Там, где всё в цветах. Ч.5. Сердце Христово.

Великих Моголов, чья территория простиралась от Индии и Китая с Афганистаном, до всего ближнего и дальнего востока, прихватывая и Америку, впоследствии открытую Колумбом. Поэтому весь дебелый и дебильный, замшелый в своих похотях так называемый политический строй мировой закулисы уже подстроил, поджавшись, свои планы  и подконструировал свой театр интриги. Правда, режиссёры в нём были похожи на мокрые мухоморы, зато игроки силились из себя выдавить этаких боровичков. Хотя уже сверхнаграбленное не давало покоя даже им. А покоя хотелось.
  Лидер Кутьин вместо положенного тридцатипятиминутного регламентированного визита на встречу с главой Батикана потратил вдвое больше. Чем уж так заинтересовали друг другу парни – неизвестно. Да и решать-то, собственно, было нечего. И так всё понятно: из бывшей сверхдержавы вытащено всё, вплоть до последнего гвоздика. И задуманная гением ВИЛом возможность руководства страной с помощью всяких кухарок оправдала себя на триста процентов. Только качество руководства осталось на уровне стряпни. Но это издержки.
  Народ, правда, недоумевал. Зачем было тащиться в такую даль, чтобы просто провести время?
  О великой деятельности лидера даже газетчики уже так не трубили. Просто было стыдно. И весть о чествовании лидера в Батикане прошла скорее как скороговорка на репетиции театрального кружка где-то там в Балаганове.
  Единственное, что было более-менее интересно, - это сканворды на последних страницах газет. Да и те были глупы до безобразия.
  Так что же реально происходило в мире? Кто мог ответить на этот вопрос, не приседая перед хозяином, не корча умильную рожу и не оставляя после себя усердных лужиц лояльности и толерантности?
  - Что-то давненько мы не спрашивали о здоровье старенького экс-папы, - сказал как-то мужчина.
  - Да, он несомненно вызывает какую-то симпатию, - поддержала его жена. – Но, как видишь, о нём уже ничего не пишут, только о новом. Надо помолиться, может быть, услышит? Как ты думаешь?
  - Если только сразу не грохнут старичка за наше с ним  общение! – горько усмехнулся муж.
  - С чего бы? Может, он нам помогал, когда при власти был? Или средства нам посылал неимоверные какие? Или молился за нас, когда мы в страданиях таких были? О чём ты говоришь? – возмутилась женщина. – А тут прямо сразу за него возьмутся!
Да и кому он нужен сейчас – нет ни власти, ни таких теперь связей. Дай Бог, если просто пока поживёт.
  - Помолись, может, и откроется что-нибудь.
  - Только не как Вермеер открылся, - зябко поёжилась женщина. – Ужас! Пойдём на природу подышим!  
  Вечерний деревенский воздух был чист и морозен. Привезённые из муромских лесов кустики можжевельника празднично зеленели на сияющем белизной снегу. Старые замёрзшие былки флоксов торчали неуютными глупыми пасынками. Женщина обломала эту уродливую поросль. Теперь взор отдыхал на приветливом палисадничке. Создавалось впечатление тихой мирной радости и покоя. Крутые снежки здорово разбивались о ствол яблони и о забор, оставляя на коре дерева и на заборе плотное ядро. Сердце молча созерцало дыхание природы и её красоту, впитывая в себя молитвенное содержание окружающего мира. Всякое дыхание да славит Господа!

                                  ПРИХОД МАЗАРИНИ.

  … Она шла по зимнему саду. Ажурные своды над головой пропускали лучи декабрьского солнца и дорожка под ногами была весёлой и лёгкой.
  Зелень растений по бокам дорожки была слегка тяжеловата для такого изящного сооружения из стекла и тонких конструкций. Так и внутри самого помещения, куда вела аллейка, невысокие потолки не особенно гармонировали с огромной  площадью зала, пусть даже и украшенной множеством прекрасных растений.
