тематические, с сюжетами, лицами, образами. Поэтому, рассматривая мои картины, вы увидите, что рядом с некоторыми, представленными мною картинами, представлено стихотворение, которое в данном случае послужило мне темой. Прочитав стихотворение, посмотрев на написанную мною картину, вы можете сравнить: правильно ли передана мною фабула стиха на полотно. Это для меня ново, я и дальше буду писать картины на стихи поэтов. Сколько написано картин великими мастерами на библейские темы, греческую и римскую мифологии. Каждый художник ищет свою тему, как и поэт. Например: добро – зло, жизнь – смерть, власть и свобода, любовь и красота. И это правильно. Ибо, возвращаясь к началу и заканчивая своё, как бы введение, повторяю: творчество, деятельность, порождающая качественно новое, никогда ранее не бывшее, - закончила своё вступительное слово Камилла и поблагодарила присутствующих за терпение.
Раздались аплодисменты. Камилла тоже похлопала и поклонилась.
- А теперь, господа, - обратилась к присутствующим Анна Васильевна, - поблагодарим Камиллу за её вступление и рассказ о живописи и творчестве, и, пожалуйста, можете смотреть картины, угощаться. Если будут вопросы к автору, задавайте. И не забывайте о книге отзывов. И ещё одно,- Камилла забыла сказать, что картины, висящие на этой стене, написаны ею со стихов нашего поэта Эдгара Николаевича Загорского.
Камилла слегка покраснела, и когда глаза Эдгара и Камиллы встретились, она закрыла ладонью глаза и покачала головой.
Люди стали подходить к картинам и смотреть на них. Рассматривать, оценивать. В углу Камилла давала интервью корреспонденту местной газеты. Затем что-то рассказывала телеведущей горячеключевского телевидения Ирине Цветковой. Выставка шла полным ходом. Одни рассматривали картины и делали какие-то записи, другие читали стихи. Камилла раздавала всем свои визитки. Одни пили вино, другие воду, третьи угощались тортом, пирожными, яблоками, апельсинами. Подходили и писали что-то в книге отзывов. Камилла, также стоя у картины, жестикулировала и рассказывала о картине, которая заинтересовала кого-то. Поговорив с одним мужчиной в красной бейсболке, она утвердительно покачала головой. Словом, просмотр картин, фуршет, общение,.. создавали творческую атмосферу говорящую о том, что выставка началась удачно. Художник Мартынов разговаривал в стороне с директором музея. Андрей Сагань о чём-то спорил с Валерием Видецких, стоя у картины «Сон, или Призрак…». Эдгар с Дильнарой сидели и говорили о Камилле. О том, как хорошо она выступила, держится и что теперь наверняка будет принята нашими художниками в свою семью.
- Она молодец! – не без гордости сказал Эдгар. – Свободно держится. Страха нет. Чувствуется, что она попала в свою стихию, и создана для творческой жизни. Тебе не кажется, Дильнара? – спросил он подругу детства виновницы торжества.
- Знаешь, Эдгар, сижу и наблюдаю за ней, не спускаю с неё глаз и скажу: в вашем городе она раскрылась, стала другой, не той девчонкой из Магадана. Что-то в ней произошло, открылось, дало толчок к уверенности в себе. Никогда ещё не видела её такой счастливой. Ваши люди умеют слушать, внимательны и добры по природе. Никто не перебил её ни разу и не сделал вид, что, мол, «хватит уже, сами учились». Я имею в виду художников, конечно.
- Эдгар Николаевич, Вы, как всегда, не ошиблись. Талантливая девочка. Жму Вам руку за то, что вы продвигаете таланты, знакомите нас с новыми именами, которые ещё проявят себя и прославят наш город.
Эдгар встал, поблагодарил подошедшего к нему пожилого, но ещё бодрого человека, за тёплые слова и представил Дильнаре скульптора Жданова, сказав, что бюст А.С. Пушкина и бюсты героев у Вечного огня – его золотых рук дело.
- И дальше поступайте так, Эдгар Николаевич. А сейчас разрешите откланяться. Всего доброго. На следующее заседание ЛИТО я приду и послушаю стихи ваших авторов.
