самоубийство.
Стерра ничем не отличалась от других жиразов, утратив женскую сердобольность. Да и вообще в ней не осталось ничего женского, даже во внешности. Фигура под стать рамировской, без каких-либо отличительных половых признаков, и вела себя она почище заправских мужчин – настырно, нагло, навязчиво, бесстыдно, не церемонясь и не обращая внимания на неодобрительные взгляды старших. Она никогда не рожала, не собиралась обременять себя родами, да и не могла этого сделать, утратив женские гормоны, и весь эмоциональный заряд и всё свободное время посвящала тусовке и защите её интересов. Порой складывалось впечатление, что проныра шпионила, вынюхивая и выслеживая противников, но для каких целей – было неясно. Работала она мединъекционистом и была на хорошем счету, поскольку, избавившись от жалостливости, действовала строго по инструкции, не поддавалась ни на какие уговоры увеличить обязательную утреннюю дозу наркопитательного раствора. Рамиру она была неприятна.
Независимо протиснувшись между архиголиками, она подошла к не выключенному монитору.
- Что это? Какая мерзость! - увидела ромашку. – И с чем это едят?
Микрар понимающе усмехнулся.
- В стародавние времена наши предки мужчины дарили такие цветы женщинам в знак любви.
Стерра уставилась на него непонимающим взглядом.
- Попробовал бы кто-нибудь подарить мне такую бесполезную гадость – вмиг бы прикончила! – Серое лицо её исказила отвратительная гримаса.
А Рамир вдруг совсем неожиданно вспомнил, что все знакомые жиразы, все до единого, – серые. Искоса посмотрел на друга – нет, тот светлее, во всяком случае, не такой серый как Стерра. А сам он? Томительно захотелось посмотреть в зеркало и определить, насколько он сам серый. Ну, нет, он не из этих! Раньше как-то и внимания не обращал на расовые различия сограждан, ему было всё едино, кто из каких, главным критерием оценки были профессиональные качества. А сейчас вдруг, глядя на неприятную Стерру, захотелось отделиться от ей подобных, хотя вряд ли это удастся, ведь за долгое время взаимного сосуществования все перемешались, и появились полусерые и полусветлые, и как тогда относиться к ним? Однако, перемешались-то перемешались, но, очевидно, не совсем и не насовсем – генетическая память о корнях сохранилась и даёт о себе знать даже теперь, когда коренных энтериков мало, когда грядёт последний виток выживания. Первые серые мигранты, появившиеся сразу после войн с тёмной стороны Планеты, оглушённые вселенской бедой, ещё как-то вынужденно адаптировались в энтерийском обществе, приняв правила его общежития, и уже затерялись в нём. Но с ростом миграции, молодые, те, что оттуда и родившиеся уже здесь, мало знающие о катастрофах, не захотели ассимилироваться, вспомнили правила жизни предков, привитые с детства старшими и дающие им возможность не чувствовать себя изгоями, хотя энтерики никогда, за исключением редких случаев, не позволяли себе отгораживаться от вынужденных переселенцев. А те отгораживались и отгораживаются, сколь их ни ублажай – врождённый инородный менталитет не изменишь. Вот такие чёрствые мысли сумбуром проносились в голове Рамира, пока Микрар пытался что-то объяснить Стерре об исчезнувшей прекрасной флоре. Наверное, мысли такие возникли у Рамира не спонтанно, и не попёрли махом, а копились где-то в потаённом закутке мозга втайне от хозяина и высветились вдруг, подтолкнутые неприязнью к неприятной серой женщине. Конечно, среди жиразов есть и светлокожие, он просто их не заметил, вообще мало обращал внимания на чуждое молодёжное движение, и не это опасно. Опасно то, что серых всё больше и больше, и когда-нибудь, когда станет совсем много, они обязательно захотят перехватить власть в свои руки, установить свои порядки, отодвинув светлых на задворки. И опасна даже не эта мирная ротация, а то, что она окончательно угробит Энтеррию, поскольку неизбежные внутренние распри и есть главная причина гибели цивилизаций.
