Говорю это без игры. Что-то мне не хочется быть злым гением. Была бы рада списать все эти события на самотёк. Но не всё так просто. Надо было знать, кому, что, каким тоном, в каких выражениях донести информацию, ну и ... так далее. Хотя, знаешь, Сашенька, мы не оговаривали, каким способом я освобожу тебя от домогательств этих бывших граждан. Теперь ты от них свободен? Свободен! Так что, дело сделано, плата за тобой.
Он резко повернулся на стуле. Она поймала его взгляд, тотчас убежавший в сторону, и опять холодная волна страха, было отступившая, окатила её с головы до ног. Противный холодный пот прошиб под мышками.
- Вот и всё. Больше мне нечего сказать. И, пожалуй, мне пора уже домой.
“Господи! Он понимает, что неплохо бы и перейти к оплате? А то мне что-то и впрямь так захотелось домой!”
Лера слегка запуталась в своих ощущениях. С одной стороны - она победитель, выполнивший свою часть договора, имеющий полное право (и намерение тоже) получить честно заработанные деньги: а с другой стороны - не проходил странный страх, что должно произойти нечто, расплывчатое, но очень опасное.
- Какой дом, что ты! Попили, поели, поговорили и всё? Предлагаю послушать музыку. У меня есть прекрасные записи, выбор огромный, на любой вкус.
Какая ещё музыка?! Опять он увиливает от прямого ответа! И тут ей в голову пришла ещё одна неприятная мысль-вопрос: а как именно происходят подобные расчёты? Как у них с Александром это может произойти? У неё нет никаких бумаг, никаких расписок. Что-то эту сторону она не продумала, а, видимо, зря. Момент расчёта ей представлялся простым, как и её отношения с данным человеком, а выходит что-то не так. Да и принято ли при таких условиях расплачиваться? Зачем ему платить ей?
- Нет. Спасибо. У меня не музыкальное настроение, мне пора. - она встала со стула.
Александр тоже встал.
- Ещё очень рано. Ты совершила такой подвиг...
То весь кипел на неё негодованием, а теперь само понимание? Да, для неё это подвиг, интеллектуальный и психологический. А он о чём толкует? Или он читает её мысли? И хочет поиздеваться?
- ... и хочешь скомкать празднование своей победы?!
Она вежливо посмеялась в ответ и отступила к двери.
- Мы уже отпраздновали.
- Ты какую музыку любишь? - спросил он.
- Хорошую.
Лера отступала, пытаясь скрыть и унять панику и придать своему отступлению непринуждённый характер. Александр двигался вслед за ней, не переставая рассказывать о своей фонотеке. В прихожей у самой двери он взял её за локоть, она вздрогнула, мысленно ругнувшись. Он подтолкнул её обратно, но уже не в кухню, а к большой комнате. Упираться не имело смысла - с ним ей не справиться, и, к тому же, он ещё не заплатил ей. Может быть, для этого он направляет её в комнату? Пропади они пропадом, эти деньги! И ведь сейчас, в эту минуту, она не может на них плюнуть ещё и по той простой причине, что он может догадаться об её страхе, а это уж никуда негодное дело!
Лера послушно шагнула в дверной проём в большую комнату, где они обычно общались. Но дьявольское состояние сыграло с ней свою шутку. Она зацепилась ногой за край небольшого коврика - нашла обо что споткнуться! - и резко качнулась, едва не упав.
Александр подхватил её, рывком прижав к себе. “Всё!”. Она дёрнулась в сторону, в мозгу замельтешили мысли-картинки: она хватает что-нибудь увесистое. И эти увесистые вещи, коих достаточно в квартире - промелькнули перед её мысленным взором, причём не просто промелькнули, а в действии. Плохо же пришлось этому громиле там, в её видениях! Да-да! Спешили, спотыкались мысли - треснуть по голове! Особых усилий прилагать не надо - третий удар без труда выведет Александра из строя.
- Какая ты сегодня неловкая. Неужто вся энергия ушла на борьбу с моими дружками?
Его руки крепко держали её, а её рывка в сторону он даже и не почувствовал.