- Вот такой я мечтала всегда видеть Камиллу, - продолжила Дильнара. – Именно такой. Она этого заслуживает. Она так много работает. Иногда целыми ночами. Или сядет перед картиной и смотрит на неё часами. Потом подойдёт - и раз!- нанесёт на холст, на почти уже готовую картину какую-нибудь краску. И скажет: «Всё!» А какая у неё память, Эдгар! Она только посмотрит на человека – и уже готов портрет карандашом. Или может запомнить до пяти страниц текста, прочитав его один раз. Ты не знаешь, Эдгар, какой ангел слетел с небес прямо в твои руки и сел на твои ладони. Надеюсь, хорошие руки, - улыбаясь, добавила подруга.
Эдгару показалось, что Дильнара говорит загадками, но не хотел ничего уточнять.
- А тебя уважают, я смотрю, творческие люди, - подметила Дильнара. – Это видно.
- Простите, что помешал Вам, Эдгар Николаевич, но мне пора. Мне все картины понравились. Особенно художница, - улыбнулся Сергей Иванович, автор ЛИТО. - Она меня вдохновила, пойду поэму дописывать.
- Хорошо. Спасибо, что пришли. Ждём в воскресенье с законченной поэмой, - улыбнулся Эдгар. – Ну, наконец! Сама королева бала почтила нас с Дильнарой своим присутствием, - с улыбкой сказал Эдгар. – Выпьешь вина? Поешь чего-нибудь?
Камилла наклонилась к уху Эдгара и сказала: «Спасибо, Эдгар, за этот праздник души!» Поцеловала его в щёку и добавила: «Остальное у меня дома…»
Эдгар хотел что-то сказать, но Камилла добавила: «И слышать ничего не хочу! Никакие «но» и «ну» не принимаются!»
Тем временем люди начинали расходиться. Камиллу кто-то позвал. Они говорили о чём-то, а Эдгар, Дильнара и работница музея убирали со стола. Выставка длилась пять часов. Провожая Камиллу и Эдгара, Анна Васильевна сказала, что так по-тёплому, по-домашнему у них выставки не проходили. Да ещё целых пять часов. Камилла, Эдгар и Дильнара поблагодарили директора музея за всё и уехали к Камилле домой. Довольные и усталые.
* * *
ОНИ ЗАШЛИ В МАСТЕРСКУЮ Камиллы и буквально упали – кто в кресло, кто на диван. Прошло десять минут. Они отдохнули, перевели дух. Камилла вдруг соскочила с кресла и стала кружиться по комнате. Она осталась довольной и организацией выставки, и её проведением.
- Вставайте, вставайте, - ликовала она, - хватит сидеть. Сегодня мой праздник! Нужно отметить - признание моей живописи городскими художниками.
Эдгар и Дильнара смотрели на неё и улыбались. «Слава Богу, она довольна», - думал про себя Эдгар. В свою очередь, Дильнара тоже была рада за подругу, которую давно не видела в таком весёлом настроении и думала: «Вот бы всё так и шло в жизни подруги всегда. И позабыла бы она про свои страхи и…»
- Дильнара, доставай фужеры, вино на стол. Нужно поставить эти цветы в воду – они дорогого стоят. Вставай, Эдгар, - тянула она своего любимого за руки.- Вставай!
Эдгар улыбался, но вставать не хотел. Он не меньше переживал и беспокоился за то, как пройдёт выставка и что о ней скажут, прежде всего, городские художники. Жалко Сергея Тузова не было, ему сделали операцию в Краснодаре. «Да, - подумал Эдгар, - Сергей Тимофеевич снова на операции, на этот раз ему оперируют вены на ногах. Нужно завтра позвонить ему, поинтересоваться, как прошла операция. Мужественный человек..."
- Проснись, Эдгар! О чём ты думаешь? Всё накрыто уже и вино разлито.
Они сели вокруг стола прямо в мастерской Камиллы. Художница взяла фужер с вином, встала и попросила внимания.
- Дорогие мои, милые друзья! Мне так приятно было и спокойно, что вы сегодня находились рядом со мной. Я чувствовала вашу поддержку. Спасибо вам за сегодняшний день. Это незабываемый день для меня, и вы всё сделали для того, чтобы я это почувствовала. Вот. Ну как я сказала? – с улыбкой спросила Камилла.
