в одиночестве у утра до ночи!” - так её поразила быстрая игра мышц его рук, обнажённых до середины предплечья. Он запросто, одним ударом может отправить её на тот свет! И никто ничего не узнает!
Вслух же она сказала:
- Очень даже смею. Дело сделано. И тебя не касается, как именно оно сделано. Это одно. А с другой стороны, Сашенька, ты меня обижаешь. Давай спокойно разберёмся. Где ты видел, чтобы кому бы то ни было так везло, чтобы всё совпало тютелька в тютельку? Где и когда?! Допускаю, что такое может быть в комедийном боевике. Но мы, извини, живём в реальном мире. Я могу чихнуть на пять тысяч долларов, хоть для меня это немыслимые деньги. Поэтому, наверное, и могу чихнуть, что не знаю им цены. Но прошу не затрагивать мою честь, мои способности, мою смелость, наконец, и талант. Я подыграла, да, но это тоже надо суметь сделать!
Её талант! Она убила его этим словом. Самомнения, сколько ни убавляй, всё равно не убудет!
Они не заметили, как оба вскочили на ноги, и принялись свистящим шёпотом поносить интеллектуальные способности и действия противника. Опомнились лишь, когда едва не вцепились друг в друга. Руки у обоих приподнялись для удара, кулаки сжаты.
Ещё немного, и для начала Лера пустила бы в ход ногти. Она, не отдавая себе в этом отчёта, мысленно уже приноравливалась, где и как она царапнет, куда вонзится ногтями или ударит, что сделает потом, избегая ответных его действий.
Александр был готов схватить, встряхнуть или треснуть, в общем, прихлопнуть одним ударом это назойливое существо. Но это так, минутный порыв, на самом деле ему страстно хотелось другого...
- Ну, всё. К чёрту! Пошли выпьем, и ты мне всё расскажешь!
- Что расскажу?! - воскликнула Лера. Она не могла так быстро выйти из жаркого состояния битвы характеров. Голос её звучал сердито. Она взирала на Александра мало сказать неприязненно, её глаза, холодные, немигающие и безжалостные, словно глаза рептилии, не сулили ему ничего хорошего.
После его предложения пойти и выпить, ещё несколько мгновений в её облике витали остаточные признаки только что отшумевшего противостояния. Знаменательно, что первым пришёл в себя Александр. В её оправдание можно сказать, что обида была нанесена ей, да и начал свару он, а не она.
- Расскажешь, что посчитаешь нужным. Надеюсь, ты без комплекса небезызвестного Мюнхгаузена.
Она придержала дыхание, набрав в себя воздуха...
Ну, это не самое худшее сравнение - в душе она рассмеялась. Даже обижаясь, она играла роль, ибо она слишком хорошо его понимала, чтобы копить настоящие обиды... Скептически сжала губы, выдохнула и вдруг, ничего не меняя в своей позе, сделалась совершенно иной - спокойной, уравновешенной и добродушной.
- Как знать, как знать... может, что-нибудь от него и есть. К сожалению, очень незначительное... Что ж, пойдём и выпьем. В свою очередь надеюсь, что заодно и поедим. После такой встряски у меня разыгрался аппетит. Запахи из кухни идут немыслимые.
Александр завертел головой - ну и ну!
- С тобой общаться, - забурчал он, направляясь в кухню, - хуже, чем на гору взбираться. Я с утра ничего не ел.
- Что же так?
- Ждал тебя.
- Опрометчиво. Я могла и не прийти.
- Глупости. Ты не могла не придти. После таких-то сообщений!
- Ага!
- Ничего не “ага”! Не заводись по новой.
- Как ты со мной разговариваешь! - возмущённым голосом воскликнула Лера.
- Ты совершенно не кокетлива. - дрогнув досадливо ноздрями, в сердцах выговорил Александр.
Она слегка растерялась. Потом изумлённо воззрилась на него, и это была уже игра, прикрытие истинных чувств чувствами, подходящими к ситуации.
- У тебя странные скачки в разговоре, Сашенька. Кокетничать не вижу смысла. У нас с тобой деловые отношения.
- А жаль.
- Ничуть.
