Романтика переходного периода (окончание).

через месячишку от воды даже лужи не останется!»
«Не останется», - подтвердил напарник, - «только не туда смотришь. Видишь, сколько уток сидит?»
Я пригляделся повнимательней, и только сейчас заметил черные точки на воде. Утки! В стаях! И их очень много!
«Что будем делать?» - сразу появился вопрос, потому что по открытому берегу подойти к водоплавающим на выстрел невозможно.
«Нормалек все!» - Дока подмигнул и улыбнулся; понял мою озабоченность, - «Я ж говорил, что здесь два такыра. Второй поменьше, но водой тоже залит. Сейчас к берегу начнем спускаться, а утки поднимутся и улетят на второе озеро – проверено не раз! Это обогнем, и разделимся: один останется, а другой через бугор переберется – ко второму озеру. С него уток поднимет – они сюда полетят, отсюда -  назад. Так и будут летать, минут двадцать. Только не мажь! А потом все – умотают в другое место, им сверху виднее».
Не теряя времени, начали спускаться к воде. А утки с нее подниматься и улетать, и ни одна к нам не подвернула. Озеро обошли, на противоположном берегу Дока сбросил с плеч на землю рюкзак:
«Разделяемся. Решай, кто пойдет дальше, а кто остается».
« Я пойду!» - мне из чистого любопытства хотелось увидеть и второе озеро.
«Иди!» - Дома мои мысли понял правильно.
Пятнадцать минут поднимался на невысокий бугор, за ним открылось второе озеро, раза в два меньше первого, и наверное не такое глубокое – если судить по волнам. Уток на воде сидело жуткое количество! Начал спускаться вниз, а они с воды подниматься и улетать. Ни одна близко не подпустила, и ни разу я не выстрелил!
Дока же открыл канонаду, минут на пятнадцать. За это время я к воде подошел, прошел к единственному на берегу кусту тамариска – больше спрятаться было не за что. И началось! Прямо на меня! Низко! Со стороны первого озера пошли стаи! Стрелял на выбор, крякашей! И так десять минут. Затем все кончилось – утки куда-то летели, ни одна на воду не села. Но на ней валялись четыре моих, убитых.  Ветерком их быстро прибило к моему берегу, и из воды их достал легко, не пришлось даже на сапогах поднимать ботфорты.
С полчаса возле воды еще постоял, с надеждой, что утки начнут прилетать. Но они оказались умнее – нашли для себя водичку, о которой даже Дока не знал. Потом пара небольших стаек все же вернулась, опустилась на середину озера, и я мог на них только смотреть. А время подходило к моменту, когда охоту пора кончать, и спешить к вечерней вахтовке - оставаться на ночь на свежем воздухе под звездами мы не6 планировали, завтра я должен быть на работе с утра. Пошел к Доке.
Он на берегу развел костер, и стоял возле него абсолютно голым, рядом с  сапогами, повешенными в стороне от огня на вбитых в землю палках. Наверное, набрал в них воду, когда  лазил за убитыми утками, причем срочно, потому что если мне ветерок помог, то Доке наоборот, отгонял добычу от берега. Только почему сейчас голый? Он что, полностью окунулся? А почему тогда одежду не развесил сушить?
Голый Дока встретил  улыбкой:
«Тебе хорошо, ветерок помог! А мне пришлось раздеваться и в воду лезть! Уток от берега на глазах уносило!»
«Если раздевался, то сапоги почему сушишь?»
«Так в них и лазил! Под водой земля промерзшая. Я по началу босым полез, да сразу и выскочил. Холодрыга – жуть! Пришлось сапоги надевать, а воды – по грудь. Но уток достал! Теперь сапоги сушу».
« А почему голый, если одежда сухая?»
«После воды тело огнем горит! Мне не то, что не холодно, а жарко!» - и для пущего эффекта помахал руками, подгоняя к красной физиономии прохладный воздух. Шесть убитых крякашей лежали возле костра, и не видя моих, Дока поинтересовался:
«А ты как пострелял?»
