дверей ресторана маняще светились, за ними оказались ещё одни двери, сверкающие, с прозрачно-зеркальными стеклами.
Лера покосилась на мужа, и на её лице появилось явно прочитываемое одобрение. Он был почти таким же, как тогда, девять лет назад, когда она влюбилась в него, влюбилась, можно сказать, без памяти. Это надо же, какова она была тогда!
Сейчас Геннадий Львович не так свеж - пресловутая пропойность проглядывала во всём его облике: в овале лица, в чуть обвисших щеках, в набрякших веках, в глазах. Но! Но в сочетании с отличной одеждой, промытой до блеска кожей, с чистотой волос - все эти признаки вдруг придали ему какой-то особый шарм светского мота. При виде зала, его размахе и праздничности, глаза Геннадия Львовича засияли особым блеском.
Встречают по одежке, это точно, и по уверенности, которую дают деньги. Эту пару не проигнорировали, хотя, по правде, здесь никого не игнорируют, но нюансы поведения обслуживающего персонала при пристальном взгляде очень и очень разнообразны. Часто они едва различимы. Каждого посетителя предупредительно встречают, каждому воздают должное - вот где закавыка! Должное - тонкая вещь: толщина твоего кошелька, твои связи, твоё место, твоё амплуа - и ведь не ошибаются! Почти не ошибаются.
Деньги Саши Нежного и авантюрное настроение придали Лере столь уверенный вид, подчёркиваемый вышеописанным обликом Геннадия Львовича - обликом богемного пропойцы, что несмотря на то, что никому они здесь неизвестны, уютное местечко среди пальм с отличным видом на эстраду им было устроено без малейших проволочек и без всяких усилий с их стороны.
Её Геночка галантно отставил стул, она села, очаровательно - частично на публику, а отчасти и ему - улыбнувшись. Он улыбнулся ответно - прямо денди! - и сел напротив, удобно откинувшись на спинку стула с небрежным видом аристократа.
- Прекрасно. - сказала Лера и легонько одобрительно похлопала в ладоши, слегка откинув голову, сверкнув на своего спутника снисходительной улыбкой.
Геннадий Львович в ответ улыбнулся улыбкой не менее снисходительной, скрыв за ней мимолётную обиду. Ах, как ему хорошо, несмотря ни на что!
Приподнятое настроение, охватившее Леру ещё вчера во время покупки вечернего платья, не покидало её до сих пор. Конечно, несколько нервное состояние - зато как обострены все чувства! Праздник шпионских страстей начался, праздник продолжался. Её Геночка, оказывается, классно ориентируется в премудростях заковыристого меню, особенно в той его части, что касается напитков.
- Гена, - наклонившись к мужу, Лера изумлённо округлила глаза, - ты что, не закажешь ни водки, ни коньяка? Ты же...
- Что я? - Её Геночка достал из кармашка белоснежный носовой платок, коснулся им промокающим жестом кончика левой брови, чем прямо-таки сразил её наповал, и положил платок обратно в карман. Он тоже склонился к ней и, вздохнув, сказал:
- Водку я и потом дерябну, а здесь я уж, уволь, буду наслаждаться вкусом настоящего вина, если, конечно, все эти названия соответствуют действительности. Ну, а насчёт коньяка, ты же, надеюсь, не все деньги здесь истратишь и купишь его как-нибудь домой, - он сделал небольшую паузу, хитро глянул на жену и докончил, - в награду за моё присутствие здесь. С кем бы ты могла прийти сюда и не ударить лицом в грязь?
- Ну, ты и нахал!
- Угу. - совсем не аристократично отозвался Геннадий Львович и с удовольствием огляделся. - А ты у меня, пожалуй, лучше всех. Девицы вокруг так себе.
- Спасибо, дорогой. Ты тоже неплохо выглядишь. Заметны следы интеллектуальных загулов.
