сродни шахматной. Не её вина, что пешки столь воинственны и безрассудно жестоки.
- Может, пущу их в оборот. Я их всё-таки заработала, не то, что вы, ворюги и убийцы.
- Это ты брось. - как-то безразлично для такого обвинения отозвался Александр. Он сладко потянулся и сказал, - Относительно первого...
- Чего именно? - голос её потвердел и налился неприятными нагловатыми интонациями, специальными, чтобы больнее задеть его. Уж рвать с ним - так окончательно и бесповоротно.
- Относительно того, что я вор. Категорически возражаю. Я совсем не вор, я игрок.
- О! И ты тоже.
- Тоже - означает сравнение с тобой? Ладно. Относительно второго, того, что я убийца - возражаю троекратно. Я враг убийц, борец с ними финансовыми методами, а вот ты...
Он сменил лежачее положение на сидячее.
- Позволь, позволь... - Лера решительно села обратно в кресло напротив Александра. - Не наговори лишнего, дорогой мой.
- О! Я - дорогой! Приятно слышать.
- Не обольщайся. Это стандартный оборот во время спора.
- Понятно. Но что означают твои слова “не наговори лишнего”? Пришьёшь, да? Каким-нибудь игровым методом. Так кто из нас убийца?
- Ощутил себя бедняжкой, такой несчастной овечкой, да? Не предвкушай страданий, не дождёшься. А для твоих дружков бандитов я всего лишь послужила катализатором. Даже не я сама, а только мои слова, сказанные в основном по телефону.
- И к чему это привело, милая интриганка? - шёпотом спросил он, подавшись вперёд.
Она напряжённо внимательно поглядела ему в глаза, приблизившиеся к ней почти вплотную.
- Произошло логическое завершение существования неправедной организации. – Твёрдым голосом отчеканила Лера. - Я горжусь внесённой в это дело моей лептой. А ты что, хочешь ещё что-нибудь провернуть, используя мои способности, или я надоела, задумал что-нибудь нехорошее?
Не отворачиваясь от него, она наконец-то убрала деньги в сумочку.
- Речь ваша неподражаемо витиевата, Валерия Антоновна.
- Школьная выучка.
- Понятно. Но мне от вас больше ничего не надо, и нехорошего я тоже ничего не задумал. А, наверное, стоило бы.
- Ну что ж, мне пора, пока ты ничего не придумал.
Она встала с кресла. Он стремительно встал с софы вслед за ней. Плед соскользнул на пол.
- Ай! - Александр попытался поймать его.
Лера скользнула за дверь в прихожую, а могла бы полюбоваться смущением и досадой голого Александра. Кое-как прикрывшись поднятым с пола пледом, он выскочил вслед за ней в прихожую. Выскочил бы и за дверь в подъезд, на лестничную площадку, если бы она успела выйти уже туда.
- Да куда ты! Что же ты всё время убегаешь!
- Мне просто пора домой.
- Могла бы и поцеловать перед уходом.
У неё чуть дрогнули веки.
- Поцеловать? Это ещё зачем?
- Как зачем? Ну... - она замолчал, сощурившись на неё.
Она безразлично улыбалась ему, как улыбаются из приличия. Ноги уже в туфельках. Александр прошёл ближе к выходной двери. Одна рука занята опоясанным вокруг него пледом - крепко прижимает его к телу. Край пледа уголком волочится по полу. Лера увидела, что Александр левой ногой встал на этот уголок. Мгновенно в голове засела шаловливо любопытствующая мысль: заметит он или нет, что стоит на пледе, а если не заметит, то споткнется, потеряет равновесие, когда шагнёт, а? Или вдруг того лучше - упадёт? Да нет, скорее всего, плед опять свалится с него. И ей ещё разочек удастся полюбоваться смущением Александра! А вот такой Александр, смущённый, ей нравится гораздо больше сердитого. Что ж, ничего в этом противоестественного нет.
Он же, смирившись с тем, что целовать его не собираются, углубляться в истоки такого её поведения не стал, может, колючая щетина его щёк мешает, а, заглядывая ей в лицо, спросил:
- Ты когда придёшь ко мне? Давай завтра.
- Нет.
- А когда?
В замешательстве глянув на него, она сбоку подошла к выходной двери.
