Споры о Единобожии и Пресвятой Троице

Пресвятой Троице, яко ноуменальный мир Канта рисует нам образ Бога Отца; то, что представляет представление, распадающееся на мужское и женское – субъект и объект рисует нам образ Духа Святаго, своими энергиями пронизывающего всё и вся;

и, наконец, Слово и Род рисуют нам образ Сына Божия.

Как видим, перед нами предстают совершенно различные Сути бытия! Можем ли мы назвать их Личностями, Ипостасями, поставить перед Ними вопрос «Кто?» - Можем, конечно, но только в смысле того, что связывает их между Собою…вопросы о власти, обладании, имуществе на этой Высоте отметаются. Остаётся только одно – Любовь!

Но тогда зачем говорить о Трёх Лицах , если во всех Них одна Любовь?!

Бог есть Любовь, и у Любви одно Лицо, стало быть, и одна Ипостась!



А вот «чтойность» по глубине у Отца в ноуменальном мире, о котором мы ничего при всём желании не можем сказать, у Духа «чтойность» в астральном мире представлений, а у Сына в т.н. реальном объективном мире Слова и Рода – в их пути, истине и жизни, что и имел ввиду Христос, когда сказал: «Аз есмь путь и истина и жизнь» (Ин., гл.14, ст.6).



Древнейшее представление о Троичности мироздания: Правь, Явь и Навь. Тогда , как и у Им. Канта Правь понималась как то, чему надлежит быть – мир ноуменальный, недоступный человеку, божественный, проективный.

Явь, как мир проявленный, реальный, объективный – то, что дано органам чувств человека и его разуму.

Навь, как внутренний мир, из которого воспринимается то, что проявлено в Яви, объективировано тем, что дано как в проекте – в Прави.

Древние из соображений справедливого и нелицеприятного взгляда на мир погружали себя в самую призрачную тёмную область, полную сомнений, неверных путей – наваждения (навь – аждения). И воля, исходящая из Нави, т.е. не соответствующая Прави и не обусловленная Явью, представлялась древним, как наводящая порчу, ларву – рвенник, разрывающий естество.



Тогда не было обожествления Нави, наваждения в «свободной воле личности», имеющей к тому же «божественные права». Самого имени Нави, её наличия в индивидуальной жизни древние люди безсознательно интуитивно боялись, как чего-то греховного, заведомо противного Священной Воле Богов, правящих Слово Истины.



Вот эта «языческая» Троица: Прави, Яви и Нави более обобщённо охватывала мироздание, чем появившаяся уже позже неоплатоническая Троица.



«Плотиновская Троица состоит из трёх единосущных ипостасей: Единое, Ум и Душа мира. Интересно отметить, что выражение «омоусия бытия» встречается у Плотина. Однако их единосущность не поднимается до Троичной антиномии христианского догмата: она представляется как бы нисходящей иерархией и представляется в непрерывной эманации ипостасей, которые, переходя одна в другую, одна в другой отражаются» (В.Н.Лосский, там же)…



Как видим и в догмате Троичности иудействующие греки не были оригинальны. Они попросту ввели в недра античной неоплатонической Троицы Навь – субъективное, индивидуальное нутро единичного существования и, вознеся его из подземных адских глубин в Небо – в область Прави – Отца, Явь-или (проявили) это Начало в Личности Сына, воспользовавшись плотиновским принципом «омоусии»…



Как видим, не зря Иаков обличал «Савловы глубины, яко глубины сатанинские». Отметим, что и Дух Святый стал занимать в христианской Троице то же самое третье место, какое занимала в плотиновской Триаде Душа Мира, и то, что Три Ипостаси, Отца, Сына и Духа отражаются одна в другой в точности также, как в античной Триаде…



Но если у Плотина Душа Мира являлась связующим звеном и как Вечная Женственность Мира – связывала Небо и землю, то в христианской концепции, следующей иудейскому монотеизму и разделяющей Благодатное Небо и грешную землю, что «во зле лежит», для Третьей Ипостаси места практически не осталось.

И не зря, как замечает В.Н.Лосский: « В вводных главах своей книги «Утешитель» отец С. Булгаков подвергает критике троическое богословие восьми первых веков, утверждая, что пневматологический момент в нём почти не имеет места».



Конечно же, не случайно Дух Святый стал восприниматься иудействующими христианами только как некое свойство Отца и Сына, не имеющее собственного начала, но связывающего Их. Ну, а что касается проявления Его действия на земле, то оно представилось возможным, - говоря словами Василия Великого «после Сына и вместе с Сыном», ну а если серьёзно, то в христианской концепции троичности без Духа можно обойтись, достаточно Отца и Сына, а Дух, как Третья Ипостась необходим для того, чтобы Его наличием объяснить и утвердить бестелесность Отца и одухотворённость Сына, не более того; но главное предназначение Духа у иудействующих христиан состоит в том, чтобы своим наличием перечеркнуть Женское Начало мироздания – Святую Софию, и стало быть воздвигнуть непреодолимую твёрдую стену между Богом и Его творением – отделить духовное от материального, Небо от земли.

Об этом гениально сказано Виктором Цоем:

«Земля.

Небо.

Между землёй и Небом – война.

И где бы ты ни был,

Что б ты ни делал,

Между землёй и Небом – война».



Рассмотрим так называемую православную государственную Триаду: «Православие, Самодержавие, Народность». Она сыграла ту же роль в официальном государственном «православии», что и «филиокве» в католичестве.

