это и скажет: «Название «Лицо» означает отношение», т.е. отношение внутри-сущностное, которое её – сущность – разнообразит…
О.Реньон совершенно справедливо замечает: «Латинская философия сперва рассматривает природу в себе, а затем доходит до её Носителей; философия греческая рассматривает сперва Носителей и проникает в Них, чтобы найти природу. Латинянин рассматривает лицо как модус природы, грек рассматривает природу как содержание Лица» (там же).
Нет, не «совершенно справедливо», как бы хотелось В.Н.Лосскому, О.Реньон строит своё рассуждение.
Нет, «греческая философия, рассматривая Носителей» не «проникала затем в Них, чтобы найти природу». Правда в том, что грекам через трижды поставленный вопрос «Кто?» и следующий на него трижды в сущности одинаковый ответ требовалось из рассуждения убрать самое «что» - природу, или что тоже самое сущность – «усию».
И действительно, коль скоро у всех Трёх Богов ( или что тоже самое Лиц) природа одна и та же, то что тогда о ней и говорить? – Можно писать «природа», «сущность», «усия» с маленькой буквы – и в этом отношении к «безличной сущности» только проявляется до конца последовательность «мистической» христианской веры в Того, кому лично каждому следует кланяться, не взирая на Род и национальность и половую принадлежность, пред кем должно с одной стороны простираться долу и падать ниц, но с другой стороны Кого можно взять в союзники и использовать как надёжную опору «всякой власти».
Зачем «верующему» в Личного Бога таинственное и запредельное сознанию человеческому изначальное «Что» мироздания? Это «Что» - эта Сущность вызывает только ненужные простецам, совершенно лишние для их обывательской жизни «учёные» вопросы, способствует развитию науки о естестве, природе, «чтойности» объективного мира. Не лучше ли вообще убрать Его из «мистического» рассмотрения?
Греки на уровне подсознания оставляли еврейское Единобожие в Лице Отца, подчиняя Ему Сына и Дух, который в свою очередь признавали токмо для утверждения Сына.
Латины на место Отца поставили Единоначалие Сущности. Так как Запад исходит из Сущности, а Восток из Лица, то со стороны может показаться, что Запад ближе к онтологии, к Истине, но это обманчивое представление, потому что само понятие христианской Троицы строилось изначально именно на основе изведения сущности из Лица, а не наоборот.
Запад сделал во всех смыслах неудачную попытку вернуться из субъективизма в онтологию, в единственно приемлемый для развитого религиозного сознания объективный идеализм, но находясь в поле субъективистских построений попал в юридические отношения, и через эти отношения стал воспринимать Лицо, что оказалось ещё дальше от Сущности Вопроса, яко через отношения Двух первых Лиц практически покончено было с Третьим Лицом.
Святому Духу осталась в западной концепции только «связь», некое промежуточное положение между Отцом и Сыном.
Заключённый «между» Дух Свободы, Истины, творящий движение и теплоту жизни, лишился всех творческих потенций, которых, нужно ради справедливости отметить, и ранее, в греческой восточной системе у Него почти уже не оставалось, яко «исхождение от Сына» находим у апостола Павла, Василия Великого, Иоанна Златоуста и прочая.
Сколько было потрачено «богословского труда» восточными мудрецами, но оказалось на Западе, «что на всякого мудреца довольно простоты». Ведь не было же понятия «Личности» до т.н. развитого христианства и понятия «усия», «ипостась», а на Западе «персона» не имели субъективистского, волевого, волюнтаристского, личностного наполнения. Как это ни странно к философско-богословскому определению Лица поначалу была ближе «усия», что и надоумило хитро мудрых борцов с реальностью и объективностью мира вывести «усию» из Лица, яко Его акциденцию и под-ставить ( отсюда и Ипо-стась яко под-ставка?) на место сущности.
Чем в богословских спорах оказались по отношению к Божественному Имени Ипостась и усия? Что было удобнее именовать как Высшее, а что из Него изводить?
Чему дать Имя, а что оставить безымянным? Ипостась – это в первую очередь Лицо, а во вторую очередь некое Имя. Имя Лица, хоть и нареченное, но не связанное прямо и не вытекающее из сущности. Точнее у Лица связь с сущностью только по имени, и это вот обстоятельство открывает возможность для спекуляций. Недаром в народе говорят: «Называй горшком, да только не ставь меня в печку!».
Ну и пусть назовут бычка «Юпитер». Всё равно то, «что позволено Юпитеру, не позволено быку». Так и с Сыном Божиим Христом Иисусом, ну и пускай себе Он есть Бог, но то, что позволено Богу, не позволено Сыну человеческому.
«Спаситель» - этот эпитет использует церковь по отношению к Сыну Божьему для того, чтобы Он спасал власть беззаконную и лукавую от справедливого народного гнева, но Сын Человеческий не может вступиться за свой Род, яко «Всякая власть от Бога».
И в точности также и Отец Небесный не может вступиться за свою поруганную сущность, когда «богословы» делают её зависимой от Ипостаси.
И когда ставится Вопрос о соответствии Сущности и Ипостаси в значении, в форме, в Идее, в Слове, в Имени, выражающем сущность Лица ( что и предложили в догмате о почитании Имени Божия имяславцы), - тут конечно «христианские богословы», у которых стала уходить почва из-под ног оказались в конфессиональном гневе, яко ухищрения их стали видимы постороннему взгляду.
Эх, как хватили – у Иисуса Христа одно Лицо с двумя сущностями: человеческой и божественной, но при этом сущности не поглощают друг друга, а подчиняются Воле Второго Лица Пресвятой Троицы – у Которой только одна общая всем Трём Лицам, хоть и божественная, но всё же рабствующая Лицам сущность.