- Никогда.
Произнесла она это слово твёрдо и уверенно, с оттенком удивления, что это он вздумал спрашивать её о простых и всем понятных истинах - конечно, никогда!
- Лера, не напрягай меня. Кончай свои игры. Завтра я жду тебя сразу после работы. Ты ведь заканчиваешь рано? Где-то в два?
- Боже, не дай мне растерять чувства юмора! - она закатила глаза вверх, тяжко вздохнула, а сама прощально подумала: “Интересно, какое впечатление я сейчас произвожу на него? Надеюсь, преотвратное”.
- Конечно, Сашенька, - говоря, она выбирала более выгодную позицию по отношению к замку выходной двери и внимательно, стараясь не показать ему этого, следила за Александром, - мне жилось крайне интересно всё это время. Может быть, я ещё не в полной мере оценила степень необычности и насыщенности событиями ... м-м-м ... прошедшего отрезка времени. Но всё, слава богу, закончилось. И, как видишь, очень счастливо, как в хорошем добротном фильме. Было очень любопытно.
- Любопытно?! Лерка, ты...
- Сашенька, всё было не только любопытно, но и очень хорошо, даже здорово. Но у нас нет больше ни причин, ни поводов для дальнейших контактов.
Она покрепче сжала рукой сумочку и, любезно улыбаясь, осторожно потянулась рукой к замку.
- Куда! - он быстро метнулся к двери и пришлёпнул замок рукой. Второй рукой продолжал придерживать плед, в котором он так и не запутался, хотя тот уже прилично завернулся вокруг ноги и мёл пол уже довольно большой площадью.
- Как это нет причин! А всего пятнадцать минут назад, что мы с тобой делали? Это не причина? Ей любопытно, умница, слов нет!
- Ты не хочешь меня выпускать?
- Лера, не зли меня! - он нажал на неё телом, оттесняя от двери, - Трахалась со мной, а теперь...
- Ого! Ну и словечко! А в принципе, ну и что? Прости, конечно..., но во мне был э… просто избыток эмоций.
- О? Так вот, оказывается, что это! Ну-ну!
- Ты завёл меня. Разозлил. Я сняла стресс. Только и всего.
- Заманчивый способ снятия стресса. Да ты - чудовище.
- Кто из нас чудовище, надо ещё разобраться.
- Лерочка, у тебя, кажется, опять начинается стрессовое состояние? А? Пойдём, снимешь.
- Нет. - она отрицательно мотнула головой. - Сашенька, в тебе говорит обычная похоть.
- А в тебе?
- Что у меня, я уже объяснила. Ты же просто засиделся в одиночестве. Тебе хочется женщины, другой под рукой нет, только я.
- Лицемерка. Так к любой не относятся.
Она тихо рассмеялась.
- Ты ошибаешься, мальчик. Я ухожу. И помни, у меня есть муж, я люблю его.
- Ну! Любящая жена!
- Да. Именно так. А ты завтра выйдешь из этой берлоги и встретишь девушку, которую полюбишь.
- Не шути так!
Он глядел на неё в упор, глаза в глаза. Нервная дрожь не давала возможности сосредоточиться. Оттесняя её от двери, он прижался к ней всем телом, а её сопротивление лишь усиливало контакт. Так они напирала друг на друга - он, всё больше теряя голову, она - замечая и анализируя всё вокруг, в том числе точно отслеживая его состояние и заодно обдумывая свои дальнейшие действия.
При такой близости слова казались бессмысленными. Рука Александра сорвалась с замка на её плечо. Глаза её улыбнулись. Он в ответ тоже заулыбался. Его охватило облегчение от осознания того, что она играет с ним, просто поддразнивает его. Разве может она на самом деле быть равнодушной к нему? После всего, что было!
Её рука - не та, что с сумочкой! - перекочевала на его бедро, аккуратно легла и мягко скользнула по бедру, а, значит, и по пледу, вверх. Она чуть потянула за ткань - наконец-то он наступил на плед!
Несколько мгновений ушло на размышление. Её губы чуть вытянулись вперёд, как для поцелуя, в глазах зажёгся огонь. Пальцы Леры скомкали приличный ком ткани пледа, достаточный, чтобы крепко ухватиться. Он истолковал этот её жест по-своему, совсем не так, как она применила его несколько секунд спустя после того, как перегруппировала свои мышцы для успешного осуществления задуманного.
