Споры о Единобожии и Пресвятой Троице

то на все такие вопросы не представляется возможным ответить, как и на то, что такая сомнительная точка опоры противоречит самому распятью, как казни.



Отец (Единое) Сказал (Дух Святый) Слово (Сын). «В зачале было Слово (Отец), и Слово было к Богу (Дух Святый), и Бог был Слово (Сын)». Что Слово? – Наименование состоит из того, Кто именует (Отец), Чем именует (Дух) и Что именует (Сын). Слово не может стоять в Троической иерархии выше Духа и это очевидно. Слово выражает не «Кто?» и «Чем?».

«Кто?» и «Чем?» запредельны не только для человеческого разума, но и воображения. В Слове же, как Небесном, так и земном проявлена окончательность, завершённость – чтойность мира. Унижая Дух поставлением над Ним Слова, третируют и Самое Слово – Ангелов и Род, без своего Начала в Духе невозможных.



Отодвинув Дух и таковым образом сделав ненужным и бездеятельным Отца, объявляют земную, якобы освящённую тем же посылаемым кем и куда угодно Духом, иерархию наместниками Сына и Его Божественной власти, конечно всячески стараясь при этом забыть о Его Любви к ближним: «Папа властен из неправды сотворить правду, властен против правды и вопреки правде делать всё, что Ему угодно» («Постановление первого Ватиканского Собора», 1870 г.)



Таким вот образом Сын Единородный был отторгнут от своего же Рода Праведного вместе со своей матерью Марией, которую срочно «освятили» догматом «непорочного зачатия», отторгнут и от дела, ради которого Сын Божий был воплощён на земле, заключающегося в спасении Рода человеческого от язвы «первородного», а точнее противородного, противоестественного греха.



Спасение Рода человеческого и оправдание его существования на земле, существования праведного, естественного, трудового подменили о-божением личности конкретного человека, обособившегося – выделившего самого себя из природной, низменной, животной стихии.



Именно для того, чтобы окончательно утвердить таковое понимание в Самом Боге выделяется «Личность», отходящая от своей же «природы» и определяющая её Собою, «природа» же понимается лишь как подставка - «усия» для «ипостаси», и при этом слово «подставка» подменяет собою «сущность», так что трудно становится понять, где и что здесь собственно подменили.



Мало было поменять местами сущность с присущностью ( субстанцию с акциденцией) в дефинициях Рода, где родовое подчинили видовым различиям, тоже самое проделали и в «мистическом определении» Божества.

Субъект человека праздновал окончательную гносеологическую победу над объективным, реальным, «внешним» миром, - победу, с юридическим правом санкционированную «Богочеловеком», получая возможность абсолютной власти над своими ближними и природой, яко лишённой «личностной» осознанной жизни и «богоносности».



Всё природное и общественное, - Родовое отныне объявляется тёмным, жалким, чувственно и умственно ущербным, «не достойным звания человека».



В человеке же всячески подчёркивается его «богоподобие», призванное к усовершенствованию через поклонение земным «духовным» Авторитетам, осуществившим «христоцентрично» и «христологично» своё индивидуальное бытие. Так поклонением Христу и его «наместникам» запрещается свобода и внутреннее движение в душе человеческой, способной приять Благодать Святаго Духа. «Юноше, обдумывающему житьё, решающему делать жизнь с кого, скажу не задумываясь делай её…»…?



Святой Дух ставится в подчинённое положение земному, но при этом странным образом «священному»(?), институту церкви, заменившему собою Христа:

III Ипостась (Дух) должна быть подчинена II Ипостаси «Сын», а «кому церковь не мать, тому и Сам Господь не Отец!».



Вот так круг замкнулся, и для Рода, Истины, и даже для отделённой от родовой , самостоятельной духовной жизни места не осталось. Остались изуродованные со временем, изуверные обряды и догматы, «освящённые» пылью веков и социальной властью государства, которое охотно берёт себе на вооружение такую «веру», яко орудие идеологической борьбы со своим народом для подавления инакомыслящих.



Государство в самом построении церковных институтов черпает уверенность и силу, ибо как «аппарат насилия» имеет ту же задачу подавления Родовой жизни, личности человека и его природных и духовных задатков. Страшный, но закономерный результат!

Оголтелый субъективизм, трактуя иудаистическое единобожие как Абсолютный Божественный принцип Личности, получает возможность травить всё органическое, природное, свободное, живое, как противное Христу, Его надмирности, запредельности, обличать яко гилозоизм, пантеизм, язычество, как растворение Бога в земном, низменном мире.



Эта вот «христианская» мораль, разделяющая низменное и высокое, землю и Небо уводит от реального различия между добром и злом, истиною и ложью, надёжно прикрывает стяжательство («Стяжание Духа Святаго»????!), как в мирской господско-хозяйственной, так и в «духовно-иерархической» плоскости; «освящает» власть церковного «деспота» и господского местника над своим народом.



«Боже, Боже наш, яко чудно Имя Твоё по всей земли: Яко взятся великолепие Твоё превыше Небес! Из уст младенец и сущих совершил еси Славу, еже разрушити врага и местника» (Пс.8, ст.1-2).

Ясно сказано, что Богу угодна теплота искренней жизни неразумного младенца и сущих в его мире живых существ, и что придёт время, когда эта искренность и теплота чувств разрушит Его врагов: вредителей и местников.

2008 год