- Рамир! О чём задумался? Очнись! – услышал, будто издалека, голос Микрара. – Пойдём?
- Да, да, - помотал отяжелевшей головой Рамир, - пойдём.
Когда вышли из архива, Стерра безапелляционно заявила:
- Я - с вами, идите – догоню, - и скрылась в дверях соседнего зала игровых автоматов и всяких других гаджетов устаревших моделей. На создание новых не хватало ни материалов, ни мозгов, ни умелых рук, ни желания, да и старые не пользовались большим спросом: бюроманы считали ниже своего достоинства заниматься детскими игрушками, чинарикам они надоедали на работе в делопроизводстве, технарики презирали пустое для ума занятие, а рабарики сторонились чистого общества, обходясь телевидением. Все силы и средства города уходили на жизненно важные производства и, в первую очередь, на изготовление жидкостных и гелиевых пищевых препаратов и витаминно- минеральных инъекционных растворов. В дело шли как горные породы органического происхождения, так и всевозможные травы, выращиваемые в больших оранжереях на гидропонике, и отдельные части наименее заражённых радиацией человеческих трупов. Уже несколько поколений энтериков вынужденно использовали жидкую и полужидкую пищу, приспособились к ней и – нет худа без добра – избавили тем самым ослабленный организм от ненужных энергетических затрат и внутренних болезней. Да и удобнее так было, поскольку исчезла необходимость в приготовлении затратной индивидуальной кормёжки. Каждый энтерик в соответствии с физическими нагрузками получал свою порцию диетического пойла, подкреплённую внутривенной инъекцией, через определённое медиками время, и таким образом полностью освобождался от когда-то гнетущего чувства добычи пропитания и мог полностью сосредоточиться на производстве. А его хватало. Это и развитие, усовершенствование и обновление сложной инфраструктуры мегаполиса, требующие больших объёмов строительных материалов, которые изготавливались на малых предприятиях, размещённых в гротах, и промышленное производство малой механизации, средств передвижения по поверхности, грузового транспорта и различного оборудования. В интенсивном непрерывном режиме работали горняки на рудных месторождениях, обеспечивая сырьём мастерские по переработке руд и изготовлению крайне необходимых полимерных композитных высокопрочных и лёгких термо- и радиазащищённых материалов. Значительная часть их уходила в засекреченный и тщательно охраняемый грот, в котором на стартовой платформе, погружённой в глубокую шахту, размещался последний из двух оставшихся после катастроф космический аппарат. Работавшие там энтерики никогда не выходили ни на поверхность, ни в город. И только сердце города, дающее жизнь всему, благодаря мудрости и знаниям градостроителей, не требовало больших затрат и людских ресурсов. Оно работало в автоматическом режиме и бесперебойно на самой окраине мегаполиса, отгороженное от него массивной бетонной стеной. Сердце это – мощная роботизированная атомная электростанция, работающая на ядерном синтезе, а управляли ею всего пять операторов, имеющих статус самых почётных граждан.
Стерра нагнала их почти у самого выхода. Только успели выбраться на поверхность, как следом из люка вылезли ещё трое. В одном из них Рамир узнал Аллара, негласного лидера жиразов, здорового бугая с типичными для серых чуть суженными тёмно-карими злыми глазами и коричневым отливом серой кожи. Двое других, по всей видимости, были его прилипалами.
- Ты что, сказала ему? – с негодованием посмотрел Рамир на неприятную женщину.
- А как же! – невозмутимо ответила та. – Он должен знать всё. Особенно о новом и необычном, чтобы уберечь нас от возможной опасности.
Рамир чуть не рассмеялся в голос, представив, что хилый цветок, еле удерживающийся на тонкой ножке, может представлять какую-то опасность.
