Пытка током длилась несколько секунд, но Дику они показались вечностью. После неё сердце молотом било по рёбрам, в жилах кипела кровь, казалось, проткни сосуды и она дымящимися потоками хлынет наружу. Покрытая кровоподтёками грудь вздрагивала, втягивая в себя воздух, хриплое дыхание со свистом вырывалось сквозь бреши выбитых зубов, уцелевший глаз слезился.
- Кто тебя послал, контра? - продолжал допрос Зигмунд.
- Не сказу… - мотнул головой Дик, пытаясь стряхнуть ниточку окровавленной слюны.
- Давай ещё!
Мучитель замкнул цепь, треск электрического разряда заглушил дикий вопль. Кунц затрясся на стуле, ощущая, как внутренности разрывает боль, а под кожей перекатываются тысячи ощетинившихся острыми иглами шариков.
В платке ощутимо запахло палёной плотью. Штольц махнул рукой, издевательства прекратились. Он взял со стола кувшин, окатил водой потерявшего сознание Дика, подождал, когда тот очухается.
- Ну, а теперь будешь говорить?
- Я узе всё сказал. Ты пледатель, а ты, - он кивнул на палача, - болван, котолого тозе убьют.
- Камрад Штольц, можно я ему врежу, чтоб не выпендривался? - попросил Макклин.
- Валяй! - разрешил Зигмунд и повернулся к нему спиной.
Сзади раздались глухие удары. Джефри бил Дика по лицу, приговаривая:
- Это тебе за камрада! А это за меня! И снова за камрада! Опять за меня! За камрада! За меня!
- Достаточно! - остановил Зигмунд не на шутку разошедшегося мятежника. - Убьёшь ещё ненароком, а он так ничего не сказал.
- И не сказу! Головастик, выплюнул ещё несколько выбитых зубов.
Начальник штаба подошёл к столу, достал из ящика гильотинку для обрезки сигар.
- Напрасно ты так, я тебя считал своим другом, а ты вот как со мной поступаешь. - Он вернулся к Дику, встал у него за спиной. - Я смотрю, у тебя ногти длинноваты. Похоже, пора заняться маникюром. - Штольц взял посиневшую от застоявшейся крови кисть арестанта, разогнул указательный палец, просунул в отверстие резака. - Последний раз спрашиваю: будешь говорить, или я тебе все пальцы укорочу?
- Я узе всё сказал, - упрямо повторил Кунц.
Штольц покачал головой и только хотел нажать на гильотинку, как Макклин завопил:
- Стойте! Я знаю, как его разговорить. - Начальник штаба повернулся к нему. - Я где-то читал, что раньше пытали щекоткой. Никто не мог выдержать этого испытания . Те к кому применяли пытку сознавались даже в том, чего не совершали.
- А это идея. Быстро беги на кухню и попроси у повара птичьи перья. Сегодня жареная курица будет, так что там этого добра должно быть навалом.
Охранник кивнул и молнией выбежал из палатки.
Штольц высвободил палец Кунца из гильотинки, спрятал жестокую игрушку в карман. Вернулся за стол, сел, облокотясь.
- Всё кончено, Дик, сейчас ты расскажешь мне правду, а потом я расстреляю тебя по законам военного времени и никто, ты слышишь, никто не узнает о моём романе с Либби. Че Гуано в курсе твоей аферы с дредноутом. Ты умрёшь, а я всё свалю на тебя и сухим выйду из воды.
- Осибаесся, Стольц, не я один видел тебя с Либби. Этот плидулок тозе там был.
- Не переживай, с этим я разберусь, - пообещал Зигмунд.
Полог раздвинулся и на пороге возник Джефри с кучей перьев в руках.
- Ну, давай, начинай щекотать что ли, - сказал Штольц.
Палач приблизился, провёл кончиками перьев по телу жертвы. Судорога волной пробежала с головы до ног Кунца, кожа покрылась пупырышками, превратившееся в большой синяк лицо исказила мучительная гримаса. В разведшколе Дика многому научили. Он умел переносить любую боль, мог обмануть детектор лжи и сыворотку правды, но защищаться от щекотки - такой курс обучения он не проходил. Да и вряд ли его учителя могли подумать, что когда-нибудь их учеников подвергнут подобным истязаниям.