  - А теперь мы с вами перейдём в следующий зал, а госпожа в изумрудном пальто приглашается в соседнюю комнату с камином, - многозначительно посмотрела на женщину  немолодая экскурсоводша.- У нас в Италии свои законы, - подчеркнула она и указала на спрятанный зеленью вход.
  Женщина с удивлением вошла под невысокие своды слегка пригнувшись. Странные какие-то обычаи. Вроде и приехала-то она сюда просто посмотреть на архитектуру. Конечно, любопытно увидеть старинные покои кардинала Мазарини, но не более того…
  Белая плитка, устилающая пол, была тёплой.  Лёгкие розовые мраморные разводы украшали её.
  - Это не то, что я хотел бы показать Вам, - раздался мужской голос.
  Женщина вздрогнула. В глубине залы на красном бархатном кресле сидел человек в старинном одеянии.
  - Всё это уже много раз переделывали и перестраивали, поэтому первозданного здесь осталось мало, - добавил он и встал. Спустившись по невысоким ступенькам, он подошёл ближе и, прямо и самоуверенно глядя в глаза, сказал:
  - Добро пожаловать, как у Вас принято говорить! – и подал руку.
  Женщина слегка наклонила голову.
  - Благодарю. И Вам не хворать, - и улыбнулась.
  - О, этот непобедимый русский юмор! Как я порою скучаю по меткому словцу или по такой вот независимой позиции. Мне же всю жизнь приходилось выслушивать придворных льстецов, разбирая их интриги, подобно спутанным клубкам, - заметил мужчина.
  - Да Вам ещё рано говорить о себе в прошедшем времени, господин Депардянкин. Тем более, что Вы сейчас уже гражданин и моей страны, и двух республик почётный житель, - усмехнулась женщина. – Наверное, научились уже пить нашу мордовскую позу, а не бургундское. Это Вам не какой-нибудь «натуральный пиносол»!
  - О чём Вы говорите? Я не понимаю. Хотя вас, русских, я никогда не понимал. Но ценил.
  - Что же ваш французский Международный суд? Почему мне было отказано в иске? – пошла в наступление женщина. – Где же ваша хвалёная свобода? Честность? Неподкупность?
  Собеседник вглядывался в её лицо и было видно, что он не понимает даже, о чём идёт речь.
  - Вы так взволнованы и упрекаете меня в чём-то для меня не понятном, - смутился он. – Давайте обсудим то, что Вас так разстроило, - и он предложил присесть рядом с ним на красной бархатной подушечке в роскошном кресле у камина. Придвинув кресло  даме, он уселся в не менее роскошное кресло напротив неё и приготовился внимательно слушать.
    Кто-то принёс на подносе два изящных хрустальных фужера и поставил на инкрустированный столик справа от хозяина. Несколько красивых бутылок разной формы и вида смотрелись в окружении золотистых, прозрачных светло-зелёных и тёмных виноградных грозд подобно самоцветам в пещерах на дне моря или в таинственной стране тысячи и одной ночи… Крошечная вазочка с дивной розой благоухала среди этого великолепия. И женщине совсем не захотелось в такой удивительной обстановке ругаться или говорить о неприятном.
  Тем более, что камин светился мирным светом и слегка потрескивали дрова. После промозглого вечернего путешествия по зимнему итальянскому палаццо хотелось просто побыть в тепле и тишине.
  Но ситуация складывалась непонятная, а так как русские – это публикум морале,  - то и беседа приняла тон, свойственный высокому духовно-нравственному потенциалу нашей страны.
  - Вы знаете, честно говоря, я не понимаю, почему такое внимание со стороны великого французского актёра к моей скромной персоне, - начала женщина.
  Хозяин апартаментов внимательно слушал её слова и не перебивал.