- Глупости, - подтвердил и Микрар. А вот опасность для цветка со стороны навязавшегося квартета была. Рамир почувствовал её интуитивно и повёл экскурсию подальше от ромашки, за дельту. Дойдя до небольшой пирамидальной скалы с обрезанным вдоль берегового обрыва склоном, остановился.
- Там, - махнул рукой, - за скалой.
- Неси, - уверенно распорядился молодёжный вождь, - посмотрим, что за штуковину ты нашёл.
Рамир вспылил, не желая быть в подчинении у серого нахалюги:
- Тебе надо – сам и принеси!
У того ещё злее сузились глаза и совсем вжались тонкие губы, чуть более светлые, чем кожа лица. Очевидно, он не привык к неповиновению сверстников. Не отворачивая лица и продолжая пронизывать строптивца уничтожающим взглядом, процедил, почти не разжимая губ:
- Стерра!
Та безропотно подошла к обрыву и попыталась, неловко цепляясь за скальные выступы слабыми руками, то и дело соскальзывая и срываясь, выбраться наверх, но у неё ничего не получалось. Окончательно выдохшись, она рухнула на песок. Аллар довольно рассмеялся, нисколько не сочувствуя преданной подруге, и повернулся к адъютантам.
- Вы!
Те, помогая друг другу, сумели-таки выползти на обрыв и ушли за скалу, опасливо переступая по её обломкам, торчащим из песка. Оставшиеся ждали молча, не глядя друг на друга. Искатели скоро вернулись, спустились-свалились на берег и, отдышавшись, сообщили лидеру:
- Там нет ничего, кроме камней.
Аллар снова вперил испытующий взгляд прищуренных глаз на неподатливого обладателя тайны.
- Ты мне мозги крутишь? Иди сам!
Рамир нервно хохотнул, окончательно решив, что ни за что не покажет найдёныша.
- Обойдёшься!
- Как ты разговариваешь! – встала между ними Стерра. Лидер грубо отстранил её рукой.
- Не хочешь – заставим!
И тут в шлемофонах раздался знакомый всем хрипловатый голос Власта, Главы Совета города:
- Рамир! Ты где? Что случилось? – Он частенько так, неожиданно, осведомлялся о геологе, особенно когда тому было трудно и тревожно.
- У дельты. Со мной всё в порядке.
- Ты один?
- С Микраром. А ещё здесь Аллар с друзьями.
Власт чуть помедлил.
- Ты мне будешь нужен, возвращайся в город, - и к Аллару: - Аллар! Не делай глупостей, о которых будешь сожалеть, - он как-то догадался о стычке, - понял?
Аллар понятливо усмехнулся.
- Уразумел. – Послышался лёгкий щелчок отключённой связи. – Слушай, - продолжал криво улыбаться Аллар, - любимчик власти, ты мне порядком надоел. Иди к нам, пока я добрый, или… - не продолжил скрытую угрозу, но и так было понятно, что он имел в виду, несмотря на предупреждение Власта. – Запомни: тот, кто не с нами, тот против нас! Ясно?
- Обойдёшься! – опять непримиримо выкрикнул Рамир.
Аллар убрал улыбку и внимательно вгляделся в напряжённое лицо взъерошенного врага.
- Хорошо. Тогда приходи после вливаний к колодцу, если не сдрейфишь, там и выясним, кто без кого обойдётся, - повернулся и длинными неторопливыми шагами пошёл обратно к городу, и вся послушная команда – следом.
Проводив их глазами и убедившись, что соглядатая не осталось, Рамир освобождённо вздохнул.
- Ну, что, пойдём, посмотрим? – предложил другу и, не ожидая согласия, быстро побежал к расселине, испугавшись вдруг, что цветок завял, умер или, ещё хуже, исчез. Но тот был на месте. Они оба спустились к нему и кое-как разместились по обе стороны, присев на корточки и сняв шлемы.
-
