через двадцать минут мы совершим посадку. Пристегните, пожалуйста, ремни!»
* * *
- ВЛАДИСЛАВ! КОГДА ТЫ ВЕРНЁШЬСЯ из гастролей? – спросила Машенька завязывающего галстук около зеркала своего супруга, композитора, чьи музыкальные произведения так высоко оценивались музыкальными критиками, как в России, так и за рубежом.
- Думаю, Машенька, через две недели. У нас два концерта в Милане и два в Генуе, - ответил супруг.
- Когда ты уже будешь брать меня и Елену с собой? Ты часто уезжаешь на гастроли, а мы с нашим счастьем (так называла Маша их дочь) сидим и ждём, когда приедет наш папа.
- Машенька, мы же уже говорили на эту тему, - ответил Владислав, укладывая вещи в чемодан.
- Вот и Эдгар тоже часто уезжает на встречи с читателями, как и ты на концерты, а мы с мамой ждём вас с творческого фронта, чтобы вы вернулись живыми и невредимыми и, конечно, знаменитыми.
- Да, знаменитости нам бы не помешало. Это ты хорошо сказала.
- Только дни эти тянутся больно долго, когда вы покоряете публику. А мы ждём…
- А ты пиши свои рассказы, тем более что Эдгар их хвалит. Говорит, у тебя хорошие темы и стиль. Вот и займись ими. Кстати, он, кажется, приезжает в Ростов, к нам, на представление своего романа. Мне одна из наших девушек сказала, она поёт в хоре. И хотела бы присутствовать на встрече с автором книги, которая ей так понравилась, но гастроли...
- Да, мама звонила и сказала, что Эдгар через неделю приедет в Ростов. Я обязательно схожу на встречу и покажу ему свои новые рассказы. Меня интересует его мнение, - лёжа в постели говорила Маша.
- Ты выспалась? До четырёх часов ночи писала, моя Агата Кристи, - Владислав подошёл к супруге и поцеловал её. – А это что? «Камилла»? Ты ведь её почти наизусть знаешь? – удивился Владислав.
- Да, но некоторые отрывки, главы я иногда перечитываю. Учусь. Они меня вдохновляют.
- Понятно. Тебе не показалось в прошлый раз, когда твоя мама приезжала к нам на твой день рождения с Эдгаром, что у них, как бы это сказать, был не такой счастливый вид, как прежде? Мне, может, так показалось, но что-то между ними…
- Мама говорила, в последнее время Эдгар словно отдаляется от неё. И она не может понять причину…
- Может быть, они поругались? Вообще-то, это маловероятно. Эдгар всегда такой внимательный к твоей маме. Да и твоя мама, как мне кажется, любит его. Всегда весёлая рядом с ним, в хорошем расположении духа, не как в те годы, когда погиб твой отец.
- Не надо об отце. Я же говорила тебе. Помнишь? Не напоминай мне о моём отце, - раздражённо произнесла Маша.
- Хорошо, хорошо. Но уже столько лет прошло, можно было бы и простить. Но у вас с мамой одинаковый характер. Вы хотите, чтобы люди, которых вы полюбили, целиком принадлежали только вам. Это не ревность, а скорее эгоизм. Прости, моя хорошая, но это так.
- Что, это так очевидно что ли? – удивлённо спросила Маша, вставая с постели.
- Со стороны этого не увидишь. Не поймёшь. Но те, кто с вами живут, то есть мы, это чувствуем и сердцем, и душой.
- Да, вы, творческие люди, чувствительны. Особенно те, кто уже стали известными и знаменитыми.
- Маша, если мы не будем такими, то вряд ли мы напишем чего-то стоящего. Ещё Никколо Паганини говорил: «Чтобы заставить чувствовать, нужно сильно чувствовать самому…» Что-то в этом роде. И композитор пишет свои произведения, которые рождают эти чувства. И чем сильнее он чувствует тему, тем глубже получаются его произведения. Так же и в живописи. Рисуя портрет, художник должен не просто точно изобразить на полотне лицо, а прежде всего он обязан знать душу человека, которого он пишет. Его характер, нравы. Тогда портрет получится. Вот ты обратила внимание на портрет Эдгара, который написала Камилла? Это точно Эдгар. Конечно, ей было легко, они ведь жили вместе. Но твоя мама говорила, что Камилла не разрешала Эдгару целых два года снимать простыню с картины, которую она писала. И Эдгар даже не знал, что там под простынёй. Удивляюсь, как он выдержал, не подсмотрел… Я бы точно не выдержал и нашёл момент, чтобы посмотреть, что там за занавесом.