- Нет, жаль. Ты женщина, а я мужчина. - напирал на своё Александр.
- Ну-ну! Я в юбке, ты в брюках. Не уводи разговор в сторону. Накрывай на стол. Ты пригласил меня выпить и перекусить.
- Да. Дипломатический обед. Правда, на кухне. Тебя это не коробит?
- Нет, конечно. На кухне чувствуешь себя раскованней. Да и кухня у тебя не маленькая. Почти столовая.
Стол был уже накрыт. Явное подтверждение того, что её тут, как всегда, ждали. Лера критически оглядела выдвинутый на середину кухни стол.
- У тебя явно проявляется чисто гангстерская потребность шикануть всем, чем только возможно.
- Ого! Так ты, оказывается, ещё и знаток гангстеров? Где же это ты успела с ними так тесно пообщаться? У нас и такие водятся?
Она лучезарно улыбнулась в ответ и сказала:
- В кино познакомилась. Подозреваю, что выставлено не всё. Что-нибудь не слабое выудишь из холодильника. Всё это больше смахивает на пир горой, а не на чопорный дипломатический обед.
- Одно другому не помешает. Я же тоже жутко голоден.
Она мельком глянула на его всё ещё хмурое лицо, ненастность которого подчёркивалась как минимум трёхдневной щетиной. Правильно ли она понимает этого крутого Сашу? И опять, к своему огорчению, она подумала о деньгах - заплатит или нет? Это не просто вопрос о деньгах, это ещё и речь о его честности. А как ей не хочется разочаровываться в Саше!
Александр вскрыл бутылку с вином, и густая золотисто-розовая струя нежно заструилась, заполняя собой хрустальный фужер. Сила руки, сила пальцев, обхватывающих стекло бутылки, вдруг как-то поразительно чётко и ясно ворвавшиеся в сознание Леры, заставили её бросить на Александра, на его лицо, быстрый оценивающий взгляд. Увиденное повергло Леру в странную волну страха. Она не поняла выражения его лица, а ведь ей казалось, что она его хоть немного, но знает и понимает. Калейдоскопом закружились мысли-обрывки об услышанных некогда страшных историях с весьма плачевным исходом. А ведь лицо его было всего лишь спокойно сосредоточенным на вот этом священнодействии – разливании вина. Губы поджаты, сизый подбородок твёрд и решителен. Почему так решителен?!
Наполнив оба фужера, он сел и устремил вопрошающий взор на Леру.
- Начнём?
И после очень короткой паузы, в течение которой она взяла фужер в руку, спросил:
- Что с тобой?
“Неспроста спросил! - мелькнула у неё мысль, - Он что-то замыслил! Дурацкое у меня лицо, что он увидел в нём? Куда он клонит этим вопросом?!”
- Как что? Я всё ещё в обиде на тебя. - с каким трудом ей удалось так беззаботно произнести эти простые слова!
- А! Так ты злопамятна.
Только и всего он сказал, а её охватила неуправляемая, неоправданная паника. Дико страшно и дико смешно - чего она испугалась?! Она размазня, надо взять себя в руки. Вот будет финт, если он поймёт её состояние!
- Не без этого. Любой человек помнит обиды.
Они чокнулись краешками фужеров, мелодичным звоном отозвавшимися на соприкосновение, выпили вино. Оба выпили до дна. Александр принялся угощать её, предлагая то одно, то другое. Его настойчивость по части выпить, непременно съесть то и это, коробила Леру и ещё глубже вгоняла в стрессовое состояние.
- Ну же, Лерочка, рассказывай. - наконец попросил он её. Как же всё-таки ей удалось провернуть такое немыслимое дело?
Его просьбе рассказать она не обрадовалась, а как ей хотелось этого ещё каких-то полчаса назад! Но нет. Поверх всего поселился страх. Она корила себя, обзывая дурой невменяемой. Запугала себя так, что забыла, ради чего расселась тут у него трапезничать! Она попыталась напомнить себе, что она думала о нём, стоя перед его дверью, каким человеком он ей представлялся, как мечтала с триумфальной гордыней победительницы поведать о своих подвигах. Но фанфары умолкли уже в прихожей, а неожиданная волна страха отбросила её за пределы нормального восприятия, оставив лишь одну мысль, одно устремление - найти источник страха, уничтожить его и тем самым спастись. Хорошо хоть известен носитель данного источника опасности!
