понравится и размер вроде её.
- Главное, сэр, когда выбираете для молодой леди нижнее бельё, чтобы оно нравилось не ей, а Вам. Понимаете, о чём я?
- Понимаете, понимаете, – Эдгар засмеялся. – Слушай, Ирэн, а много мужчин, ребят покупают нижнее бельё для своих… Ты понимаешь…
- Ты знаешь, покупают. Ещё как выбирают!
- Да? Значит, если это... подарить девушке, это не будет дурным тоном?
- Нет, сэр, - ответила Ира.
- Сколько? – спросил Эдгар.
- Три тысячи, сэр!
- Три тысячи, Ира?! Да у меня всего 2 тысячи, и те занял только что.
- Что ты за кавалер? Ладно, тебе, как другу, скидка. Давай 2 тысячи, и всё. Если не подойдёт, я поменяю, или приходи с ней. Если она стесняется, что не факт, тогда спроси, какой размер она носит, дядя!
- Хорошо, Ирэн! Спасибо. Упакуй, и я отчалю. Как мать?
- В Казахстане у Светы, моей сестры. Ты знаком с ней.
- Да, светленькая такая, на таможне в аэропорту работает, в Астане. Я помню.
- Ну, вот и всё, сэр. Желаю провести вам приятную ночь. Все поэты – развратники! Про кого ни посмотришь фильм – все. Смотрела про Верлена и Рембо. Забыла, как называется. Про двух поэтов. Полный отстой!
- Ну прямо уж все?
- Какие извращенцы! - засмеялась Ира.
- Спасибо за выводы о поэтах. До свидания, Ира. «Полное затмение» - так называется фильм о Рембо и Верлене. Ты посмотрела, да?..
- Да, поэт, - остановила на пороге магазина она Эдгара, - ты давно не заходил, я думала, ты уже уехал во Францию, к своему другу в Страсбург.
- Ира, скорее Франция приедет сюда! Я пошёл. Спасибо.
- Пока, пока, - помахала рукой Ира.
* * *
КОГДА ЭДГАР ПРИЕХАЛ к Камилле, уже стемнело. Он опоздал на 30 минут. Войдя в мастерскую Камиллы, он застыл на месте. По всей мастерской были расставлены свечи. Всё выглядело так эффектно и красиво, что он произнёс:
- Камилла! Ты – волшебница. Какая красота! Чувствуешь себя на съёмках очередного киношедевра киностудии «Коламбия Пикчерс».
- А ты опоздал! – улыбаясь, сказала Камилла. – И пришёл без курицы. Что скажешь в своё оправдание?
- Я – плохой, Камилла! Виновен. Можно вешать без суда, и свечи уже расставлены, и горят – вот и сцена…
Камилла встала с дивана, тихо подошла к Эдгару в новом синем платье, обняла его и поцеловала; взяла за руку и посадила в кресло. Столик в мастерской был уже накрыт. Вино, салаты, торт, пирог с рыбой и многое другое, стоящее на столе, подчёркивало то, что хозяйка дома хорошо подготовилась к приёму любимого человека.
- Белоцерковская! Прошу, встань! Подойди.
- Хорошо, - подчинилась виновница торжества.
- Дорогая! Нет, милая! Нет, любимая Камилла!
- Так лучше, - улыбаясь, заверила Эдгара Камилла.
- Любимая, я от всей души поздравляю тебя с днём рождения! Хочу, чтобы ты была всегда-всегда такой весёлой, взрослой, рассудительной и выглядела такой же молодой, как сегодня, всю жизнь.
Камилла не перебивала Эдгара. Ладонями прикрыла свой рот, чтоб не засмеяться сильней, и внимательно и терпеливо ждала, когда Эдгар закончит поздравлять её с днём рождения. Эдгар жестикулировал, показывал на картины, говорил о её таланте, о её скромности и доброте. Наконец он перечислил все её достоинства и ещё раз пожелал ей здоровья:
- Здоровье - это главное!
Тут Камилла так расхохоталась своим заразительным смехом, что Эдгар смотрел на неё и ничего не мог понять. «Наверно, она о моём подарке, - подумал он. – Но как она догадалась?»