Они с удовольствием, не обижаясь друг на друга, пикировались в праздничном гомоне ресторана, наслаждаясь перестуком вилок и ножей, мелодичным звоном хрусталя, музыкой, говором и смехом, предвкушением пира. Геннадий Львович наслаждался просто, являя собой человека, крайне довольного жизнью, собой и своей спутницей. Лера не уступала ему в этом нисколько, но она ещё была занята делом. Она скрупулезно изучала зал: расположение столов, колонн, кадок с цветами, повороты уютных уголков, эстрада, двери; как ведут себя посетители и обслуживающий персонал. Что собой представляют посетители? Какова вообще ресторанная жизнь? Масса неизвестного. Правда, вставал вопрос - а нужно ли всё это ей для её дела?
Геннадий Львович расцвёл - он попал в приятную для него стихию.
- Чёрт! Хотелось бы всего испробовать, а приходится выбирать. - сокрушённо вздохнул он. - Так. Пьём какое-нибудь сухое...
- Сухое? Лучше бы...
- Не перебивай. Из более крепких мадеру или херес. Как ты считаешь, а?
- Не знаю. - беспечно улыбнулась Лера.
- Ничего ты не знаешь. Ладно, пьём херес, хотя тебе, может быть, больше понравилась бы мадера.
- Ну вот! Выбирает, что ему по вкусу! А мне?
- А для тебя десертное мускатное белое.
- Уговорил. О! - вдруг воскликнула она, глядя в меню. - Хочу мартини!
- Да это вермут всего-навсего!
- Ничего себе – всего-навсего! Полагаю, очень хороший вермут, раз о нём говорено столько похвального.
- Ну, отличный вермут, если не подделка.
- Хочу.
- Твоя воля. Заказывай.
- Ещё бы! Закажу, конечно. Но и от мускатного не откажусь. Когда-то я пила подобное, хочется возобновить приятные вкусовые ощущения. Знаешь, тут у них в меню есть и коктейли. Как ты думаешь, что лучше: глинтвейн или коблер?
Геннадий Львович пожал плечами, отобрал у жены меню, глянул в него и наставительно строго произнёс:
- Что-то ты широко разворачиваешься. Я тебя до дома не доведу.
- Ух ты! Интересный поворот. Кто у нас алкоголик: я или ты?
- У меня закалка, глупая.
- Н-да? А, может быть... - начала она неприятным голосом и вдруг запнулась. - Господи, - тихо произнесла она, словно стряхивая с себя наваждение, - закажем хорошую закуску и выстоим, правда?
Геннадий Львович во все глаза поглядел на неё. И заулыбался.
- Жена, ты приятно меня удивляешь. Под хорошую-то закуску и не то можно выдержать.
- Я хочу что-нибудь рыбное, севрюга, осетрина... изучим, что у них тут есть из морских и речных глубин. Потом, сыр. Обязательно сыр.
- Обязательно мясное. - строго выговорил Геннадий Львович.
- Угу. - согласилась Лера, вчитываясь в меню. - И фрукты. А потом кофе и мороженое.
- Закажем коблер. - как-то очень вкусно ткнул пальцем в меню Геннадий Львович. - По описанию он звучит экзотично: лед, фрукты, лимончик на краю бокала. Можно было бы заказать и глинтвейн, попробовать, что за штука, но это будет уже перебор.
- Какая сдержанность. Одобряю.
- Одобряй, одобряй. Я берегу твоё здоровье. И без глинтвейна напитков хватит. Да, кстати, а денег у нас хватит?
- Хватит... если не заказывать глинтвейн. - с серьёзным видом сказала Лера, но в конце не удержалась и коротко хохотнула.
Радостно взвинченное настроение отнюдь не улетучивалось. Скорее, наоборот, праздничность нарастала.
***
Этих троих Лера выделила из общей массы сразу.
- Что ты там такое увидела?
- Сиди, как сидел, не оборачивайся. Да не вертись ты! Это неприлично. Через секунду ты их увидишь.
- Кого я увижу?
- Не знаю.
- Тогда почему...
- Вместо того чтобы болтать, налей мне лучше своего хереса.
Геннадий Львович покладисто кивнул головой и потянулся за бутылкой. Трое, заинтересовавшие его жену, попали, наконец, в поле его зрения. Они направлялись в их сторону, как оказалось, к столику, отделённому от них огромным папоротником, растущим в деревянной кадке золотисто-смоляного цвета. Двум мужчинам было лет по тридцать, не больше, третий старше и важнее.
Геннадий Львович скептически поджал губы.