- Видишь, какой ты нетерпеливый, - обнимая мужа, заключила Маша. – А вот Эдгар выдержал. А портрет действительно замечательный. И глядя на Эдгара, видишь не его лицо, а его душу. И как это ей удалось?
- Это и называется – сильно чувствовать. А Камилла была нежной, чувствительной натурой и талантливой. Но талант нужно совершенствовать, и она это делала, отдавая всю себя искусству. Эдгар в книге точно выписал свою любовь словами. Даже я, читая третью, заключительную часть, прослезился.
- Значит, и ты нежный и чувствительный, мой дорогой композитор. Тебе пора. Звони. Я буду ждать.
- Маша, я всё хотел спросить тебя, почему ты не откроешь свою страничку на сайте «Проза.ру»? Разместила бы свои рассказы там, и пусть люди читают.
- Я немного побаиваюсь. Вдруг рецензии будут плохие, - ответила Маша, помогая Владиславу надеть плащ.
- Вот видишь, и в этом проглядывается эгоизм. «А вдруг рецензии будут плохими», - передразнил Владислав супругу. – С этим нужно бороться. Эгоизм, он ведь как ребёнок всё время растёт, когда его подкармливаешь. А не дай ему пищи, он и умрёт. Эдгар ведь хвалит твои рассказы. Этого тебе недостаточно.
- Иди уже, философ, машина ждёт. Попадёте в «пробку», и опоздаешь, - прощаясь с мужем, сказала Маша. – Кстати, а мама улетела к бабушке с дедушкой. В Академгородок. Решила наконец навестить родителей.
- Да? Я не знал.
- Хочет посоветоваться с ними, что ей дальше делать? Как жить?..
- С Эдгаром? Хм! Я не думал, что у них так серьёзно… Но, может, твоя мама преувеличивает…(Пауза.) Накручивает себя. Вернее, раскручивает свой эгоизм…
- Это их дело, но мама (пауза), она такая…
- Какая?
- Всё, иди. Вернёшься – поговорим. Счастливого пути!
Они поцеловались, и Владислав с вещами спустился вниз, где его ждала машина, которая отвезёт маэстро в аэропорт, где его уже наверняка ждёт коллектив, с которым он отправится на гастроли – сначала в Милан, а потом в Геную, где родился Никколо Паганини.
* * *
(У родителей)
ТАКСИСТ ПОДВЁЗ ЛАРУ К ДОМУ, где проживали её родители, где прошло её детство, юность. Таксист помог ей донести вещи до двери квартиры. Лара расплатилась, и таксист уехал. Она нажала на кнопку звонка. Дверь открыла мать, Евдокия Леонтьевна.
- Извини, дочка, что не встретили тебя. В нашем возрасте…
- Мам, не извиняйся. Всё хорошо. Я прекрасно долетела, взяла такси, и (пауза) я уже дома.
- Проходи. Илларион! Лара приехала. Помоги с вещами. Сидит в кабинете и работает над каким-то изобретением. Завод по изготовлению измерительных приборов заказал институту прибор для каких-то там измерений. Вот и трудится. Обложился справочниками, ГОСТами, ОСТами и…
- Здравствуй, доченька! – обнимая Лару, обрадовался отец. – Проходи.
Лара села на диван. Осмотрелась и сказала: «Дом моего детства. Столько сразу воспоминаний… А у вас всё по-старому. Вот только телевизор купили, давно пора. Родительский дом! Как приятно, как волнительно. (Пауза.) Здесь прошло моё детство. И наши фотографии стоят на столе». Лара взяла две фотографии в рамках и внимательно смотрела на них. На одной фотографии была она с сестрой, когда они были ещё маленькими. На другой – фотография внучки, её дочери Маши и внучат, детей сестры Риты: Саши и Владика. Лара не нашла, посмотрев на комод, фотографии, где они со Станиславом после свадьбы. «Наверное, убрали. Не хотят, чтобы я видела. Знают, что не простила», - подумала Лара.