- Милый, Эдгар, - наконец обратилась она к оратору насмеявшись. – Ты всё перепутал. Ты забыл, что мой день рождения седьмого января, на Рождество. А сегодня, дорогой, ровно год, как мы повстречались. Вернее, как я тебя увела от твоих друзей из ночного бара. Вспомнил? Или такие мелочи председатель литературного объединения, редактор альманаха, победитель пятого международного Московского поэтического конкурса «Золотое перо-2008», сценарист студии «Феникс» не помнит. Я всё перечислила, касаемо твоих творческих заслуг и регалий? Это есть в Интернете на твоей страничке на сайте «Стихи.ру». Ничего не забыла? Да и в книгах... Ах, да! Ещё забыла – автор 14-ти сборников стихов и прозы.
- А я подумал, почему нет Дильнары? Вот попал! Честно, Камилла, извини, но подарки в таких случаях принимаются?
- Обязательно!
- Вот тебе подарок, дорогая. И всё, что я тут пожелал, теперь переименуем в наш общий день рождения. То есть, в день рождения наших отношений. А в воскресенье наши отношения поедут на море в бухту «Инал», куда я тебя давно хотел отвезти и показать закат, который бывает таким романтичным и красивым только там.
- Ура! Ура! Ура! Наконец я увижу этот закат.
Камилла присела, наклонила голову слегка влево, как это делают выпускницы школы, когда им вручают аттестаты, и снова выпрямилась. Она развязала красную ленточку на коробке, открыла крышку и достала пакет. Медленно его раскрывая и глядя Эдгару в глаза, улыбаясь, начала доставать подарок из пакета.
- Эдгар! Какие красивые детали! И цвет мне нравится. Спасибо. Сегодня же его надену, я ведь ещё в долгу… Ба, а накидка какая! Какой фасон!..
- Который я надеюсь получить сполна, - перебил её Эдгар.
- Раз всё прояснилось, сядем к столу. Хм,как я всё напутал? Отец мне часто говорил: «Эдгар, приведи всё в своей жизни в порядок».
- Тебе нравится обстановка, милый? Приступим к трапезе, - многозначительно и с серьёзным выражением лица сказала «именинница». Откушайте пирога, пожалуйста, господин, а я пока разолью вино…
Они сидели при зажжённых свечах, которые скорее напоминали Рождество, чем год их встречи (хотя и встречу можно назвать Рождеством) и мирно вели светскую беседу, стараясь быть больше похожими на чопорных английских аристократов, которых они видели в английских фильмах. Смеялись, шутили. Камилла была особенно весела. Эдгар смотрел на неё, и душа его пела. Он вспомнил слова Дильнары, которые она сказала ему на ухо на выставке Камиллы: «Эдгар, тебе с небес ангел слетел - прямо в руки. Или тебе его послали. Береги её, не заставляй страдать. Она только-только вернулась к жизни. К своей, к той, где нет раздора между родителями, где наконец закончились её страхи».
- Да, Дильнара, ты права, - произнёс он вслух слова подруги.
- Что ты там говоришь, любимый? Тебе нравится? Мы почти ничего не ели. Может, ты хочешь уже?..
- В душ? – перебил Эдгар Камиллу, которая заваривала на втором этаже любимый чай Эдгара – зелёный, а также Байрона и Эдгара По, который эти два великих поэта пили всю жизнь.
- Хорошо! Ты иди, я сейчас здесь во всём разберусь и приду к тебе, - ответила она.
Эдгар зашёл в ванную комнату. Разделся. Открыл смеситель, добавил чуть больше тёплой воды, стоял под душем и думал: «Надо расслабиться после напряжённого дня». Через десять минут к нему пришла Камилла. Разделась. Подошла к Эдгару, обняла. Так они простояли молча минут пять. Затем Эдгар повернул Камиллу, поднял ей волосы и начал целовать плечи, спину, шею, руки, бёдра… Камилла стояла с закрытыми глазами и наслаждалась его поцелуями. Ей нравилось, как он это делал – нежно, приятно, по-особенному. Он повернул её к себе лицом и поцеловал в губы. Камилла запрыгнула на него, обвив ногами его торс. Эдгар обхватил её руками ниже талии и прислонил к стене. Камилла медленно опускалась, иногда издавая стоны – стоны любви , то медленно поднималась, глотая ртом воздух; задерживала дыхание... Эдгар ей помогал и подстраивался под неё. Они наслаждались друг другом – медленно, молча. Эдгар то подносил Камиллу под струю душа, то прислонял её вновь к стене. Это те минуты в жизни каждого человека, которые окрыляют людей и возносят их к небесам, к звёздам. Это такое чувство, которое природа дарит только тем, кто любит, и любит по-настоящему – всем сердцем, телом и душой. Именно этим божественным чувством сейчас и наслаждались два человека, два талантливых человека, которое называется – ЛЮБОВЬ. Они уже лежали в постели. Чувство не ослабевало, оно росло с каждым поцелуем, с каждой позой.
