Читая Библию. Записки домохозяйки.

программе: красный террор против русского народа,  приведшая к великому гладомору продразверстка, набитые ордерами на расстрел карманы чекиста Блюмкина. Владимира Ильича Ленина, вождя революции, убрали руками душевнобольной эсерки Фаины Каплан, и с 1918 года он не принимал участия в управлении государством.
Выскажу здесь еще одну крамольную мысль, раз начала. Ленин был настоящим русским верующим человеком, с детства влюбленным в родной народ. Он вырос в необычной даже для высоких нравственных норм XIX века семье, поистине Святом семействе. Его отец, инспектор народных училищ Симбирской губернии, Илья Николаевич Ульянов, был  подвижником народного образования, а мать, бывшая фрейлина двора царя-освободителя  Александра II Мария Александровна Бланк -  высокообразованной и духовно богатой личностью. В небогатой семье чиновника не было гувернеров-воспитателей, но шестеро детей, каждый из которых имел возможность свободного саморазвития, направляемые мудрой матерью, поражали учителей своими блестящими успехами в различных областях. Они играли на фортепиано, легко овладевали языками, были лучшими в математике и римском праве. Юный Владимир, самый способный из них, был страстной натурой. Настоящей трагедией для него стала казнь за покушение на царя любимого старшего брата Александра – его кумира в жизни и в служении людям, помните: «Нет, мы пойдем другим путем!». Ленин не мог и не хотел ждать наступления Царства Божьего на Земле, он желал его приблизить, построив коммунизм – великую хрустальную мечту всех романтиков мира. Но для того, чтобы поднять народ на борьбу за нее, надо было сдвинуть его вековое пассивное самосознание, его  представление о добром царе-батюшке, наместнике Бога на Земле,  и о самом Боге как единственном, кто может решить все проблемы, вот откуда ленинская фраза: «Религия – опиум для народа». Вот так Ленин и стал революционером-богоборцем, как некогда Иаков-Израиль. Как он разрешал свои отношения с отвергнутым им  Богом, никому не известно. Думаю, это был очень тяжелый для него момент.
 «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…». Что было затем, все знают, вернее, конечно, далеко не все и далеко не все, но об этом чуть ниже. «Благими намерениями дорога в ад вымощена», - говорят в народе. К сожалению для нас всех и  горю для России, это оказался как раз тот случай. Но Ленин, Ленин – не знаю как для вас, а для меня он навсегда останется единственным маяком в безумном море людских страстей.
Да, России не повезло: у нее не было своего Ганди, но у нее был Ленин, и мы всегда должны это помнить и гордиться этим. А история все расставит, в конце концов, по своим местам.          
 Ленин был парализован и вскоре умер, и начался  разгром христианской религии: массовые убийства священнослужителей, продуктовые склады в церквях, закрытые монастыри, безбожный музей религии и атеизма в питерском Казанском Соборе, маятник Фуко в Исаакие. Золотое Сердце народа, его святыня – часовня Иверской Божьей матери, или иначе Иверское сердце, в Кремле, где хранилась чудотворная икона «Умягчение злых сердец» была разрушена! Злые сердца ее  палачей не смягчились, и народу был нанесен удар в самое сердце, от которого он не оправился до сих пор. Едва спасли Василия Блаженного, спасибо Сталину хоть за это еще: его личная заслуга.  Апофеоз этого невиданного шабаша – взрыв храма Христа-Спасителя, символизирующего победу над Наполеоном в войне 1812 года, величайшего произведения русского искусства, на строительство которого весь народ собирал средства по рублю, по гривеннику в течение полувека.
Иудаизм, конечно, не мог стать государственной религией, это было бы слишком фантастично. И ею стал атеизм.
Вскоре история сделала очередной виток, и все раскрутилось по новой. Пока что все складывалось не совсем так, как было задумано, в результате дворцовых переворотов к власти пришел Сталин, и ему снова понадобился враг.
