих рук.
Алексей раздраженно дернулся и склонился над ней.
- Почему?
Ему хотелось видеть лицо Маши, которое она прятала от него. Маша подняла красные ожесточенные глаза.
- Потому что ты хуже, чем он. Он хотя бы человек.
Алексей захлебнулся от возмущения.
- Человек? Да ты знаешь, что он хотел сделать здесь с тобой? Он хотел расчленить тебя. Ты знаешь, что такое расчленить?
Маша не хотела уступать Алексею.
- Да я бы как-нибудь с ним разобралась. Я с тобой не хочу разбираться, дела никакого иметь потому, что ты - ничтожество.
Алексею было удивительно, как быстро Маша сумела его возненавидеть, как и другие жители деревни, но сейчас это было не главное.
– Дура ты бешенная. Ты не понимаешь, что такое расчленить.
Он схватил ее за ногу и потащил по земле, продолжая кричать.
- Расчленить, это одну ногу в одну сторону. Вторую совсем в другую сторону.
Алексей бросился к другой ноге Маши и потащил ее дальше. Она цеплялась за траву, извиваясь всем телом, царапая себе лицо, обрывая платье, но Алексей продолжал.
– А рука будет лежать еще где-нибудь.
Он уже тащил ее по земле за руку. Платье на Маше рвалось, Маша кричала что-то нечленораздельное, будто Алексей уже рвал ее на части. Алексей тоже зашелся, он схватил зачем-то в руку крупную палку и искал, куда ударить Машу.
Его остановил слабый ватный голос Григория.
- Отойди от нее.
Алексей резко оглянулся и замер – в руке Григория был его пистолет, который он отложил, когда собрался подойти к Маше. Григорий скалился, и стоило Алексею сделать несколько шагов от Маши, как Григорий несколько раз выстрелил. Пули попали в ноги Алексею, и он с шумным стоном повалился, схватившись за них.
Григорий яростно дышал, лицо его кривилось злобой. Он не ожидал от Алексея такой жестокости по отношению к себе, сломанная рука болталась. Он оглянулся на Машу, та радостно смотрела, как беспомощно и жалко Алексей шевелится по земле. Григорий мстительно крикнул ей.
- Хочешь ты его давай! Сейчас его легко заебать.
Алексей задыхался в мычании.
Маша решительно встряхнула головой, ей нравилось ощущать себя сильной. Она медленно встала, поправляя на себе оборванные куски платья, стащила, колеблясь на нестойких ногах, трусы. Руки у нее были слабы, но на лице ее сияла решительность. Она медленно подошла к Алексею, чуть разминая по дороге тело, готовя его к чувству. Григорий нервно наблюдал. Девушка села на Алексея, отчего тот громко и жалобно вскрикнул. Маша взволнованно вздрогнула и потащила рукой из штанов член Алексея. Алексей сипел от боли и неловкости. Машу не смущал напряженный беспокойный взгляд Григория, она словно не считала его за человека.
Ей хотелось, чтобы Алексея было, как можно меньше. Маша помяла в руке член и, когда это стало возможным, вдела его в себя. Она двигалась на Алексея с той силой, на какую была способна. Алексей хрипел жалобно.
– Не надо.
Он пытался слабеющими руками столкнуть с себя Машу, из ног его текла кровь. Маше все это нравилось, взгляд ее становился нежным, вскоре она захрипела и повалилась с Алексея.
Алексей лежал неподвижно, будто в забытьи. Маша чувствовала себя влюбленной.
Но Григорий все же подошел к ней. Он был недоволен Машей, сердито расстегивал на себе брюки.
- А теперь давай меня так.
Маша стремительно вскочила, и в руке у нее оказался нож, который она, наверное, прятала где-то.
- А вот этого ты не видел, урод.
Григорий опешил, строптивость Маша разозлила его. Он погладил рукой пистолет.
- Я ведь могу убить тебя.
Маша на это только охотно кивнула головой. Гриша усмехнулся.
- Я тогда сожгу твоего мента прямо тут.
Машу это только обрадовало.
- Сжигай! - весело отозвалась она.
Григорий потрясенный ее легкостью, тем не менее, принялся готовить костер. Он таскал ветки, рвал сухую траву, находил легкие стволы. Маша насмешливо смотрела за ним. Она чувствовала себя защищенной своей жестокостью, которую она высказывала легко и свободно. Алексей с трудом застегнулся, затравленно следил за Григорием, на Машу глядеть он боялся, ноги сильно болели.
Когда Григорий подошел тащить его к костру, Алексей испуганно бормотал.
- Ты что? Я же не женщина, чтобы ты так со мной. Ты что-то напутал!
Григорий мстительно молчал, улыбался. Он тащил Алексея к костру одной, не сломанной рукой. Когда он приволок Алексея, Маша стояла у огня, и с интересом всматривалась в Григория. Григорий бросил тело лейтенанта и подбросил еще сучьев.
– Ну что я сую его!
Он нагнулся над Алексеем и посмотрел на Машу. Маша быстро кивнула и тоже зачем-то нагнулась к огню. Алексей болезненно улыбался искаженным от отчаяния лицом. Григорий подтянул Алексея к огню, и Алексей надсадно заорал, как только огонь лизнул его за плечо, забился и выбился из рук Григория.
- Скоты! Какие деревенские скоты! Что вам надо от меня, гады. Не трогайте меня!
Его крик раздавался, наверное, далеко, но и место, выбранное Григорием, было глухое. Маша смущенно переминалась. Григорий неровно ухмыльнулся и снова захватил Алексея своей не сломанной рукой. Алексей