- Эдгар, любимый, входи, входи в меня, входи… Ещё, ещё, ещё... Я чувствую тебя в себе. Чувствую, как ты во мне растворяешься. Ты мой! Навсегда!
Она легко дышала и улыбалась, словно такого с ней ещё не происходило. Эдгар старался всё делать нежно, ласково, медленно, чтобы любимая почувствовала это и не стеснялась своих чувств и движений, для неё ещё новых, которые она ещё только познавала. И он догадывался об этом, поэтому старался ей не мешать в их проявлениях. Они растворялись в этих чувствах, которыми их наделила природа – природа, которая, казалось, была рядом с ними и говорила: «Не стесняйтесь, доверьтесь своим чувствам. Что естественно, то не безобразно…»
* * *
БЫЛО УЖЕ 2 ЧАСА НОЧИ. Первой заговорила Камилла. Она перевернулась на спину, открыла глаза и сказала:
- Это был полёт! Я словно парила в небесах, среди белых чаек, лебедей, журавлей. Я побывала среди звёзд! Самых дальних звёзд! Почувствовала их теплоту. Я говорила с ними, Эдгар. Я летала над морем и сквозь облака видела большие корабли, которые выглядели точками на большом полотне, от которого отражался ослепительный свет. Этого нельзя выразить словами, это невозможно написать на холсте. Таких красок нет! Их можно увидеть лишь в таком полёте, Эдгар. Милый Эдгар! Ты мне столько сегодня открыл!.. Когда нужно было мне помочь, ты чувствовал это и протягивал руку, чтобы я не стеснялась и перешла по мосту на другой берег, к тебе, где растёт сад, в котором я ещё никогда не была. Спасибо, Эдгар! Это незабываемо.
И слёзы выступили у Камиллы на глазах. Они лежали молча. Никто не говорил. Камилла встала, поцеловала Эдгара и пошла на кухню, чтобы включить чайник, который уже давно остыл. Вернулась в кровать и спросила любимого:
- А как было тебе? Что ты видел, чувствовал?
- Камилла, - повернулся к ней Эдгар. Поцеловал в губы, прижал её к себе и сказал:
- Ты - лучшее, что было в моей жизни. Ты – лучшая!
- А вот в кино показывают же любовные сцены. Из какого фильма тебе больше нравится, как артисты делают это?..
- Делают это?.. Конечно, в фильме «Дикая орхидея» с Микки Рурком. Вот это сцена! Три минуты длится. Вот это сила тел, движений, грация! Какой танец двух тел! Шедевр! Можно поверить, что артисты исполнили эту сцену в натуральном виде. Возможно у них была во время съёмок настоящая любовь. Иначе ничего не получится.
- Как у нас? Такая любовь?
- Да. У артистов, актёров это происходит. Чтобы показать нам, зрителям, настоящую природу любви, они должны на это время быть влюблёнными. Ну на этой почве случаются разводы, творческие люди – особые и живут по своим законам.
- «Искусство требует жертв», - повторила известную фразу Камилла. – Только я не пойму, почему, Эдгар, среди поэтов немало тех, кто сводил счёты с жизнью? Жизнь ведь так неповторима! Марина Цветаева, Ингрит Йонкер, Сильвия Платт, Маяковский…
- Не знаю, - ответил Эдгар. – Слова имеют власть! Может любовь безответная, или сильная любовь толкает их на это. Ты читала стихи Ингрит Йонкер? А Сильвии Платт?
- Да. И Эмили Диккенс. Вот тоже судьба. При её жизни было опубликовано всего два стихотворения, а после смерти – почти все.
- Так бывает только в поэзии. Она прожила короткую жизнь.
- Как с Джоном Китсом? – спросила Камилла.
- Да! При жизни он считал себя неудачником, умер в 25 лет. Похоронен в Риме. Зато сейчас какая-то неведомая сила с такой быстротой вызволила его из долгого забвения, и сегодня