37-й год и расстрелы по постановлению троек тех, кто сам недавно расстреливал в подвалах Лубянки. И пятый пункт, и дело врачей-вредителей, и борьба с безродными космополитами, и Еврейская автономная область, и клеймо «жид». Пошло – поехало. Но пришедшие к власти русские, украинцы  и грузины уже слишком замарали руки в крови, по локоть замарали, они уже просто забыли, откуда что пошло. К тому же швондеры (помните яркий образ, созданный Романом Карцевым в превосходной экранизации повести Михаила Булгакова «Собачье сердце»?) никуда не делись, они просто ушли в тень. Толкая впереди себя всякое русское быдло – шариковых и прячась за их спинами, они продолжали гнуть свою линию. Возврат к христианству был уже не возможен.
Нам бесконечно талдычили в школе: Радищев, декабристы, Герцен, Огарев, народовольцы, Чернышевский, Лев Толстой как зеркало русской революции. Но кто из этих идеологов, да хотя бы из тех же школьных учителей истории и литературы, прочел всего Радищева, Рылеева, Герцена, Огарева, Добролюбова, Чернышевского  и Льва Толстого, кто из них знал, что те говорили о Боге?  
Как же нам заморочили головы  Берлиозы, которым Крест как кость в горле! Они сделали нас Иванами Бездомными, родства не помнящими. Но мы же русские люди! Так давайте же вспомним, откуда мы родом и где наш дом, может тогда и рука перестанет деревенеть от попытки перекреститься при входе в церковь.
За 70 лет промывания мозгов веру почти вытравили из народа. Почти, но не совсем.  В деревнях те, кто окончательно не спился от жизни такой, продолжали верить всегда, никогда и не выносили из домов любимых святых, лишь прятали их, потому как падать ниже колхоза было уже все равно некуда – только в лагеря. Но и в городах самые смелые тайком, опасаясь гнева парткома, завкома и цехкома крестили детей в немногих оставшихся храмах. Все равно на Крещение набирали святой воды, чтобы умыться ею и покропить пустые, без икон углы в своей хрущобе. Все равно на Вербное ломали и приносили домой  веточки с нежными, пушистыми почками, а на Пасху пекли куличи, почти забыв, в честь чего это, и никогда не рассказывая детям о Распятом и Воскресшем Боге. И в трудной ситуации или начиная новое дело, не зная никаких молитв, шептали «Господи, помоги!»
Можно поменять идеологию, но не язык. Родной язык – живая плоть и кровь народа, его ежедневное творчество, язык – это то материнское молоко, которое питает нас всех. Слово «безбожник», столь популярное в 20-х годах, бывшее даже названием большевистской газеты, так и не стало синонимом строителя нового мира, а лишь – беспринципного, бездуховного, грубого человека. На закате развитого социализма в печати и на телевидении у нас очень полюбили разговоры о вещизме, об утрате нравственных ценностей, и особенно о бездуховности, забыв, что души  нет без веры в Бога. В 1917 году была нарушена коренная причинно-следственная связь. Говоришь «душа» - говори «Бог». Второго не дано.
В конце XVIII, XIX и самом начале XX века о судьбах Родины  размышляли русские писатели-интеллигенты: Ломоносов, Державин, Радищев, Рылеев, Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Баратынский, Надсон, Грибоедов, Гоголь, Салтыков-Щедрин, Герцен, Огарев, Чернышевский, Белинский, Добролюбов, Писарев, Тургенев, Фет, Тютчев, Кольцов,  Некрасов, Островский, Достоевский, Толстые, Чехов, Куприн, Бунин, Блок, Горький,  Лохвицкая, Цветаева, Ахматова, Северянин,  Бальмонт, Хлебников, Гумилев, Маяковский, Есенин, Зощенко (да простят меня читатели, если я кого забыла).  Они были нашими народными трибунами и глашатаями. После Октября ситуация резко изменилась. Настоящих русских интеллигентов не осталось как класса: их или уничтожили, или выдавили в эмиграцию, или довели до самоубийства, как Владимира Владимировича Маяковского, Серегу Есенина и Марину  Цветаеву, или просто заткнули рот, перестав печатать, как Анну Ахматову и Михаила Зощенко.
