стеной возле окна, пить за свой успех и своё здоровье.
- Э! Валерия Антоновна, вам давно следовало бы понять, что я не тот человек, который опускает лапы. Вы же педагог! - он скептически скривил губы.
“Ух, ты! На Вы!” - азартно изумилась Лера.
- Вы должны бы меня сразу раскусить. Хотя бы вот в этом вопросе. Такие, как я, лапы не опускают. И ещё. Я в принципе не алкоголик. Плюс к тому, я чётко осознаю, что мне нельзя... м-м-м ... спиваться. У меня слишком много дел, которые настоятельно, подчёркиваю, настоятельно требуют своего завершения.
Глаза его приняли жестокое выражение.
“Ого!” - мысленно воскликнула Лера и вслух похвалила его ровным благожелательным голосом:
- Я рада, что ты так решительно настроен. Но кое-какие твои незавершённые дела давай завершу я. Так будет надёжнее. О цене сговоримся. Я не хапуга. Да и не знаю настоящих цен.
- А! Так ты хочешь денег!
- Ну, милый мой, предстоят всякие там расходы, потом - мой труд... Каждая работа требует оплаты, только и всего.
Она белозубо улыбнулась, глядя прямо в глаза Александра, уставившиеся на неё с испепеляющим блеском, струившимся на неё из их тёмных глубин.
- Лучше бы ты занялась со мной любовью. Это более верный заработок.
- Нет. - сухо возразила Лера. - Любовь не предмет купли-продажи. День аванса, день выдачи под расчёт здесь не приемлемы.
- Ты не права. Тысячи людей...
- Права. - не дав ему досказать, ещё суше, произнесла Лера. – То, о чём ты завёл речь, не любовь, а проституция.
- Займись со мной проституцией. - порекомендовал Александр. Ей даже послышалась уверенность в его голосе, мол, она согласится, ибо ломается перед ним. Он думает, что она кокетничает, набивает цену?
- Не займусь. Давай ближе к делу. Я скромная, мне хватит пяти тысяч долларов за ... м-м-м ... нейтрализацию твоих врагов. У тебя есть пять тысяч?
Потратив несколько молчаливых секунд на разглядывание своей собеседницы, Александр саркастически ухмыльнулся.
- Есть. Я тебе их заплачу. - он утвердительно закивал головой. - Конечно, заплачу.
Издевательски хохотнув, воскликнул:
- Дерзай! - и окинул её пристрастным взглядом. “Всё равно ведь ничего не добьёшься и сдашься мне!”
“А что! - вдруг подумала Лера, мгновенно проработав его слова, его взгляды, бросаемые на неё, - он и впрямь нежный. Саша Нежный! Просто подарок судьбы!” По здравому её рассуждению, бандиты, крутые, в общем, все криминальные элементы такого пошиба, представлялись ей совсем другими. Менее - гораздо менее! - интеллектуальными, абсолютно нетерпимыми, безжалостными и тупыми, исключая процессов хапанья. Тут они доки. А этот ведёт с ней бесконечные беседы, уговаривает её. Методы, очень близкие ей.
- Вот и договорились. - ответила Лера, намеренно не замечая его сарказма и насмешки, его убеждённости, что не только ничего у неё не получится, а в принципе получиться не может. Этого не может быть, потому что быть такого не может. Она прекрасно поняла его.
- Мне пора. - она встала. - Авансом можешь выделить долларов двести? Без денег никакое дело не сдвинешь.
Александр засуетился. Конечно, он даст аванс, но не жалкие двести - пятьсот как минимум. “Вот ты и попалась!” - отозвалось в его душе.
“Напрасно радуешься! - мысленно усмехнулась Лера. - Не видать тебе меня своей любовницей! Я обойду вас всех!”
XI.
Это известие застало Геннадия Львовича на кухне, где он пытался незаметно извлечь бутылку из потайного уголка между холодильником и шкафом для посуды.
- Что? - выпятив нижнюю губу, грубо протянул он недовольным голосом человека, пойманного на месте преступления. Носит её нелёгкая разыгрывать его в такие напряжённо предвкушающие моменты!
- Геночка, встань, пожалуйста, и не говори со мной таким голосом!
- Нормальным голосом я говорю!
