перекресток (роман-фарс)

вслух Комков, - это что со мной? Совесть? С каких это пор? Эта капризная дама, а иначе как её величать, никогда прежде о себе не напоминала.
 Он вдруг ясно понял, что не совесть тут виновата. С совестью он всегда умел договариваться. Это другое. Это и есть та самая любовь, о которой поют с утра до вечера из телевизора,  которую обязательно вспоминают в любой книжке, уверяя, что она существует. Комков не верил ни песням, ни книгам. Более того, он не встречал таких людей, во всяком случае, среди своих знакомых, которые были бы больны этой болезнью. И вот сам заразился? В сорок лет? Пройдя через великое множество больших и маленьких романов?
- Бред, - подумал Олег, - это не может быть, потому что не может быть никогда.
  Комков представил себе, что всю ночь при проведении мероприятия его не будет дома. Он наврёт Наташе, что уехал в командировку или дежурит на перекрестке. После мероприятия он будет тщательно осматривать всего себя на предмет оставшихся следов. Еще несколько дней он будет отказываться заниматься с ней любовью, так как поликлиника поликлиникой, а перестраховаться нужно. Если его подружка так безотказна с ним, то, наверняка, и с другими мужчинами тоже. Все это предстоит сделать.  Наташа уже один раз уходила от него, но вернулась. Вернулась, потому что причина была пустяковой. Если она уйдёт по причине измены, уличив его во вранье, то уже точно не вернётся.
- Тебе это надо? – спросил сам себя Комков, - может быть, Наташка – это последний шанс в моей беспутной жизни? Последний шанс не стать таким же никому не нужным, как Ильич? Упустить этот шанс у меня права нет.
 Олег решил всё организовать, но участия в мероприятии не принимать, тогда и овцы будут целы и волки сыты. В кармане у него лежали сорок тысяч рублей, полученные в бухгалтерии на организацию мероприятия, поэтому на подготовке можно было не экономить. Перед тем, как зайти в поликлинику к своей подружке, которую звали Мариной, Олег купил два роскошных букета роз в магазине напротив.
 Когда он вручил Маринке один из букетов, та даже опешила, так как на протяжении всего их знакомства таких широких жестов от Комкова не было ни разу.
- Самой красивой девушке в этом медицинском учреждении, - торжественно проговорил Олег, вручая Марине букет
- Ты что, разбогател? – с надеждой спросила Марина.
- К сожалению, нет, - развеял её мечты Комков, а про себя подумал:
- «Приехал бы я сюда, если бы разбогател».
  Дальше Олег рассказал Марине о цели своего визита, особо упирая на то, что два джентльмена, которые приглашают Марину с подругой на вечеринку в сауну, являются директорами и владельцами крупных фирм. Поэтому у Марины, и  её подруги тоже, есть неплохие шансы приобщиться, наконец, к миру больших денег. Ну, если, конечно, они правильно будут себя вести. Вопреки ожиданиям Олега услышать вопрос о его участии в предстоящем мероприятии, такой вопрос от Марины он не услышал. Его подружка интересовалось только Быковым и Линьковым. Олег заверил Марину, что люди такого уровня по определению не могут быть алкашами или наркоманами. Это, собственно всё, что интересовало медицинскую сестру городской поликлиники, собирающуюся принять участие в оргии. Ни возраст будущего партнера по любовным утехам, ни его внешность, ни семейное положение были ей не интересны.
- «Только деньги, и ничего личного», - подумал Олег,- «а я ещё придумывал оправдание, что ей наврать про свое не участие в гулянии. Получается, что я  подкладываю её под бывшего или нынешнего работодателя. Но, оказывается, моральные принципы медицина игнорирует».
  Отбросив все условности, Олег попросил Маринку показать ему подругу, вторую потенциальную участницу оргии.
- Зачем тебе это надо? – удивилась Марина.
