перекресток (роман-фарс)

офис заявился Филон и буквально набросился на Льва Евгеньевича. Надо сказать, что Филон умел кричать, угрожать и психологически давить на оппонента. Только через пятнадцать минут непрерывного ора выяснилось, что Сергей Владимирович хочет иметь долю от прибыли в продаже соды. Так как именно он привел ко Льву Евгеньевичу Семена с его дешевой содой, и только из уважения ко Льву Евгеньевичу он согласен на половину прибыли, причем вперед и наличными. Доводы Льва Евгеньевича о непростой финансовой ситуации в стране и фирме, а также о том, что Сергей Владимирович не вложил ни копейки, и неплохо бы ему ограничиться просто премией, не произвели на Филона никакого впечатления. Ор усилился, послышались новые аргументы, переходящие в угрозы, и Лев Евгеньевич согласился. Он открыл сейф, отсчитал Филону предполагаемую половину прибыли от продажи соды. Сергей Владимирович с достоинством удалился. А Лев Евгеньевич быстро в уме прикинул, что, несмотря на такой ход событий, он все равно останется в хорошей прибыли.
Однако все произошло не так, как планировал Лев Евгеньевич. Через три дня, когда сода была  продана почти полностью, в офис фирмы «Новая Экономика» пришли три хорошо одетых господина. Через несколько минут разговора со Львом Евгеньевичем выяснилось, что вывезенная сода принадлежит именно им. То есть они руководители той самой фирмы, по накладным которой сода была вывезена. Они предложили Льву Евгеньевичу расплатиться за соду по заводской цене. Причем сделать это нужно в течение трех дней и наличными. Про Семена они, конечно, слышали. Он когда-то был их работником, они его сами ищут за какие-то прегрешения, однако  к цене на соду это не имеет никакого отношения. После разговора, старший из пришедших уже в дверях обернулся и сочувственно проговорил обалдевшему Льву Евгеньевичу:
- Как же вы так, Лев Евгеньевич, доверились наркоману, не проверили даже его полномочия. Теперь ищи ветра в поле. Мы вам сочувствуем и поэтому просим цену равную заводской, без прибыли так сказать, но наличными. И прошу без глупостей, так как соду вы фактически у нас украли, и я могу обратиться совсем в другое место. Через три дня я к вам заеду лично. Готовьте деньги.
      Три господина вежливо удалились. Лев Евгеньевич принялся звонить Филону, но тот видимо телефон отключил, из чего можно было сделать вывод, что Филон был в курсе всего происходящего и успел свои деньги получить. По всему выходило, что за соду Льву Евгеньевичу придется заплатить дважды: по заводской цене приходившим москвичам и деньги, заплаченные Семену. С учетом, что почти вся сода продана по цене меньше заводской и половина предполагаемой прибыли выплачена Филону, убытки даже сосчитать было сложно.
      Дверь кабинета приоткрылась и вошла Катя, менеджер, которая занималась продажей соды. Вся, сияя, она вытащила из сумочки пачку денег:
- Вот Лев Евгеньевич, последние три тонны продала.
  Это означало, что сода кончилась, и Катя могла рассчитывать на премию в пару тысяч.     Но Лев Евгеньевич заорал на нее:
- Выйди из кабинета и всегда проси разрешения, чтобы зайти. Вон!
      Катя пулей выбежала в приемную, где Аня только пожала плечами на ее вопрос, что произошло с начальником.
      Лишь к вечеру Лев Евгеньевич пришел в себя и немного успокоился. Убытки, конечно, были большими, но к разорению они не вели. Требуемую сумму он легко вытащит из оборота, урежет зарплаты, кого-то выгонит, и, глядишь, через пару месяцев все отобьет. Беспокоило другое. Как этот тупоголовый Филон провернул такую аферу. И Перельман хорош, не убедил, что лучше с этим Семеном не связываться. А Лев Евгеньевич Перельману это поручал, а тот, выходит, не справился. Перельман и виноват, а кто же еще?
- Повешу я на него часть убытков, а то, как получать, от него не отвяжешься, а как расплачиваться, так я один  страдать должен?
  На следующий день Лев Евгеньевич уволил пятерых менеджеров, в том числе и Комкова.