- Ты говоришь противным голосом, не спорь. Я же вижу, что сорвала тебе “стопарик”, который ты собирался втайне от меня шлёпнуть.
Геннадий Львович встал с корточек. Сердито насупившись, он протестующе вздел голову, но Лера не дала ему высказаться.
- Не ерепенься и не возражай, я знаю все твои заначки.
- Ничего у меня нет!
Лера тяжело вздохнула.
- Ладно. Нет, так нет. Доставай это своё «нет». Выпьешь нормально за столом, как человек, и закусишь.
На эти её слова Геннадий Львович криво ухмыльнулся с кислым выражением лица - при ней разве выпьешь нормально со вкусом!
- Давай доставай, я тоже немного выпью. За столом всё и обсудим.
Ничего себе, она будет ещё и пить его водку?!
- Ты что, не шутишь что ли? - осторожно осведомился он, нехотя шевельнувшись в сторону тайничка.
- Конечно, не шучу.
- И что, ты... собираешься идти в ресторан? - всё с теми же предосторожностями уточнил Геннадий Львович.
- Да. Собираюсь. Причём, с тобой.
- Со мной? - лицо его вытянулось, а потом он фыркнул понимающе, засмеялся хитреньким смешком и всё ещё неуверенно воскликнул:
- Разыгрываешь!
- Генка, не заставляй меня нервничать. Ты меня прекрасно знаешь, я никогда не шутила подобным образом. По-моему, я очень чётко поставила вопрос, какой или какие рестораны в нашем городе популярны среди состоятельных и очень состоятельных людей. Респектабельны, держат марку давно. Что-то вроде современного аристократизма. Среди твоих собутыльников, надеюсь, попадаются люди приличные, которые знают “что, где и как” именно в этой области. Ну, хотя бы смакуют с чужих слов ресторанные прелести. Знаешь, такие несбыточные мечты вслух.
- Ну. - выжидающе буркнул Геннадий Львович.
- Да. И ещё. Чтобы этот ресторан внутри был бы... м-м-м ... так сказать, с архитектурными излишествами. Просто просторный зал с рядами столов меня не интересует. Хотя, я думаю, - вдохновилась Лера, - что хозяева всех таких заведений из кожи вон лезут, чтобы их ресторан выделялся бы чем-нибудь этаким. Интимные уголки, какие-нибудь колонны, подиумы, антресоли с пальмами.
Геннадий Львович всё с большим интересом слушал жену, её словесные описания мифических ресторанов, кафе, баров и ночных клубов. А фантазия у неё ничего, даром, что нигде никогда не бывала! Она его заинтересовала. У него, как у ребёнка, приоткрылся рот, так увлёкся. В одну из небольших пауз вдохновенной речи жены Геннадий Львович произнёс одно единственное слово:
- Ниагара. - и потеряв на последнем слоге голос, проглотил нечто шершавое, перекрывшее пересохшее горло.
- Что? Ах, Ниагара! И всё?
Геннадий Львович неопределённо пожал плечами и нехотя пробурчал:
- Есть и другие. Но... то, что ты выписываешь тут - это Ниагара. А ... а зачем тебе это?
Лера критическим взором окинула мужа сверху вниз и обратно.
- Завтра вечером мы с тобой вдвоём пойдём в эту Ниагару и поужинаем там.
- Что?
- Генка, не убивай меня! Неужели ты до такой степени отупел! Если бы ты видел сейчас своё лицо!
- А что моё лицо?! - оскорбился Геннадий Львович.
- Твоё лицо сейчас - лицо дебила! Я что, говорю что-то совсем непонятное? На китайском языке?
Она лукавила. Конечно, ему было от чего принять такое выражение лица. Дорогой ресторан! Когда у них денег и на поход в кафетерий нет! И потом, чтобы она, заимей деньги, повела бы его в ресторан?!
- Нет. Но... - слабо возразил Геннадий Львович и вдруг взорвался, - хватит издеваться надо мной!
У неё взметнулись брови, льдистые глаза гипнотизирующим взором вперились в Геннадия Львовича, и он быстро притих, обиженно заморгав глазами.
- Ну, Лерка, ты сама понимаешь, что так даже шутить нехорошо. У нас денег еле-еле до получки осталось, а ты... а.. а ты... - и вдруг лицо его разом переменилось, и он, пересилив себя, насупившись, с тщетно скрываемой зародившейся надеждой и страхом, что его сейчас же и осмеют, спросил:
- А ты не шутишь?