- Я вполне нормальная. Просто споткнулась, с кем не бывает! Спасибо за поддержку.
Она его поблагодарила, но Александр по-прежнему обнимал её и рук разжимать, судя по всему, не собирался. Лера дёрнулась раз-другой и, наконец, глянув ему глаза в глаза с расстояния в несколько сантиметров, поняла суть неприязни, почти угрозы, исходящей от него. Он хочет её, хочет и заранее злится на её непременное противодействие - так всё просто и естественно. Он же не раз прямым текстом говорил ей об этом! Почему она выкинула из себя именно этот момент?! Не просто выкинула, а подавила. Хотя нет, нет - модернизировала в опасность. Устроила себе день страха!
Она ухватила его за волосы, оттягивая голову от себя. Он весь сморщился, замотал головой, но не очень энергично - больно, хватка у неё бульдожья.
- Вот почему не нужны волосы! - зашипел он, - Как я не хотел оставлять на голове эту дурацкую поросль! Но тебе это не поможет, можешь выдёргивать - буду лысым, меньше будет проблем, легче жить!
- Уу-шшш! - тоже зашипела в ответ Лера, - Морда небритая!
- Специально не брился! Чтобы иметь стоп-кран и не соваться к тебе! Думал поможет. Ха!
- Вот видишь, ничто тебе не помогает!
Какое же облегчение охватило эту энергично сопротивляющуюся, пребольно вцепившуюся в его волосы кошку! Да что там - кошку! Зверь гораздо более крупный подходил под характеристику зажатой в тисках его рук особы. Как она радовалась своей ошибке и как злилась на Александра - заставить её так низменно трястись!
И Лера сорвалась. Месть переплелась со вспыхнувшим желанием. Она прекрасно знала о себе, что ей когда-нибудь да захочется обладать этим Сашкой. Вот момент и настал, ибо его буквально захлёстывала страсть к ней! Она дала уронить себя на софу, не отпуская из рук его волосы. Упав, притянула его голову к себе.
- Фу, чёрт небритый! - выругалась она, - Не дыши так громко! - фыркнула раздражённо вбок и прижала его губы к своим.
Инстинктивно уловив её настроение, он перестал что-либо предпринимать, просто отдался ей. Кто же знал, что женщины могут быть такими! Хотя, она не ощущала себя именно женщиной. Она - это она. Просто живое существо, сильное, страстное и опасное в своей разбушевавшейся, какой-то враждебно-злой страстности. Лера словно расправлялась с врагом. Ловкий, неожиданно сильный бросок - и он уже лежит на спине, а она восседает на его ногах выше колен.
- Раздевайся. Ну! - она дёрнула его за полу рубашки, рванула ремень на брюках. Ремень - ещё один стоп-кран? Юморист! Не думая, с маху шлёпнула его открытой ладонью гораздо ниже пупка и переместилась с его ног на софу.
Он ахнул от шлепка, занервничал, запутавшись в пряжке ремня. А она скинула платье и ужесточила ситуацию и темп. От её резкости, от красоты её лица, от линий её тела, особенно сексуальных в ореоле злости и мстительности, бушующих в ней, от того, как она расправляется с ним, он совсем потерял голову. Ему были нестерпимо сладостны её агрессия, её легко прочитываемое дикое желание убить его любовью. Пусть убивает!
О! Она прекрасно поняла, что бояться ей совершенно нечего. Абсолютно нечего! Его голос, его тихий стон музыкой танца и сна отозвались в ней. Он не должен ничего с ней делать, только она вольна творить, что ей заблагорассудится. Она не давала воли его рукам. Она услаждает себя и тиранит его! Таковы её правила!
Тиранство ему тоже пришлось по вкусу. И, конечно же, она почувствовала и это, и ещё больше ожесточилась и ... никогда она так не заводилась любовью. С каким удовольствием она вытворяла с ним, что ей заблагорассудится! И довела его и себя до сладостного изнеможения. Так вертеть Генкой её никогда не тянуло!
... она замерла над ним, вглядываясь в его лицо, мягко опустилась, распластавшись по его телу. Он попытался обнять её, но... она легко шлёпнула его собой, гибко скользнула по нему и села рядом, поджав под себя ноги.