- Знаю я вас, женщин. Вы никогда не возьмете с собой подругу, которая симпатичнее вас. Я уверен, моя прелесть, что красившее тебя в поликлинике никого нет, но хотел бы убедиться, что разница в женских достоинствах между тобой и твоей подругой не слишком режет глаз. Да и букет надо вручить.
 Марина вышла из кабинета и через несколько минут вернулась с подругой.
- Елена, - представилась высокая блондинка.
- Очень приятно, - ответил Олег, не назвав себя, - это вам.
  Он вручил букет девушке, отметив про себя, что вот эта Елена, как раз подойдёт Линькову. Тот любит сухих и высоких, а эта тощая, как вобла.
- Ну, что, девушки. Считаем, что мы обо всём договорились. О времени и месте мероприятия я вам позвоню, к тому же лично доставлю вас.
  После поликлиники Олег поехал в фирму «Новая Экономика». Время было послеобеденное, значит, Лева должен быть на месте.
  Услышав от Комкова о предложении встретиться с Саней Быковым в сауне в компании двух молодых девушек, да еще не понести при этом никаких расходов, Лев Евгеньевич нахмурился.
- Бычара ведь гаишник, насколько мне известно? Чего ему надо от меня? Денег, что ли? А ты тут, каким боком?
- Нет, денег ему от тебя не надо, - успокоил Льва Евгеньевича Олег.
- Тогда что? Не будешь же ты меня убеждать, что через столько лет после окончания института, Бычара воспылал ко мне дружескими чувствами. Мы и в институте с ним не были друзьями. Чего ему надо? Девчонки – это, конечно с удовольствием, бесплатно – с удовольствием вдвойне, но так не бывает.
- Александр Егорович, к вашему сведению, давно уже не работает в ГИБДД. Он директор и учредитель фирмы «Светофор», которая строит сейчас платный перекресток на Северных Воротах.
- Не может быть! – воскликнул Лев Евгеньевич.
- Может, а я у него заместителем работаю по общим вопросам. Поэтому я и приехал.
- Это многое меняет, - пробормотал Линьков, - конечно, я с удовольствием встречусь с Бычарой, то, бишь, с Сашей.
-  Я тоже тебе советую, тем более что это скорее тебе надо.
- А на каком уровне мероприятие? – спросил Линьков.
- Не понял?
- Я имел в виду на уровне директоров, или директоров и заместителей? Ты тоже там будешь?
- Нет, куда мне, - махнул рукой Комков, - только директора.
- Слава Богу, а то у меня одни бабы остались на фирме. Интересный бы у нас получился дурильник, если бы уровень был ниже.
  Обговорив детали, уверив Линькова в молодости и привлекательности девушек, которые будут участницами мероприятия, Олег откланялся. Потом он снял сауну на всю следующую ночь, накупил дорогих напитков и закусок, полностью освоив выданную на мероприятие сумму.    

ГЛАВА 41

   Задержание Сергея Владимировича Филонова было очень жестким. В пять часов утра, когда он уже решил, что сегодняшняя ночь никаких проблем ему не принесёт, и задремал, не раздеваясь на своём любимом диване, специальная группа «Коршун» начала штурм его квартиры. Металлическая дверь была выломана меньше чем за три секунды. Пятеро спецназовцев зашли в квартиру с автоматами наизготовку. Ещё трое «коршуновцев» спустились с крыши на веревках, высадили все окна в квартире Филона и ворвались в квартиру. Сергей Владимирович даже не успел испугаться, как оказался лежащим на полу лицом вниз с надетым на голову мешком из черной ткани. Через три минуты он уже сидел в автомобиле зажатый с обеих сторон крепкими парнями в камуфляжной форме. Припасенный арестантский сидор, наполненный всем необходимым для успешного отбывания предварительного заключения, а также мобильный телефон, где номер адвоката был уже набран и оставалось только нажать кнопку для соединения, так и остались лежать на полу Филоновской квартиры. Квартира в свою очередь лишилась входной двери, которую спецназовцы не удосужились хотя поставить на место, а также всех окон. По этой причине судьба золотых рыбок, плавающих в огромном аквариуме, на которых так любил смотреть Сергей Владимирович, успокаивая нервы, расшатанные нелегкой работой, была предрешена.