- Отдыхай, Лара, а мы на стол накроем, - сказала мать.
- Мам, я приму душ, переоденусь, и мы сядем за стол. Хорошо?
- Ты в родном доме. Так что поступай, как хочешь.
Лара приняла душ. Переоделась, и они сели за стол. Выпили, поужинали, сидели пили чай и разговаривали.
- Эдгар почему не приехал, Лара? – спросил отец.
- Он поедет в Ростов. Там у него встреча с читателями и с литературным агентом. Скоро выйдет его новая книга. Встречу организовал Департамент культуры Ростова. Он не мог отказаться. Всё оплачено. Мы планировали к вам приехать позже, но мой отпуск перенесли, - ответила Лара.
- Надеюсь, его новая книга так же хороша и содержательна и не уступит его первой книге? - поинтересовалась мать.
- Я не читала всю. Он не разрешает читать рукописи, но я прочла две главы, пока его не было. Вроде интересная.
- О чём она? – спросил отец.
- О судьбе поэта, насколько я поняла.
- Значит, писатели и поэты, как и художники, не показывают своих произведений, пока не напишут слово «Конец», - улыбнулся отец.
- Да, как вы съездили за границу?
- Я же рассказывала вам, мам, когда вы приезжали к нам.
- Склероз, - ответила Евдокия Леонтьевна. – А мы так хотели, чтобы Эдгар приехал. Сколько вы уже вместе? Почти три года?
- Почти три года. Первый год был для нас медовым. Целый год! У других – медовый месяц, а у нас – медовый год. Он открыл для меня мир, в котором живёт. В котором живут творческие люди. Это другой мир. Не наш. Он полон волнующих возможностей, чувств. Мне кажется, если бы они прожили жизнь простого человека, обычного человека, какую проживает большинство из нас, то посчитали бы, что жизнь прошла мимо. Рим, Париж, Страсбург, галереи, картины, могилы знаменитых людей – всё это меняет тебя, душа становится чище. Волнующий мир. Да и в Горячем Ключе он мне открыл многое. Ходили на выставки художников, ездили на выставку городских художников в Краснодарский краевой Выставочный зал изобразительных искусств. Ходили к скульптору, забыла его фамилию, всех не запомнишь, смотрели, как он работает. Его скульптуры.
- Значит, ты – посвящённая, как говорит Эдгар на людей, причастных к искусству?
- Мам, они такие…. Стоит мне посмотреть на Эдгара, как он тут же отвечает мне, будто читает по моим глазам. Да и любовь у них особенная. Когда я прочитала книгу второй раз о Камилле, то почувствовала эту силу любви. Раньше я думала, что о такой любви пишут только в романах, а прочитав книгу, поняла, что она есть и на Земле. Стала верить в вечную любовь. Она переживала даже тогда, когда он забывал ей позвонить, волновалась, ждала, не находила себе места. А если он в отъезде, то это вообще… (Пауза.) Говорят же о лебединой верности – это про них. Я не знаю, как бы Эдгар пережил эту трагедию, если бы не его насыщенная творческая жизнь. Он, если не читает -то пишет, если не пишет – то готовится к встрече или просто лежит и думает о чём-то, потом вдруг соскочит и бежит в кабинет. И до утра пишет. И учится, учится, учится. А как переживал за неё, когда она «пропала», а потом позвонила ему из Швейцарии. Когда он прочитал её письмо… У нас с мужем такого не было. Я его любила, но до таких глубоких чувств (пауза) у нас не доходило. Если он уезжал на неделю по службе, я не переживала, не страдала, не мучилась. Приедет – куда денется. А они нет. Им нужна постоянная связь, даже тогда, когда он уезжал из Горячего Ключа, из города, ей нужно было слышать его голос, слова, а ему – её. Словно они давали друг другу подзарядку и вдохновение, - наливая себе чай, вздохнула Лара.
- Доченька, ты так рассказываешь о них, словно завидуешь им, - заметила мать. – Когда мы приезжали к вам и жили все вместе в твоём доме в прошлом году – Рита со своими сыновьями, Машенька с дочерью, вы с Эдгаром выглядели счастливой парой. У тебя блестели глаза. Мы тогда подумали: «Вот наконец наша