Истерический смех вырвался из груди Головастика, он заёрзал на стуле пытаясь спрятаться от вездесущих перьев.
- Ой, не могу!.. Хватит!.. Довольно!.. Не надо!... - Кунц выкрикивал отдельные фразы, прерываемые взрывами нервного хохота. - Плеклатите!.. Я всё сказу!.. - с трудом выдохнул он последнюю фразу.
- Давно бы так, был бы цел и невредим, - начальник штаба подвинул к себе лист бумаги, взял со стола ручку. - Выйди на улицу, - сказал он охраннику и повернулся к Дику, когда за Джефри сомкнулся полог:
- Ну, давай снова всё по порядку.
- Я секлетный агент внедлился в глуппиловку с пелвого дня её сусессвования… - Кунц облизнул разбитые губы: - Пить хоцю.
Зигмунд взял со стола пустой кувшин, выглянул из палатки.
- Сейчас принесут, - сказал он, вернувшись на место, - а ты продолжай.
- Пять дней назад со мной на связь высел Омега.
- Стой! Давай подробнее. Кто такой Омега?
- Не знаю, - пожал плечами Кунц. - Это новенький, до него был Мак Алтул, того я холосо знал, а этого… - он покачал головой.
- Ясно, а настоящее имя он тебе называл или у вас только клички, как у собак?
- Это не клиськи, а позывные. - Дик закашлялся, сплюнул под ноги кровавый комок. - Имена нельзя называть это плотив плавил.
- А как ты узнал имя предыдущего Омеги? - удивился Зигмунд.
- Я его по голосу опледелил, - объяснил Головастик. - Мой сталсий блат с ним вместе в сколе усился, так он сясто к нам домой заходил. Бабник, каких свет не видывал. Бывало…
- Не отвлекайся. Значит, Омега вышел с тобой на связь, а дальше что?
- А дальсе он пледлозил плодать вам дледноут за сетыле миллиона. Я снасяла отказался, но он пообесял долю от сделки. Я подумал и согласился, деньги лисними никогда не бывают…
Начальник штаба быстро записывал признание Кунца. В палатку вошёл охранник с кувшином, поставил на стол и удалился. Зигмунд стукнул узким горлышком о край стакана, наполнил водой, поднёс к губам Дика. Тот жадно припал к краю и долго пил большими глотками. Когда стакан опустел, узник пошевелил затёкшими кистями, попросил закурить.
- Сначала всё расскажи, потом покуришь, - ответил Штольц, возвращаясь за стол.
- Нет, спелва дай покулить, а то ты всю плавду узнаесь и убьёсь меня. А я, мозет, хосю пелед смелтью в последний лаз затянуться.
Штольц выдвинул ящик стола, достал мятую пачку дешёвых папирос. Вынул одну, обмял картонный мундштук и всунул его в рот арестованному. Тот глубоко затянулся, едкий дым дешёвого табака сильно продрал горло, проник в отбитые лёгкие, выкручивая их наизнанку в мучительном кашле.
- Нисего полуссе не мог дать? - прохрипел Кунц, выплюнув на пол папиросу.
- Чем богаты, - Зигмунд затоптал окурок, пока тот не прожёг в брезенте дыру, спрятал пачку в карман. - Отдохнул? Попил? Покурил? Всё, можно продолжать?
Кунц кивнул:
- Мозно, только я узе всё сказал. Болсе нисего не знаю.
- Как ничего не знаешь? - удивился начальник штаба. - А как же адреса, пароли, явки? Ты с кем-то должен встречаться, получать задания, передавать полученную информацию.
- Нисего не знаю, - выдохнул Дик.
- Опять начинаешь? - с угрозой спросил Штольц.
- Я плавда нисего не знаю! - отчаянно воскликнул Кунц. - У меня нет связного, задания плиходили на коммуникатол в виде обысьных сообсений я их лассифловывал и делал, сто надо.
- А как твои начальники узнавали, выполнил ты задачу или нет?
- Не знаю. Навелно следили за мной со спутника.
- Ясно. Подпиши здесь, здесь и здесь. Штольц показал, где арестант должен поставить подписи.
- Как я подпису, если у меня луки связаны?
- Зажми ручку зубами и крестики поставь.
- Какими зубами? - грустно усмехнулся Кунц. - Этот упыль мне их давно выбил.