«Пострелял хорошо, мазал еще лучше. Всего четыре крякаша поднял».
«Значит, по пять на брата», - подсчитал Дока; на всех наших охота добыча делилась поровну. Но в душе я ему завидовал: всегда приятней отдать часть добытого лично, чем принять это от другого. Даже если он твой друг.  
Через полтора часа мы были у трактора, который должен перетаскивать вахтовку через долину. Скоро машина появилась, и гусеничная железка потянула ее за собой, как буксир тащит баржу. Ну а мы занялись крякашами, и пока было свободное время, в темпе оставили их без перьев. Что бы не заниматься этим дома.  
       

                                Часть тридцать четвертая.

С пятого марта в камералке стало совсем весело: приехали ИТРовцы, занимавшиеся в городе отчетом по углям, вместе с Владимиром, отвечавшим за  этот отчет, и главным геологом Игорем Георгиевичем, отвечавшим за все.  До конца дня шум, гам, беготня по коридорам. И разговоры на разные темы. Лично я надоедал Владимиру: не было ли к нему каких-то претензий со стороны Московской комиссии. А если были, то не я ли их создатель – все же многие разрезы, да и последний вариант карты с углями  нарисованы мною. В соседней комнате – техников - Наташа  рассказывала подругам о «прелестях» городской жизни, которая – как вечером с обидой сообщила мне Света – настолько соблазнила Лешку и Любочку, что они договорились о переводе в другую, исключительно съемочную партию. Базового поселка в поле она не имеет, работает значительно северней - полевой сезон намного короче. В город потянуло Лешку и Любочку!
На следующий день Игорь Георгиевич предложил мне зайти к нему с бумагами, и до обеда в его присутствии я передавал материалы по зимней работе Владимиру. Только зачем – не мог понять, потому что заканчивалось бурение последних скважин, причем заведомо пустых. Правда, оставался резерв – еще две скважины, но уж как-нибудь и с ними я бы справился. И даже наметил, где их задать, ежели мне разрешат это сделать.
Мои разрезы – и продольник, и поперечники – ведущим специалистам понравились.
« Жалко, конечно, что руды нет», -  Игорь Георгиевич мне улыбнулся, - «но все сделано правильно, можешь себя не винить», - перевел взгляд на Владимира – «У нас по проекту остались две скважины, резервные», - напомнил, что теперь он за них отвечает, -  «Надо решить, где будем бурить».
Ну вот, опять они решают, и моим мнением даже не интересуются. И что предложат? Очень интересно!
«Если учитывать продольный разрез, то бурить нужно рядом со скважиной, в которой породы изменены максимально и есть ожелезнение. Отступить от нее на сотню метров в обе стороны, и ориентировать под главную структуру», - как я понял, ту, что считалась перспективной. Кстати, такой вариант я Игорю Георгиевичу уже предлагал, в его посещение партии  после нового года. И тогда уже понял, что вариант… не однозначный. Сейчас и он это подтвердил:
«Мы с Юрой об этом говорили. Только решили не спешить, все же для руды места там маловато» - посмотрел на меня, опять с улыбкой, - «Надеялись, что появится что-то получше.», - он помолчал, потер лоб пальцем и продолжил, - «Вообще то рудное тело совсем необязательно крутопадающее и по нашей главной структуре. Оно может быть плащеобразным и пологим, даже горизонтальным, а к структуре лепиться одним  краем. И даже быть от нее на каком-то расстоянии. Тогда наша скважина могла такой плащ не зацепить, и наши резервные нужно бурить с ней в профиле, но не продольном, а поперечном. Что бы  структуру главную одной вскрыть на меньшей глубине, а другой – на большей».  
«Может и так, но это не намного лучше моего варианта»,  -  ответил ему Владимир, и повернулся ко мне, - «А ты что думаешь?»
Наконец то! Хоть один обо мне вспомнил! Только ошибся - и главный геолог Владимира поддержал:
«Да, Юра, ты то, что можешь предложить?»