ГЛАВА 21

   Сергей Владимирович Филонов, в известных кругах величаемый «Филоном», сидел за столиком в бильярдной. Рядом с ним ковыряли вилками в тарелках его бригадиры. Это раньше бригад у Филона было больше десятка, а теперь осталось всего три. «Слон» занимался коммерсантами, «Штырь» проститутками и наркотой, «Тарзан» проводил боевые операции. Доходы братвы уменьшались с каждым годом. Государство наложило на  финансовые потоки, текшие в закрома Филона, свою цепкую и захапистую лапу в лице многочисленных правоохранительных органов и чиновничьих учреждений.  
   Трудно становилось жить. Чего только стоит последняя комбинация с Линьковым, давнишним подшефным Филона. Филон про себя ухмыльнулся и загордился замысловатостью проведенной операции.
- Тонко сыграно, - мысленно нахваливал себя Сергей Владимирович, - а всё потому, что я слишком хорошо знаю Лёву. Он за три рубля и в церкви «воздух испортит». Жадён. Как он кинулся на дешевую соду!  
   Сергей Владимирович посмотрел на своих верных бойцов и прикидывал, сколько же им отстегнуть с последнего дела. Никто из них в нем непосредственно не участвовал. Так, на подхвате были. Но не поделишься – разбегутся, тогда и самый плёвый вопрос решить будет не с кем. Вздыхая в душе, он  выдал каждому по пятьдесят тысяч.
- Не забудьте в общак отстегнуть.
- Обидеть хочешь, - ответил Слон, всех больше обрадовавшийся деньгам, - когда это мы забывали.
- Просто напомнил, - Филон взял следующий бокал с пивом, - ну, что делать будем?
- А что делать? – удивился Слон, - гулять будем. Бабки срубили, можно и отдохнуть. Предлагаю взять девок у Штыря  и в Разгуляево до утра. У девок субботник, у нас отдых.
- Тебе бы только бухать и трахаться, - поморщился Филон, - я про дела наши спросил. Тут у тебя никаких идей нет?
- Какие идеи, Филон? – расстроенный Слон понял, что гулянки не будет, - все мои бизнесмены на пальцах рук уберутся. Ничего не скажу, платят исправно, но всё равно на ментов поглядывают и при первом удобном случае переметнутся. Новых коммерсантов не появляется, в нашем городе уже работающим предпринимателям места не хватает. Так что, какие могут быть идеи? Может все-таки в Разгуляево?
- А ты чего скажешь? – обратился Сергей Владимирович к Штырю.
- Есть тут у меня одна мыслишка, - Штырь отложил четки,  достал сигарету и закурил, - на днях один кореш поведал, что в городе скоро важное событие произойдёт. Перекресток, что на въезде в город с Московского шоссе, больше городу принадлежать не будет и станет частной собственностью. Через две недели будет аукцион, и победит на нем ментяра из ГАИ на пару с женой большого начальника из городской управы.
- Ну и что? Чего здесь такого? – спросил Филон.
- А то, что берут они этот перекресток не для того, чтобы асфальт на нем укладывать, а затем, чтобы со всех лохов собирать бабло. Ведь, мимо этого перекрестка никак не проедешь.
- Точно, - оживился Тарзан, - меня перед Новым Годом Саид вёз в город через этот перекресток. Светофор был сломан. На перекрестке мент бабки с водил собирал, но я ему сказал, что ты, Филон, просишь пропустить, и нас пропустили без денег.
  Филон приосанился, пропустили, значит, уважают и боятся.
- Штырь, ты что предлагаешь? Можешь конкретно сказать?
- Ничего я не предлагаю, но ты сам подумай. Светофоры могут сломать, кабель из земли вытащить, да и бабло на перекрестке могут отобрать. Чего тут не конкретного?
- Ты думаешь, что чинуша из управы и мент это допустят? Там такую охрану выставят, что на танке к перекрёстку не подъедешь.
- Менту никто перекресток не даст, по ментовским понятиям это не пройдет, - продолжал рассуждать Штырь, - придется ему картуз с кокардой на гвоздь вешать. А в управе, ни для кого не секрет,  такие упыри сидят, что любого правильного пацана только подумавшего откусить от их пирога, сразу уроют. Да что пацана, и своего не поделившегося не пощадят. Но и им не по понятиям коммерцией промышлять, поэтому начальник бабу свою на это дело и пристроил. Бывший мент и баба чинушная будут всем заправлять. Эти нам вполне по силам. К тому же прикиньте, больших бабок нет ни у мента, ни у чинуши. У мента их просто быть не может, а чинуша свои кровные никогда не выложит, даже если они у него и есть.
- Верно, - согласился Филон, - я не видел ни одного начальника, у которого на кармане не стоял бы ниппель. То есть, можно только в карман, из кармана никогда нельзя.
- А без бабок и охраны нет, даже менты не пошевелятся, - подытожил Тарзан.
- Поэтому, без нас им порядок на перекрестке не обеспечить, - обрадовался Филон. – А что? Толково. Надо только сразу твердо показать, что мы можем сделать. Как только перекресток будет продан, ты,  Слон забьешь стрелку Прохору, пусть его пацаны кабель упрут метров тридцать. А мы его потом отыщем и вернем. А ты, Тарзан, организуешь на перекрестке какую-нибудь небольшую перестрелку, но без жертв. Штырь, ты своих баб на перекресток пригонишь, пусть ко всем пристают. Вот у них там весело будет, сами за помощью прибегут. Когда торги, Штырь?
- Я могу точно узнать, племяша попрошу на сайт администрации заглянуть, там уже, наверное, всё написано.
- Смотри, не прохлопай, дело важное, - строго сказал Филон, - по такому случаю можно и оторваться. Чего ты, Слон, предлагал?
 