- Не умничай! Хоть дёснами, хоть задницей зажимай, но крестики поставь. Зигмунд снова ткнул в те места, где Кунц должен расписаться.
Дик вздохнул, покачал головой, зажав ручку разбитыми губами, поставил крестики на исписанных неровным почерком бумагах.
- Ну что ж, для тебя жизнь на этом кончилась, - сказал Штольц, вытирая испачканную ручку. - По законам военного времени я должен без суда и следствия уничтожать выявленных изменников, шпионов и предателей Родины.
- Последнее зелание полагается? - криво усмехнулся Головастик.
Штольц пропустил его слова мимо ушей, встал и громко произнёс:
- Дик Кунц, именем камрада-командира Че Гуано и великого команданте Фиделя ты приговариваешься к высшей мере наказания - расстрелу за измену святому делу революции и предательство веривших в тебя товарищей. Приговор окончательный и пересмотру не подлежит. Приговор немедленно привести в исполнение. Твоё последнее слово, Кунц.
- Дай мне виски и холосую сигалу. Хоть пелед смелтью немного зизни поладоваться.
Штольц выдвинул ящик, порылся, разгребая сваленные как попало бумаги и всякое барахло. Извлёк на свет дорогую сигару - подарок самого Че - сунул в карман и выглянул из палатки.
- Через пять минут здесь должна быть машина.
Макклин помчался выполнять приказ. Штольц несколько секунд смотрел ему в спину, потом вернулся к арестованному, вынул из кармана плоскую фляжку, зашоркал крышкой по резьбе. Кунц почувствовал запах отличного виски, обхватил горлышко губами, запрокинул голову. Кадык забегал, проталкивая в пищевод чудесный напиток. С каждым глотком по измученному телу разбегались волны тепла.
- Ну почему ты не взял дредноут? - спросил Зигмунд, плотно заворачивая крышку пустой фляжки. - Пересчитывал бы сейчас где-нибудь заслуженные денежки, да и меня бы в накладе не оставил.
- Колабль здесь не плисём, ты меня устланяесь из-за Либби. Боисся, сто я всё Се Гуане лассказу.
С улицы донёсся шум мотора, послышался скрип тормозов. Спустя мгновение хлопнула дверь и в палатку просунулась голова Макклина.
- Транспорт прибыл, - закричал он. - Куда едем?
- Сядем в машину - расскажу. Забери предателя и садись за руль, - сказал Зигмунд, проверяя, хорошо ли достаётся из кобуры пистолет.
Охранник вошёл в палатку, сдёрнул Кунца со стула, толкнул вперёд.
- Пошевеливайся, сволочь, - прикрикнул он, замахнувшись автоматом. Кунц одарил его презрительным взглядом и поковылял к выходу.
47
Штольц последним выбрался из палатки, увидел пятиместный грузовичок с небольшим кузовом и распахнутой задней дверью. Кунц одной ногой стоял на подножке, связанные за спиной руки мешали, без посторонней помощи он никак не мог залезть в просторную кабину. Помощь пришла в виде удара в спину автоматным прикладом. Дик буквально влетел внутрь, упал вниз лицом между сиденьями. Охранник схватил его за шиворот, кулем водрузил на широкий диван.
- Сиди здесь и не рыпайся, - зачем-то сказал он, будто пленник мог убежать.
Кунц завозился, затёкшие руки ныли за спиной, мешали нормально сидеть. Он поёрзал ещё немного, нашёл приемлемое положение и затих. Громко щёлкнули замки передних дверей, кабина дважды дрогнула. Зажужжал стартёр, двигатель рыкнул и затарахтел, грузовичок затрясся, громыхая разболтанными бортами кузова.
- Куда ехать? - услышал Кунц голос охранника.
- Выедешь за ворота, сразу поверни направо, километров через пять увидишь рощицу. Тормозни перед ней, там его и расстреляем, - прозвучал в ответ сочный баритон Штольца.
Охранник газанул, машина помчалась по лагерю, поднимая колёсами тучи пыли. Попадавшиеся на пути мятежники заблаговременно отскакивали в стороны, пропуская грохочущий грузовик.
За пределами лагеря, автомобильчик резво заскакал по ухабам. Дороги как таковой здесь не было, мятежники особо не пользовались