- Теперь за тебя, художница! – радостно сказала Дильнара и, привстав, поцеловала подругу.
- За тебя, моя принцесса! – добавил Эдгар.
Они, стоя, выпили понемногу вина и сели на свои места. Играла музыка. Инструментальная. Венский оркестр исполнял музыку Бетховена. Камилла встала и пригласила Эдгара на танец. Они молча танцевали и смотрели друг другу в глаза, и всё понимали: каждое движение души и знакомый стук сердца. Камилла положила голову на плечо Эдгара. В такой позе они протанцевали молча усталые подряд три танца, забыв о том, что с ними находится Дильнара.
- Хочу летать! – прошептала Камилла. И она обняла Эдгара, повисла на нём, поджав ноги в коленках, и добавила:
- Эдгар, милый Эдгар, без тебя ничего бы не вышло. Без твоей организации, твоего участия, твоих стихов, без ваших поэтов, художников... Я твоя должница, моя любовь. Ты вернул меня к жизни! Вернул меня в реальный мир.
- Думаю, ты отдашь то, о чём говоришь на втором этаже, в своей спальной комнате, - не без иронии спросил Эдгар. – Помнишь, что ты шептала на выставке мне на ухо?
- Я всё помню, - страстно глядя ему в глаза, ответила Камилла. - Мог бы и не напоминать, - тихо произнесла она. – У нас ведь Дильнара, что она подумает?
- Подумает правильно, не волнуйся.
Дильнара сидела в кресле и пила чай с конфетами и, конечно, она всё слышала, а как было не услышать, ведь подруга так громко от счастья сказала эти слова, что Дильнара всё невольно слышала и понимала, но Камилле казалось, что она говорит тихо, почти шёпотом. Они сели к столу, и Дильнара сказала:
- А теперь, если позволите, скажу я, как будущий психолог и подруга. Эдгар, ты всё сделал, как и обещал: потратил много сил, как талантливый организатор всё организовал, подготовил, был рядом с Камиллой до последней минуты и , тем самым, вырос в моих глазах. А я боялась за ваши отношения. Сам знаешь, про поэтов разное говорят, - улыбнулась она. – Но ты сегодня развеял мои сомнения. Ты поступил как джентльмен. Камилла, ты была неподражаема! Никто из подруг нашего детства не смог бы себе и представить, что наша скромная и застенчивая подруга так раскроется, словно бутон, который долго не мог раскрыться и ждал солнца. И солнце, которое ты так долго ждала, сегодня взошло и раскрыло твой талант. Ты вежливо вела себя со всеми посетителями. Очаровала их своим введением в живопись, не оскорбив присутствующих художников, среди которых были и те, кто преподаёт в школах рисование. И сразу расставив всё по местам сказала: это – вступление для непосвящённых, малопонимающих, что такое живопись. Молодец! Отвечала на все вопросы, улыбалась, чувствуя себя хозяйкой. И это мы, сидя и наблюдая за тобой, почувствовали. Ещё раз за тебя, за успех, подруга! Я сегодня же расскажу всем нашим подругам и знакомым на «Одноклассниках» о выставке.
-Они выпили. И растроганная речью Дильнары Камилла расплакалась, обнимая и целуя подругу.
- Теперь, Камилла, расскажи, что ты чувствовала? На какие вопросы отвечала, о чём тебя спрашивали, и так далее. Ты понимаешь? Мы с Дильнарой желаем послушать о твоих впечатлениях, о твоём ощущении самой себя.
- Вначале я нервничала, но, выйдя из кабинета Анны Васильевны, с меня будто чья-то рука, тут же, сняла все тревоги и неуверенность в себе. Я ведь дома много репетировала и сразу включилась в процесс. Я будто преобразилась. Я чувствовала зал. Например, когда говорить уже достаточно, сделать паузу, что-то объяснить. Словом, на десятой минуте я поняла, что посетители настроены не на то, чтобы покритиковать, а на то, чтобы посмотреть на живопись, на картины. Я поняла: «игра пошла», как говорят