- Н-ну! Ты доволен? - она ловко отбила потянувшиеся к ней его руки, потом, встав на колени, склонилась над ним, крепко взялась за запястья и прижала его руки к софе, как распяла.
- Ещё бы. - с выдохом проговорил он.
- Хочешь ещё?
- Хочу.
- Конечно, хочешь. Прямо сейчас?
- Да!
Лера как-то по ведьмовски рассмеялась, ещё раз ударила его собой и откатилась в сторону.
- А я - нет!
Александр не ринулся за ней. Он закрыл глаза и остался лежать, словно мёртвый, с раскинутыми в стороны руками.
“А он ведь на самом деле нежный. Наклониться бы низко-низко к его лицу и поцеловать в небритую колючую щеку”.
Она вдруг почувствовала, что в комнате довольно прохладно. Поглядывая на неподвижного обнажённого Александра, она надела на себя платье, потом нашарила плед - помнила, что он лежит свёрнутый здесь же, в уголке софы, - развернула его и накрыла им это стройное, сильное, завораживающе привлекательное в таком вот неприкрытом виде тело. Едва заметно усмехнулась – ни за что она не покажет хоть какую-то увлечённость им!
- Спасибо. Деньги там, в вазе. На столике. - не открывая глаз и не отрываясь от софы, он мотнул головой в сторону журнального стола.
- Да? Хорошо. - будничным голосом ответила Лера.
Большая керамическая ваза густо синего цвета в виде удлинённого, расширяющегося кверху фантастического кристалла стояла посреди журнального стола на ажурной бежевой салфетке.
Тёмно-коричневая полированная плоскость, на ней абстрактный, устремлённый ввысь, сверкающий тёмной синевой кристалл с ажурным бежевым основанием приятно радовали глаз, но никак не привлекали к себе пристального внимания. Звякнув колечком о керамику вазы, Лера достала оттуда деньги - аккуратную стопку зелёных купюр. И никаких чувств в этот момент. Даже пересчитывать нет ни интереса, ни необходимости.
- А ты молодец, ухватил нужный момент. Не упустил. И деньги потом. Хм. Ловко.
Сказала, а у самой грустно защемило на сердце от этого его неподвижного вида убитого человека. Нет, не физически и не душевно убитого человека, а убитого каким-то другим способом, на другом уровне существования живого существа. Что для него эти деньги, что она сама? Зачем её так и тянет “клюнуть” этого человека? Пора уходить навсегда. Ни к чему им быть вместе. Она встряхнулась там, внутри себя, и вслух сказала твёрдым голосом совершенно не взволнованного человека:
- Наверное, работа, проделанная мною, стоит много дороже.
- Да. Ты продешевила.
- О! Жаль. Что значит неопытность.
- Но уговор есть уговор.
- Несомненно. Я и не претендую на что-то другое. Просто, признаться, я сомневалась, что у тебя есть хотя бы вот такие деньги. Я имею ввиду, здесь, в этой квартире.
- Теперь - нет.
- Что? Совсем нет? Даже на хлеб?
Он развернулся на бок, приподнялся на локте.
- Не нулевой вариант. Но... считай, что их у меня нет. Хотя, - он с усмешкой глянул на неё, - по твоим прежним меркам я всё ещё состоятельный человек. А ты таскаешь тяжести бесплатно. Или ты теперь не будешь совершать таких благодеяний за «просто так»?
- Милый мой, да я тебе уже не нужна. Возьмёшь деньги из запасника, сам всё себе купишь. А я буду жить на твои бандитские пять тысяч.
Его усмешка опять зажгла в ней неприятие к нему. Пусть те неведомые ей, бешеные деньги он экспроприировал у банды, но он в ней был, в банде, имеется ввиду. Функционировал! Значит, есть в нём что-то и сволочное!
Злость длилась недолго, утихла, но не пропала. По милости этого “крутого” она сама встала в ряды криминальной братии! Но это знание не ведёт к раскаянию - во-первых, она боролась со злом, а во-вторых, она вела интеллектуальную игру,