Здесь тоже самое поругание благодати Святаго Духа(«народность») самодержавной властью Личности, тоже глумление над Родом и ближними – народом русским, тоже поставление Лица выше сущности, Ипостаси выше усии. И хотя здесь «Православие» играет роль Отца Небесного, но изначально ясно, что именно Царь является Господином принадлежащего Ему православного исповедания.



В плане психологии здесь кроется разрушение последовательности сознания, где на первом месте – восприятие, на втором – разумение и лишь на третьем – воля в своём личном произволе.

Здесь произвол Самости, державного Эго, подавляющего волю подданных ( т.е. находящихся под данью – очень точное определение).

С помощью министра просвещения России, педераста графа С.С.Уварова («начинал б.», - А.С.Пушкин), с помощью изобретённой им пошлой «православной Триады» в XIX столетии России была окончательно навязана ложь, зародившаяся в оскудевшей верой Византии.

И если Рим провозгласил Духовную власть от Первого Лица, то бишь от «Отеческой Ипостаси» смыслом бытия, то в России случилось нечто ещё более худшее – власть личная и мирская преобразилась сначала в государственную и царскую, а уж потом стала претендовать и на «духовность», тотально подавляющую мысли и чувства.





«Министерство Уварова впервые, преодолевая страх, задаётся вопросом, нельзя ли приноровить общее всемирное просвещение к нашему народному быту, к нашему народному духу…

Уваров плохо понимал ту «народность», к духу которой он хотел приноровить всемирное просвещение. В самой постановке дела заключалась внутренняя несообразность: Уваров хотел, чтобы русская народность поставила о себе проблему по Его указке, как будто не народность правительству задаёт задачи, а правительство народности. Правительство чувствовало, что за ним остаётся какое-то идейное право на оправдание, если за ним будет признана привилегия на звание того, что такое народность, и привилегия на самую сильную любовь к ему только известной, как следует, народности. Сверх всего Уваров сразу же начал действовать недобросовестно, для Себя он допускал полную свободу образованности, для русского духа он её, как и другие, боялся» (Г.Г.Шпет, «Очерк развития русской философии», глава «Первые испытания», С-Пб, 1922 г.).



Отметим, что на Западе протестантизм восстал против вседозволенности Римского Папы, настаивая на пресловутой «свободе личности и её правах», имеющих якобы божественное происхождение. Это была борьба за «духовную» власть в субъективном личностном поле и дефинициях власти, но не более того. От того и ложное понимание Единства мира во лжи ещё более усилилось, а зло человеческое «ипостасировалось» во множестве его «свободных» носителей…



У нас же, в России, в официальной вере тяжкий интеллектуальный сон не прерывался. О Духе забыли окончательно, как и о любви к ближнему и единению в Роде, и Единстве Родов бытия. Что же, если нам предлагают Навь-аждение, Чернобога, как сказали бы наши предки – «язычники» поставить вместо Камня Рода « во главу угла» (Пс.117), то над этим стоит призадуматься всерьёз.

«Язычники» почитали и Навь необходимой частью Сущего, и в ней – в Нави – Чернобога, как главу подземных адских Сил, но даже им не приходило в голову поставить Его во главу всеобщего Пантеона Богов.

Ему молились примерно также, как и теперь молятся некоторые «православные священники» сатане – ангелу Люциферу, как первенцу Божьего творения, «на всякий случай» молятся, никого не забывая – и дьявола и Бога, авось кто-нибудь из них да поможет…

Что же, попробуем и мы войти в сии «глубины сотонины»…хотя бы того ради, чтобы никогда не смешивать правду с ложью. Зададим себе проклятые «демократические» (демонократические?) вопросы и трезво, «не борзяся» ответим на них.



Что такое гомосексуализм мужчины, как не неосознанное, но внутреннее и требовательное желание и обида на несостоявшуюся ласку женщиной его полового члена, а лесбиянство женщины, как не обида и следствие потребности в ласках мужчиною её половых органов и всего чувствительного к нежным прикосновениям и ждущего их тела?

Что такое педерастия, как не подсознательное влечение к расплате за наносимые другим унижения? – Всё это извращение природы из одного источника, как и садизм, и мазохизм – всё это извращения воли, не имеющие в своей сущности никакого отношения, как к телесным физиологическим, так и к более развитым душевным чувствам человека.

И нечего на низменную природу пенять. В ней нет, и в принципе не может быть извращений. Закрытость по отношению к внешнему миру, в какой бы форме она себя ни выражала от - вратительна душе человеческой и вызывает внутри неё, помимо её воли, отвращение к себе и к окружающим – от-вращение, требующее выхода во внешнюю жизнь.



Нельзя копить внутри себя раздражение, что требует исхода, так от Бога устроена утроба человека и иначе она изнутри разрушает существование.

Навь лишена внутри самой себя самостоятельности, Навь не имеет внутри себя опоры, не может быть самодостаточной как Правь. Но Навь требует выражения в Яви в той же степени, а может быть и в большей, чем Правь.

И если Правь выражает себя прежде всего в мысли и чувстве, где присутствует как субъект, так и объект, то Навь в субъективной воле и следующем за ней чувстве тупого самоудовлетворения взращивает внутри человека гордыню – явь -ляющуяся смертным грехом.



И потому очень правильно понято серьёзным духовным христианством, что именно гордыня Личности человеческой, стремящейся изо всех внутренних волевых устремлений преобразиться в Личность Божественную – есть последний источник всякого греха.



Грех есть извращение воли, и лишь затем уже извращённая воля лишает девственную природу чистоты чувства и ума, и по-явьляется рассудок, становящийся в отношения