Один только русский монархист Александр Исаевич Солженицын со своими «Матрениным двором» и  «Одним днем  Ивана Денисовича» у нас и оставался, да и того, как водится, выпихнули за границу: с глаз долой да из сердца вон.  Ну и Михаил Афанасьевич Булгаков, конечно, – Булгаков, наша путеводная звезда, наш свет в окошке, «наше все», которого пощадил за его гений даже всемогущий и ничего никому никогда не прощавший Иосиф Виссарионович Джугашвили.
Совестью русской нации становятся просвещенные евреи. Продолжатель традиций греко-римской поэзии, расстрелянный своими же соплеменниками-чекистами,  Осип Мандельштам, успевший сказать: «Мне на плечи бросается век-волкодав, но не волк я по крови своей»;  написавший новаторскую  «Конармию» Исаак Бабель, которого за нее обещал зарубить шашкой сам маршал Буденный, да Алексей Максимович Горький заступился;  Илья Ильф (Файнзильберг) и Евгений Петров (Катаев) – об этих людях ни слова; и еще одна одесситка,  племянница Льва Троцкого, Вера Инбер, публицист и поэтесса, автор текста знаменитой песни, исполняемой В.Высоцким «Девушка из Нагасаки»;  еще  два пламенных поэта Эдуард Багрицкий  (Дзюбин) и Маргарита Алигер;  великолепный детский поэт и англофил, переводчик всего Шекспира на русский язык Самуил Маршак; еще один поэт-переводчик поневоле Герман Песецкий, которому не простили строку на смерть Пастернака: «Поэты, побочные дети России, /Вас с черного входа всегда выносили», Песецкий, вложивший в уста неунывающего старца Омара Хаяма  такие обличения в адрес власть имущих, которые  сам Хаям, возможно, никогда и не говорил; еще один Нобелевский лауреат, исключенный из Союза писателей СССР, Борис Пастернак со своими «Лейтенантом Шмидтом» и «Доктором Живаго»; автор убийственно смешного и убийственно грустного «Самоубийцы» Николай Эрдман; рыцарь печального образа, сказочник  советских «Золушки», «Тени» и «Дракона» Исаак Шварц; создатель эпического  романа о Великой отечественной войне «Жизнь и судьба» , по масштабу замысла сопоставимого разве что с «Войной и миром» Василий Гроссман ; автор еще одного романа о Великой отечественной войне – о бесстрашных военных разведчиках – «Звезда» Эмиль Казакевич; описавшая личные впечатления от Гулага  автор «Крутого маршрута», мать Василия Аксенова Евгения Гинзбург; создатель нового городского песенного фольклора о маленьком человеке, задавленном глыбами великой социалистической стройки  Александр Галич, умерший в Париже;  Владимир Высоцкий – о нем ничего не скажу; певец Союза общей судьбы  ненаучно-фантастического независимого процветающего маленького острова Крыма с великой многострадальной Россией, впоследствии безжалостно поглощенного и изнасилованного ею, Василий Аксенов; отточивший до совершенства эзопов язык драматург Григорий Горин, создатель пьес  «Кто есть кто», «Забыть Герострата», «Тот самый Мюнхгаузен», «Дом, который построил Свифт» и «Шут Балакирев»; его соавтор по пьесе «Кот домашний средней пушистости», а также автор сатирической антиутопии «Москва 2012» Владимир Войнович; родивший нам «Юнону» и «Авось», «Двенадцать стульев» с Андреем Мироновым, «Обыкновенное чудо», «Убить дракона» и «Формулу любви»  главный режиссер Ленкома Марк Захаров; еще один Марк, Розовский, и тоже режиссер  - песенного «Театра у Никитских ворот»; автор романа «Два капитана»