В поисках потерянных гробниц

гении Имхотепа. Потолок был собран из каменных плит, форма которых точно повторяла вид балок, изготавливаемых из дерева. А навершие двери со скульптурной точностью повторяло свернутый матерчатый занавес, каким обычно закрывали вход в деревянных хижинах.
Тончайшая работа! И совершенно необъяснимая в рамках традиционной истории - египтологи-то уверяют, что эти удивительные каменные рельефы высечены резцом скульптора задолго до появления в стране железа. Если же предположить, что все это изготовлено из бетона по формам, снятым с настоящих деревянных балок…
- Имхотеп, когда строил это первое в истории каменное здание, следовал традициям деревянного зодчества, - шептал экскурсовод. Похоже, ему было жутковато, и он старался держаться как можно ближе, практически наваливаясь мне на спину.
Мы осторожно продвинулись на несколько шагов. Глаза несколько привыкли к сумраку, но все равно, основную информацию я получал от органов слуха. Слышал в частности, как часто и напряженно дышит в полумраке Маша.
- В стенах также имеются высеченные из камня окна, - продолжал бормотать экскурсовод. Похоже, разговор помогал ему держать себя в руках. - Окна также имитируют деревянные рамы и планки, скрепленные тростниковыми веревками.
Мальчики, видимо, сориентировавшись в темноте, довольно уверенно двинулись в глубину неведомого. Бледные пятна света от их фонариков ощупывали пространство и чем-то напоминали посохи слепцов. Тем не менее, то был свет, и мы все старались не отставать и держаться поближе к этому слабосильному свечению.
Нам удалось беспрепятственно пройти метров десять по довольно тесному коридору, а дальше стены как будто раздвинулись и мы, оказались в центре какого-то большого зала. Границы его терялись в полной темноте, так что возникло ощущение будто мы повисли в космической пустоте. Египтянин, совершенно забывшись, изо всех сил вцепился мне в плечи и дышал в ухо так, словно это были последние мгновения его жизни.
И тут лучи фонариков, до сих пор беспомощно шарившие по пыльному полу, одновременно нащупали в окружающем пространстве некий предмет. Скрестились на нем и медленно двинулись вверх.
Боже!
То был Джосер!
В полной величия позе он сидел на троне, и лицо его было исполнено спокойствия и сдержанной силы. А глаза… Боже, глаза созданные древним скульптором из какого-то фосфоресцирующего камня, казались живыми и полными внутреннего огня.
Он завораживал.
Клянусь, я всю жизнь был атеистом. Но здесь, уже в первый короткий миг я в корне пересмотрел все свои убеждения.
Я даже вспомнил слова молитвы.
А Джосер с бесконечным терпением смотрел на нас так, словно знал все наши прегрешения и слабости. И все же прощал нас в силу своей бесконечной любви.

Глава 11

- Ну что ты ходишь, как сомнамбула из угла в угол? - недовольно вопросил Иван и поймал меня за рукав. - Уже утро. Ты собираешься вообще пойти к девушке и сделать ей предложение?
- Предложение? В пять часов утра?
Признаюсь, произошедшее в пирамиде Джосера приключение произвело на меня столь сильное впечатление, что даже теперь, когда мы давно вернулись в отель, я все еще был не в своей тарелке.
А вот мальчики наоборот, выглядели бодрыми и чем-то довольными.
- Подумаешь, пять утра, - гнул свою линию Иван. - Они уже не спят, собирают вещи - Машка ходила на разведку и проверила.
- Но нельзя же вот так сразу…
- Да? А когда ты собираешься «не сразу»? Девушки уезжают в другую страну. Как ты их будешь потом искать?
- Ну, надо хотя бы цветы какие-то…
- Не вопрос.
Али, не говоря лишних слов, распахнул дверцы большого шкафа для одежды и невозмутимо извлек оттуда огромный, невообразимо роскошный букет.
- Но сейчас не та обстановка, - продолжал я слабо сопротивляться. - Хотелось бы как-то романтично, торжественно, а не посреди полусобранных чемоданов.
- Мы все продумали, - заявил Иван. - Сейчас ты цепляешь этот букет себе на спину и по архитектурным украшениям фасада забираешься на балкон к девушкам. По-моему, это создаст должный уровень романтичности.
- А если они поднимут крик? Заявят, что я маньяк-насильник?
- А ты предъявишь букет и объяснишься. Сделаешь, так сказать, предложение руки и сердца.
- Ну, не знаю, не знаю… Может быть просто зайти в дверь…
- Не-ет, - иезуитски протянул Иван. - Если ты влезешь через окно, у тебя не будет возможности заявить, что зашел на минутку попрощаться. Тут уж тебе придется объясниться по полной.
- Ты садист.
- Ничуть. Просто я твой родственник и кое-что о тебе знаю. Сознайся, был в твоей жизни эпизод, когда ты вот так же с букетом залез по балконам на пятый этаж в окно к однокласснице, так?
- Ага. И там меня поймал ее папа-милиционер, который принял меня за вора-форточника. Скандал был колоссальный!
- Не переживай, папа твоей Елены сейчас далеко, так что все будет благополучно. Кстати знай: Мария стоит в коридоре за дверью и блокирует выход. Удрать тебе не удастся.
Что тут было делать? Я позволил вывести себя на улицу и поставить перед колонной, по которой мне предстояло лезть наверх. Али (тоже садист) заботливо закрепил букет на моей спине.
Ситуация казалась безнадежной. Нет, лезть я не боялся, бывали в моей жизни препятствия повыше и покруче. Но сама постановка вопроса… Где же моя свобода воли?
К тому же я закоренелый холостяк, имею сложившиеся привычки. И теперь в одночасье все менять?
И как насчет того, что браки свершаются на небесах? Я, конечно, отношусь к Елене очень…
- Да лезь ты уже! - раздался откуда-то сверху негромкий раздраженный голос.
Я вздрогнул. Это что, мне после Джосера голоса мерещатся? Или просто весь отель уже в курсе моих страданий?
Я нервно оглянулся, потом вздохнул, поплевал на ладони и плотно взялся за колонну.
С Богом!




Конец



P.S.
- Ой, стойте, стойте! - закричала Машка. - Но вы же так и не сказали нам какая дата была зашифрована в зодиаке гробницы Сененмута!
- Там записана дата 14-16 июня 1007 года. Видимо, эта дата исключительно важна в истории нашей цивилизации. Во всяком случае, на настоящий момент известно по меньшей мере 5 гороскопов, фиксирующих именно эту дату.
- И что же произошло 14 июня 1007 года?
- Вот эту тайну нам еще предстоит разгадать

                                                       * * *


«Древнюю чашу нашел он у шумного синего моря,
В древней могиле, на диком песчаном прибрежье.
Долго трудился он; долго слагал воедино
И прочитал он на чаше
Древнюю повесть безмолвных могил и гробниц:
«Вечно лишь море, безбрежное море и небо,
Вечно лишь солнце, земля и ее красота,
Вечно лишь то, что связует незримою связью
Душу и сердце живых с темной душою могил».
1903. Иван Бунин