- Ну-ну, приличные мужики. Я бы сказал, респектабельные.
- Не волнуйся, ты выглядишь лучше.
- Ох ты! Надо же!
- Да, мой дорогой. Хотя вон тот прямо красавчик, похож на итальянца. - она со странной, грустно смешливой томностью во взоре, не уловленной вниманием Геннадия Львовича, глянула на него, - Но в них, и в красавчике тоже, нет того снобизма, который так и прёт из тебя.
- Хм. Ну, спасибо. А это как, плохо или нет?
- Не плохо. Очень даже неплохо. На тебя стали заглядываться дамы. Можешь посмотреть влево от нас через столик.
Геннадий Львович скосил глаза в указанном направлении и едва не зарделся - дама, бросавшая на него заинтересованные взгляды, оказалась шикарной молодой девицей: стильная шатенка с обнаженными плечами и глубоким декольте серебристого платья. В тонких пальцах с длинными ногтями, серебристыми под цвет платья, длинная сигарета. С дамой за столиком двое мужчин и ещё одна девушка.
Играла музыка. Волнующий ресторанный гомон. О! Перестук, перезвон! Лера поделила публику на вполне приличную, очень приличную, то есть чересчур богатую, и псевдоприличную. Последние – приодетые крутые, вначале вечера почти благопристойные, играющие в аристократов. Держат марку друг перед другом, пришла к выводу Лера. Приглядывалась, надолго ли им хватит выдержки?
Они, Геннадий Львович и Лера, танцевали, пили, ели и ещё танцевали. Но больше наслаждались едой, напитками и зрелищем недоступной - кстати, и не особенно желанной - жизни. Геннадий Львович поглядывал на красавиц-дам, у Леры же свои резоны наслаждаться зрелищем, она фиксировала буквально любые мелочи, систематизировала свои наблюдения.
Как и где свести злодеев, чтобы они постреляли друг друга без ущерба для других посетителей. А? Задача?
Судьба милостива к стремящимся. Кто бы мог подумать, что в таком гомоне можно услышать что-либо членораздельное! Невероятно! Но это случилось. Лера даже вздрогнула, когда из-за папоротника до неё ясно донеслось “Нежный”. Она вся превратилась в слух, едва не задохнувшись от удачи. Сомнения, о её ли подопечном идёт речь, Леру не терзали. Конечно, о нём! Его ситуация и его денежное состояние не давали повода сомнениям. Не зря вдохновение привело её именно сюда!
Там за папоротником пировали, вернее всего за мрачным ужином обсуждали свои проблемы, Банан, Шеф и Коловрат - это тот, плечистый с орлиным носом - их клички Лере сообщил Александр. А то, что это они, она поняла очень быстро, ибо услышала, как одного назвали Бананом, а остальных она вычислила. Хватило полученной от Александра информации. Так вот кто таков этот итальянский красавец - Банан! Похож, похож он на свой портрет! Интересно, как его оглушил в ту свою вылазку Саша? Она представила, как Банан шлёпается, растянувшись у ступеньки своего автомобиля, и ей стало почему-то воинственно весело на душе. Обсуждали эти трое проблемы, связанные с ним, с Сашей Нежным.
Геннадий Львович с очередным тостом на устах и рюмкой в руке подался к Лере, но та шикнула на него: “сидеть!” - и тут же мило заулыбалась - конспирация!
- Генчик, не обижайся! - шепнула она примирительно, поднесла к губам бокал с мартини, который ей очень понравился - видно, не подделка, - и устремила улыбчиво-рассеянный взор в пространство, будто бы слушает своего партнёра, который, кстати, нет-нет, да и бросал скользящие взгляды в сторону девицы с серебристыми ногтями. А сама Лера... Конечно, она слушала, да ещё как! Но только не оживлённого Геннадия Львовича, а тех троих за папоротником.
Геннадий Львович и не думал обижаться. До таких ли тонкостей ему сегодня, в такой день! О! Это его стихия! Наслаждайся - усмехалась в душе Лера, наслаждайся - пело в нём самом, - когда-то ты ещё сюда попадёшь! Может быть, никогда, но не надо о грустном. Вон Лерка как навострила уши! Что она здесь выискивает? А