Начав осторожно, как бы нехотя - он посмел ей не поверить! Об этом надо помнить! - она постепенно разговорилась, расцвечивая своё повествование скупыми, но достаточно яркими красками. В этом своём словоизлиянии она почувствовала спасение, хотя бы моральное. Поддержка нужного состояния духа. Хотя, может быть, только духу её и грозит опасность и ничему другому. Но не преминула ввернуть, так, вскользь, что Геннадий Львович знает, где она находится. И вообще, постаралась изобразить себя несколько круче, чем она есть на самом деле. Пусть почувствует в ней достойного соперника! Обезопасить себя любыми возможными способами - сейчас она справлялась ещё и с этой задачей.
- И что же, ты позвонила всем четверым, и они тебе поверили?
- Зачем же. Конечно, сразу не поверили. Но в сердцах их поселилось подозрение. Они ведь не доверяли друг другу, а речь идёт, как я поняла, об очень большой сумме, да?
- Да. Об очень большой. - он странно улыбнулся, лишь уголками губ. Скорее слегка осклабился, так как в глазах не наблюдалось никаких признаков улыбки. И уточнил, - В масштабах нашего города.
- Значит, - учтиво улыбнулась в ответ Лера, - они вполне допускали мысль, ну... скажем, возможность, сговора кого-то с кем-то против кого-то. Так?
Он пожал плечами и молча как-то неопределённо кивнул.
- Вдруг кто-то что-то пронюхал, получил обнадеживающую информацию, а уж если вдруг кто-то узнал что-нибудь наверняка!.. Да и звонящий ведь что-то знает, понятно железно! А ты не только ничего не знаешь, тебя водят за нос, хотят обворовать. Ведь есть прецедент! Представляешь, как всё у них загорелось! Каждый грешит на каждого, думает, что тот чего-то достиг! А делиться они не любят, вполне возможно, что всё может стать чьим-то, а ведь лучше бы твоим! После твоей встречи с Бананом они узнали, что ты жив, и всё для них стало таким непредсказуемо зыбким, а охотничий азарт достиг, я думаю, трясучки...
Александр внимательно смотрел на Леру. А она, разглагольствуя, анализировала, что он, Александр, есть на самом деле? Враг? Жёсткий и безжалостный? Она насмотрелась на его дружков - внешне приличные люди. Но развязка яснее ясного вскрыла их суть. Господи! Ей и впрямь неимоверно повезло, она попала в струю. И, видимо, в очень мощную струю их собственных дел, проблем, создавшихся ситуаций.
Ей почему-то сейчас страшно не хотелось рассказывать Александру конкретно, как всё было. Как она задумала, что ей пришлось делать, узнавать. Каким азартом горела её душа, когда она поняла - у неё получается! В кутерьме и страшной спешке, но получается! Она нашла уязвимое место! Почти ни одной ночи полноценного сна!
Раскройся она полностью, и он осмеёт её, принизит одним только своим видом, недоверием и усмешкой на недоброжелательном лице.
- Конечно, мне повезло...
- Ещё бы! Такое совпадение!
- Ну, уж нет! Здесь не только совпадение, здесь и мой вклад, я ускорила и усугубила! Они могли разойтись полюбовно, если не подлить масло в огонь...
- Боже мой, какая образность!
- Никакой образности в моих словах нет. Образность в самой жизни. Твои мальчики, я бы сказала, оказались чересчур нервными, очень подозрительными, нетерпеливыми и скорыми на расправу. Ну и не спорю - говорю это специально для тебя, - что почва была подготовлена. Они уже невзлюбили за что-то друг друга и наверняка о чём-то таком, нехорошем, подумывали.
- Сама признаешь, что не твоих это рук дело.
Она тяжко вздохнула.
- Моих, не сомневайся. Они ещё сто лет телились бы, не знали, что предпринять. Я их подтолкнула.
- Ну-ну.
- Подтолкнула! Правда, к моему сожалению!