  - А потом Вы, господин Депардянкин, приезжали в нашу республику, и почему-то там не решились встретиться со мною и моим мужем. А теперь эта двусмысленная обстановка меня угнетает, я не понимаю, зачем Вы меня сюда пригласили, в свои апартаменты. Мне это неприятно, тем более, что я люблю своего мужа и не напрашивалась на романтический ужин. Я устала. Мне хочется домой. И вообще я больше ничего не хочу здесь видеть, тем более, мужчин в таком лирическом настроении, - начала снова закипать эксцентричная особа.
  - Мадам, я не хотел Вас обидеть. Но Вы меня с кем-то путаете. Во-первых, я – монах, а монахи дают обет безбрачия и целомудрия. Очевидно, Вы путаете меня с каким-нибудь актёром, который играл меня на сцене в Вашей эпохе? Может быть, приблизиться к пониманию моего образа кто-то и смог бы, но ответить на те вопросы, которые волнуют Вас, не сможет никто, кроме меня. Уверяю Вас, - произнёс наконец господин, похожий на французского актёра Депардянкина.
  - Поверьте мне, мадам, я и есть тот злосчастный кардинал Мазарини, на которого столько клеветы вылил мой соотечественник писатель Александр Дюма. На самом деле Дюма сказал много неправды. Да, действительно папская власть всегда подсиживала монархии, но у меня были нормальные отношения с королём. Он был слаб в правлении и его власть вполне устраивала папский двор,- заметил Мазарини, разливая в фужеры из высокой початой бутылки.
  - В Вашу эпоху такое вино уже не пьют. Такие вина пили только при больших королевских празднествах. Да и у меня – в кардинальском дворце. Давайте-ка чокнемся за знакомство, как это у вас, у русских, принято. Не бойтесь, вино не отравлено, - и Мазарини галантно подал бокал даме. Та с удовольствием пригубила вино и приготовилась слушать.
  - Ещё в Византии нами практиковалось смещение или уничтожение сильных монархов и замена их более слабыми с целью укрепления власти кардиналов. С тех пор стало негласным завещание епископам прикладывать усилия к свержению монархий, царей, императоров для получения более широкой власти при менее способном царе или монархе. Такую же политику наши преемники ведут и в вашу эпоху. Не зря все руководители постоянно ездят на поклон к папе.
  Решив подыграть знаменитому актёру и как бы войдя в роль знатной дамы и собеседницы кардинала, женщина решилась задать ему вопрос.
  - Ваше Высокопреосвященство, скажите, пожалуйста, как Вы оцениваете последний визит российского президента ко двору папы и продолжительную, выше регламента аудиенцию? Нигде не сообщалось об истинной цели приезда и содержании беседы.
  Его Высокопреосвященство опустил глаза и сложил странным образом пальцы на груди, прижав кончики противополож-ных пальчиков друг к другу.
  - М-м-м, Вы должны понимать, что существуют некоторые дипломатические тонкости, но я, имея доступ к этим тайнам, могу, конечно, приоткрыть завесу секретности. Тем более, что мой друг, которого я глубоко почитаю, добровольно сложивший с себя полномочия папы римского, попросил меня помочь Вам. Да-да! Не удивляйтесь! – ответил он на невольно вырвавшееся восклицание дамы. – Хотя мы и живём в разных эпохах, нам это не мешает в общении друг с другом.
  И продолжал:
  - Так вот, мой друг рассказал мне, в чём там дело. А дело, собственно, в том, что ваш президент, как ставленник международной закулисы и тайного мирового правительства, представителем которого является папа римский, приезжал за советом, как ему дальше поступать и что делать. Чтобы Вам понять сложившуюся ситуацию, я должен совершить некоторый экскурс в историю.
  Он пригубил из бокала вина и поставил его на поднос.
 - Таинственное пророчество о Ваших последних временах есть самая грандиозная мистификация и массовый сценарий для всего мира. Для всего глупого и грешного мира, ни на что не годного, кроме разве как быть просто уничтоженным. Две силы – светская и духовная – во все времена вели неисправимые народы, уже не способные к покаянию, к