Выходит сущность Отца Небесного оказалась на службе у Иисуса?! Что там Святой Дух, которого Он посылает, куда Ему не лень! Тут и Отцу за сущностью своей придётся вприпрыжку побежать, чтобы не раздвоиться в Самом Себе, а Сын Его может в случае чего и в человеческой сущности от следования Божественной Воле Отца отсидеться, с Него и взятки гладки.
Хорошо иметь пару сущностей. Почему, спрашивается, не догадались мудрецы Лицу Христа и животную сущность, и растительную природу, и Ангельскую, старшую куда пошлют (по ап. Павлу) и ещё какую-нибудь несказанную подчинить?!
Но и этого мало, как пишет В.Н.Лосский:
«Ещё св. Афанасий Великий утверждал, что рождение Сына есть действие по природе, а св. Иоанн Дамаскин в VIII веке различает действие по природе – рождение и исхождение, от действия по воле – сотворение мира.
Впрочем действие по природе не есть действие в собственном смысле этого слова, но оно есть само бытие Бога. Бог не имеет надобности открывать Себя Самому Себе, путём некоего осознания Отца в Сыне и Духе, как, скажем мыслил о. Сергий Булгаков…»
Как всё же замечательно, что есть такие мудрецы, которые знают, в чём собственно Бог имеет надобность, а что творит так сказать от скуки – примерно на том же основании, как Он сотворил для Адама, осознав что «нехорошо быть человеку одному», из лишнего 13 ненужного мужчине ребра Еву.
Остаётся только причаститься к превыспреннему апофатическому экстазу, и, взлетая на седьмое небо, поверить мистикам, что действие по природе: Род и Любовь никакого отношения в принципе не могут иметь к дольнему, «во зле лежащему миру», но остаются токмо в ведении Пресвятой Троицы, а творение оказывается всецело во Власти некой иерархии, полностью лишаясь при этом какой-либо степени Свободы.
Как же, нужно верить св. Иоанну Дамаскину: « Действие по природе – рождение и исхождение, а по воле – сотворение мира». Интересно с какой бы «любовью» взглянул Сам Отец Небесный на это сакраментальное откровение, отправляющее Его творение на задворки элитарного «богочеловеческого» сознания?
«Являемый чрез Сына и вместе с Сыном, Святой Дух существует как Божественное Лицо, от Отца исходящее, как об это ясно говорит св. Василий Великий: «От Отца происходит Сын, которым всё получило бытие и с Которым всегда неразлучно представляется нашему уму Святой Дух, ибо невозможно помыслить о Сыне, не будучи просвещённым Духом Святым. Таким образом , с одной стороны Дух Святой, Источник всех подаваемых твари благ, связан с Сыном, с Которым Он представляется неразлучно; с другой стороны, его бытие зависит от Отца, от Которого Он исходит. Следовательно, отличительный признак ипостасного Его свойства есть тот, что Он появляется после Сына и с Сыном, а бытие имеет от Отца. Что касается Сына, Который Собою и вместе с Собою даёт познавать Духа, исходящего от Отца, только Он сияет от нерождённого Света, как единственный Сын; это Его собственный признак, который отличает Его от Отца и от Святого Духа и обозначает Его как личность. А сый над всеми Бог один имеет тот преимущественный признак Своей ипостаси, что только Он есть Отец и не происходит ни из какого начала; именно по этому признаку Он познаётся как Личность».
Из цитируемого В.Н.Лосским высказывания св. Василия Великого можно усвоить, что Дух Святой – есть «Источник всех подаваемых твари благ», что по понятиям апофатического богословия совсем немного и может быть даже на фоне «мира, что во зле лежит» характеризует Святой Дух с отрицательной стороны. Ещё определённо сказано о том, что Святой Дух «проявляется после Сына и с Сыном», то бишь, Дух Святой вторичен по отношению к Сыну, но ниоткуда не видно «Лица не общего выражения» Духа Святаго?
Трудно даже представить как на фоне таких ярких Личностей, как Отец и Сын может проявить Себя Личность Духа Святого. Единственное, что можно помыслить о Нём – это только то, что Он исходит от Отца, но как исходит…?...почему нам забыли об этом Его Личном свойстве мудрецы рассказать?...но « образ рождения и образ исхождения для нас непостижим», - увещает наше неуёмное рвение к запредельным высотам разумения св. Иоанн Дамаскин. – «Что, конечно, различие между рождением и исхождением есть, это мы узнали, но какой образ различия – этого никак не постигаем».
«Ты спрашиваешь, - говорит св. Григорий Богослов, - что такое исхождение Духа Святаго? Скажи мне сначала, что такое нерождённость Отца, тогда в свою очередь, я, как естествоиспытатель, буду обсуждать рождаемость Сына и исхождение Духа. И мы оба будем поражены безумием за то, что подсмотрели тайны Божии».
Что можно ответить отцам на столь откровенное признание в неведении и на столь же грубое запугивание?
Да только то, что вопрос «Кто?» по отношению к Отцу и Сыну вполне уместен, и, несмотря на окружающую Божество тайну, имеет конкретный ответ, а вот Дух Святой имеет иную сущность, запредельную для сознания человека, он даже для мистической мудрости «богочеловеческой» личности никак не определим, Свободен, неуловим, и о нём нельзя сказать, «Кто» собственно Он есть…
И когда св. Иоанн Дамаскин выражает своё мнение: « И о Святом Духе говорим, что Он от Отца и называем Его Духом Отца, но не говорим, что Дух и от Сына, а называем Его Духом Сына», то святой отец этим мнением своим практически солидаризуется с латинами, хотя в отличие от Отца, раскрывавшегося нам в Ветхом Завете, и от Сына, жизнью своей на земле сотворившего Новый Завет… о Духе,