  Мешок с головы Филона был снят только перед заходом в камеру следственного изолятора, расположенного в подвале конторы. За ним захлопнулась металлическая дверь, и он увидел стандартную камеру на четверых узников с двумя двухъярусными шконками. Трое, находящихся в камере, задержанных, не проявили к нему никакого интереса.
- Здорово, братва, - громко приветствовал их Филон, - моё погоняло «Филон».
   Это сообщение не произвело никакого впечатления. Никто, из лежащих на нарах арестантов, даже головы не поднял.
- Я – Филон! – громче произнес Сергей Владимирович.
  Наконец, один из арестантов откликнулся:
- Чего ты орёшь? Занимай свободное место и заткнись, не мешай спать.
  Филону ничего не оставалось делать, как последовать этому совету. Странно, что его погоняло, которое в городе наводило ужас на любого блатного или приблатненного пацана, здесь вообще не было услышано.
- Ладно, - подумал Филон, - разберусь потом.
  Не успел Филон улечься на свободные нары, как в дверь камеры несколько раз постучали, видимо сапогом, и из-за двери прокричали:
- Подъём! Приготовиться к поверке!
  Арестанты быстро поднялись и выстроились перед дверью. Филон тоже поднялся. Дверь камеры распахнулась и зашли двое офицеров в форме внутренних войск. Один из них держал в руках раскрытую амбарную книгу:
- Называть четко фамилию, имя, отчество, год рождения и статью.
- Барсуков Сергей Петрович, год рождения тысяча девятьсот семидесятый, статья двести семьдесят пять – государственная измена.
- Акопян Ашот Ваганович, год рождения тысяча девятьсот семьдесят третий, статья двести семьдесят восемь – действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя.
  Третий арестант оказался шпионом. Сергей Владимирович оторопел, услышав о подвигах своих сокамерников. Это не кража из квартиры, или не «гоп-стоп» пусть и с применением оружия. Особенно этот армянин хорош, на власть замахнулся, а по внешнему виду и не скажешь.
  Офицер делал отметки в своем журнале. Потом он поднял глаза на Филона.
- Ну?
- Филонов Сергей Владимирович. Статью не знаю.
- А, ты же у нас новенький, - захлопнул амбарную книгу офицер, - у тебя будет статья двести семьдесят шесть – шпионаж. Сегодня тебе предъявят обвинение, но запоминать можешь уже сейчас. Теперь тут у вас два шпиона. Эх, не жилось вам всем спокойно.
    Дверь захлопнулась. Все арестанты снова разлеглись на свои шконки. Сергей Владимирович снова решил напомнить о себе:
- Братва, я – Филон, смотрящий за городом.
- Ну и что там, в городе? – спросил арестант, назвавшийся Барсуковым.
- Нет, вы не въезжаете, что ли? – приподнялся на ноги Филон.
- Слушай, мужик, - устало сказал Барсуков, - мы все здесь к криминальному миру не имеем никакого отношения. Поэтому мы не разбираемся в вашей иерархии. Ты уж извини, у нас тут свои порядки. Мы все равны, и тебе тоже придется наши порядки соблюдать.
- Но в тюрьме свои порядки, - возразил Филон.
- Ты что, бестолковый? Здесь не тюрьма. Здесь собрались не уголовники, а враги нашей страны. У врагов страны не может быть никакого неравенства в зависимости от заслуг в деле нанесения ущерба своей стране. Понял, наконец?
- Понял, - пробормотал Филон, - теперь до меня дошло. Это у нас, у братвы, имеет значение, сколько раз сидел, за что сидел, как себя вел на зоне, какие законы соблюдал. Здесь это значения не имеет. Так?
- Ага, сидят здесь за одно и тоже, и ходка, как ты говоришь, может быть только одна. Дважды шпионить никак не получится. Просто не успеешь.