      ГЛАВА 22

  О своем увольнении Комков узнал сразу же после окончания Новогодних каникул. Он зашел ко Льву Евгеньевичу и спросил о причинах. В ответ Лев Евгеньевич, пребывавший в самом отвратительном настроении накричал на Олега, вспомнил ему все промахи и неудачи, но потом затих и даже попрощался за руку.
- Расстаемся без обид?
- Без обид, - подтвердил Олег, - только чего орать-то?
- Извини, и, правда, чего это я раскричался, такой уж я самодур. Иди в бухгалтерию, получай расчет, компенсацию за отпуск. Желаю тебе успехов.
  Олег пригорюнился. Он понял, что сейчас в бухгалтерии ему выдадут официальную зарплату в три тысячи рублей и столько же за неиспользованный отпуск. Просить у Льва Евгеньевича настоящую зарплату было занятием бесполезным. Начальник всегда так делал, когда кого-нибудь увольнял, Комков сам не раз это видел. За черную зарплату никто нигде не расписывался, а Лев Евгеньевич, отдавая деньги, делал пометку в своих бумагах.
   Олег зашел в свой кабинет, собрал нехитрые пожитки. Никаких бумаг ни на столе, ни в  выдвижных ящиках стола не было. Кто-то уже старательно всё выгреб. И к этому тоже Комков привык, такое тоже было делом привычным в фирме «Новая Экономика».
Перельмана и Грибова не было в офисе, поэтому попрощаться с ними Комков не сумел. Он зашел в бухгалтерию и застал там еще четверых менеджеров, которые пришли за тем же самым. Кто-то  возмущался, женщины плакали.
- За что?- недоумевала сорокалетняя Ирина Павловна, - куда я теперь пойду, десять лет на него отработала.
 Комков не стал ее утешать.
- Была бы ты помоложе лет на пятнадцать, - подумал Олег, - тогда можно было недоумевать. Но те времена, когда ты спала с Львом Евгеньевичем, уже давно прошли. К тому же и кинули его крепко, но об этом тебе и знать не надо.
 Получив расчет, Комков вышел на улицу. На душе было тяжело. Не каждый день выгоняют с работы. Немного поколебавшись, он зашел в первое попавшееся кафе с целью выпить грамм двести водки и снять стресс. За одним из столиков он заметил