Сейчас она изо всей силы ка-а-к дёрнет за плед, подсекая ногу Александра! Одновременно с этим, не отрывая спины от стены, резко присядет, ускользая из-под его руки, по возможности толкнёт его головой в грудь или под дых - здесь трудно просчитать точность попадания. Он потеряет равновесие, отлетит от неё на середину прихожей. Пока он будет барахтаться в складках пледа, она откроет дверь - и была такова! Да, ещё крикнет ему напоследок: “Прощай!”. И всё - прощай всякие опасные делишки. У неё столько денег! Ужас! Надо ещё продумать, как с ними поступить.
Лера придержала дыхание. Ну! И рванула за плед! А вот нырнуть спиной по стене вниз не успела. Александр проявил отменную реакцию - он крепко вцепился пальцами в её плечо. Упали они вместе, но неравенство при падении проявилось колоссальное! Александр, как закоренелый неудачник, коим он стал в последнее время, при падении изрядно пострадал. Полетели они не на середину прихожей, как планировала Лера, а вбок, на прямой и твёрдый угол шикарного сооружения, предназначенного под обувь, довольно высокого и массивно-устойчивого. Упал Александр слегка наискосок, спиной. Удар пришёлся на промежуток между позвоночником и правой лопаткой. Он вскрикнул от боли, и полетел на пол. Лера проделала весь путь вместе с ним дополнительным грузом, отнюдь не смягчившим падение. При приземлении чудом успела отвернуть лицо в сторону, иначе ударилась бы о его подбородок носом. Ошеломлённая происшедшим ничуть не меньше его, она только и смогла мгновенно осипшим голосом обозвать его идиотом.
- Ну ты и гадюка. - скрипуче прошептал в ответ Саша, болезненно вытягиваясь под ней.
- Нет, я не гадюка! - расстроено, со всхлипом в голосе, возмутилась Лера и громко задышала, успокаивая себя. - Неужели не понятно..., - говоря, она оттолкнулась от него руками, вставая.
- Ты! - вскричал Александр, конвульсивно дёрнувшись на полу, - Смотри, куда упираешься своим коленом!
- Подумаешь, неженка какой!
Она встала, наконец, на ноги, одной рукой одёрнула одежду, поправила волосы. Другая рука по-прежнему сжимала сумочку.
- Надеюсь, теперь ты понял, что нам вместе быть противопоказано. Я сделала для тебя всё, что могла. Не бросила в беде. Хотя, надо было бы! Если подумать, кто ты мне! И вообще, кто ты? Бандюга вне закона!
Александр, морщась, тоже встал на ноги. Пресловутый плед остался на полу. Извернувшись, голый “бандюга” попытался заглянуть себе за спину, нащупывая рукой больное место.
- Страшнее синяка ничего там не обнаружишь. - сердитым голосом прокомментировала его жест Лера.
- Ага! - возразил он, - Там что-то влажное!
И вполоборота повернулся к Лере.
- Всего-навсего ссадина. - с сарказмом уточнила она. Бросила на него раздражённо-отчуждённый взгляд и отвернулась. Ну, почему бы Генке не заняться собой! Интеллигент ленивый! Не только женщины должны следить за своей фигурой!
- Это тебе всего-навсего, а мне больно! - хмурясь, он упорно нащупывал свою ссадину.
- Прощай. - она вернулась к двери.
- Так и уходишь? - он поднял с пола плед, стоял и исподлобья смотрел на неё.
Её охватило лёгкое смятение - в его глазах мелькнула такая обида, непонимание её поведения и поверх всего этого такая грусть, что похолодело в груди. Упаси её боже от занозы в сердце!
- Да, Сашенька, ухожу. У меня своя жизнь, у тебя своя. Извини, уже поздно, мне пора домой. К мужу. Ужин у меня ещё не приготовлен.
- Это не честно.
- Это нормально. Надеюсь, наша помощь тебе больше не понадобится. Прощай.
Щёлкнув замком, она открыла дверь и, чуть помедлив, ушла, так и не услышав от него ни слова в ответ на свое “прощай”.
XIII.
Шесть дней