Спросил и с подозрением зыркнул глазами в глаза своей ненаглядной и суровой Лерочки.
Так Геннадий Львович до конца и не поверил жене, но включился в обсуждение предстоящего события, относясь ко всему как к игре, и, надо сказать, игре приятной. Почему бы не помечтать? Поговорил - как будто и сам побывал. И вдруг как-то неподвластно разуму, вопреки здравому смыслу, Геннадий Львович страстно захотел праздника. Нет, не домашнего праздника, а именно такого, с выходом в ресторан! Чтобы мягко звучала музыка, чтобы вокруг были праздничные люди, романтический приглушенный свет, крахмальные белейшие скатерти, книжечка меню с золотым тиснением, симпатичный услужливый официант, искрящиеся рюмки, ароматные, красиво украшенные блюда и т.д. и т.п. О! Как он всего этого захотел! У него покраснело лицо, глаза сердито сверкнули и потухли.
- Генка! - Лера участливо с насмешкой смотрела на него, - Доставай-ка ты, наконец, свою заначку! Я уже закуску приготовила.
И правда, на столе уже стояли тарелочки с огурцами и салатом; нарезанный хлеб источал свежеиспеченный запах - видно, купила его только-только. Но самое поразительное, на плите в сковородке уже почти дошла до готовности яичница из трёх яиц. Когда она успела её поставить? Почему он ничего не заметил? Вот ведь!
- Костюм хороший у тебя есть. - буднично продолжала Лера. - помнишь, тот! Мы его купили с твоей премии, а ты тогда быстро потолстел и практически не носил его. Рубашку, галстук и ботинки я тебе купила.
Геннадий Львович застыл с бутылкой в руке в неудобной позе, изогнувшись, из низкого разворота озадаченно воззрившись на жену.
- Ботинки?
- Пришлось купить без примерки, но я знаю твой размер. А эти такие симпатичные, натуральная кожа, и были, представляешь, последними!
- Так ты не блефуешь?
Лера засмеялась и вышла из комнаты. Через минуту Геннадий Львович любовался и ботинками, и рубашкой, и галстуком. И нюхал дорогую туалетную воду - вот уж это убедило его больше всего в правдоподобности происходящего!
- Ну, что ж, давай выпьем. - глаза его засияли в радостном недоумении, - и ты мне всё расскажешь. Да?
- Не знаю, не знаю. - запела Лера, она развернула рубашку, повертела ее, так и этак прикладывая к себе. Геннадий Львович даже забеспокоился, как бы она не испортила такой красивый предмет его туалета, и, отобрав рубашку - на что Лера понимающе снисходительно улыбнулась, - усадил её за стол.
- Не спеши. - Лера изогнулась и, не вставая со стула - габариты кухни позволяли - достала из холодильника тарелку с уже нарезанным окороком, любимой закуской её мужа. Настроение поднималось от минуты к минуте. После первой же рюмки Геннадий Львович деловито поинтересовался, зачем они идут в ресторан?
- Как зачем? - округлив глаза, воскликнула Лера. - Мы идём, чтобы отдохнуть, расслабиться.
- Да? А нельзя ли деньги, что завелись у тебя...
- Ты на что-то намекаешь? - она наигранно грозно наклонилась к нему.
- Нет-нет! - поспешно возразил Геннадий Львович, - На что я могу намекать! Что я, не понимаю, откуда у тебя деньги! Просто я думаю, может их надо истратить по делу, в нашем бюджете сплошные прорехи: душ в ванне подтекает...
- Ты что, не хочешь идти в ресторан?!
- Хочу. - сердито отозвался Геннадий Львович. - Конечно, хочу, но...
- Никаких “но”. Жили с прорехами и ещё поживём. Я купила себе вечернее платье.
- Как!..
“Ну, ты и транжира!” - так и читалось в этом его “как”!
- Надо же и мне приодеться для ресторанного похода!
***
Они очень волновались. Приподнято радостное настроение, лихорадочная тревога предвкушения запретного плода - для их нищей жизни поход в ресторан не что иное, как запретный плод - и страх перед этим, запретно недосягаемым. Матово-мозаичные стекла входных