Затертая, зачирканная, замятая и вообще нелицеприятная на взгляд, но лично моя геологическая карта участка, на которую выносил все свои измышления, может быть и не правильные, в том числе и виртуальный грабен, и возможные не проявленные на поверхности, но предполагаемые по геофизике разломы, была со мной. Только… показывать стеснялся. Вдруг нарисовал ерунду? Сейчас же наступил момент, определяемый словами: пан или пропал.
Развернул карту, рассказал про грабен, про ожелезнение в керне скважины, случайно попавшей в его пределы, причем на стыке с главной структурой. Про ожелезнение с поверхности в породах пустых, на стыке этого же грабена со второй, но скрытой структурой, параллельной нашей главной. И показал, где нужно использовать резерв: в двухстах метрах от лучшей на участке скважины, в пределах пятна поверхностного ожелезнения и моего виртуального грабена.  Оба начальника потянулись за гравикой и магниткой, начали их по очереди на мою карту накладывать. Минут пятнадцать сидели в тишине, потом Игорь Георгиевич вздохнул:
«Не знаю, что и сказать. Ты, это, займись своими делами», - повернулся ко мне, - «а мы с Володей еще посидим, подумаем». Ну вот, опять я не нужен! А может и правильно? Наговорил какую-то ерунду! Пошел заниматься делами своими.
Только их, можно сказать, и не было. Так, перебирал бумажки, с ребятами базарил, об их закончившейся до осени городской жизни. На следующий день подошел к Игорю Георгиевичу:
«Делать нечего. Дайте хоть какую работу!» - про то, что он и Владимир вчера, а может и сегодня надумали, насчет резервных скважин, из принципа не поинтересовался. Захочет – расскажет сам, если посчитает нужным.
«Возьми в спецчасти последний отчет… (назвал автора). Почитай, карты посмотри – летом будешь на тех площадях работать. А после праздника поговорим, чем заниматься конкретно».
«Вместе с Алексеем?» - сделал вид, что о его переводе в другую партию не знаю.
«Вместе не получится», - Игорь Георгиевич вздохнул, потом внимательно мне в лицо посмотрел, - «захотел в другую партию, где его никто не знает».
«Он так и сказал?»
«Так и сказал», - теперь главный геолог улыбнулся, - «а что не хочет рядом тебя конкурентом – я уже сам понял».
Я только головой покачал, ответить подходящих слов не нашлось. Ну Лешка! Не ожидал от него такого! А потом подумал: может он и прав? В  отряде в прошлом году ничем он не отличился, как и остальные геологи, в том числе и я. Только меня все же перевели на более ответственную работу – вначале на угли, потом на бурение. Можно сказать, вырвался чуть-чуть вперед, а Лешка впереди себя видеть меня не хочет. Вот и попросился в другую партию.
Пошел в спецчасть, взять отчет и заняться самообразованием. Толстенный фолиант, листов на триста, с множеством схем, таблиц и фотографий – разбираться дня три, не меньше. Полистал, просмотрел, и начал читать введение.
Только занимался этим недолго: в комнате появился главный в партии буровик, за ним плановик, а дальше повалили мужики геологической службы. Не знаю, кто сборище организовал и почему в моей комнате, но мотив понял в момент: как не оставить вниманием наших женщин всего через день? Будем ли вечером седьмого марта организовывать общий сабантуй, или ограничимся персональными поздравлениями и подарками для каждой? Сложнейшие вопросы! И шум развели соответствующий – в комнату постоянно заглядывали, мужики к нам присоединялись, а женщины начинали улыбаться, понимая что происходит, и тут же дверь закрывали. К концу рабочего дня договорились: отмечаем праздник  в коллективе, в пока еще полупустой мужской общаге. Еду, закуски и посуду каждый приносит с собой, на спиртное и цветы женщинам прямо сейчас сбрасываемся. Ну а мелочи решатся завтра, по ходу дела.
Дома Света