нет котомки.
– А глаза блестят от голода, получается, потому, что ничего подходящего для себя найти не су-мел.
– Значит, не знал, где искать.
– Видно, привык, чтобы ему подавали.
– Следовательно, он из самых знатных, сказал Тарталья.
– Конечно, согласился оруженосец. Его одежда пошита из хорошей материи. Но что-то в её ансамбле нарушено. Сюртук наброшен поверх рубашки, но нет шейного платка. Похоже, он одевался впопыхах.
– Это означает, что он поспешно бежал, спасая свою жизнь.
– С ним нет спутников. Никто не захотел разделить с ним его судьбу.
– Значит, прежде его окружали люди с душёй холуев. Такие преданно лижут руку и тихо нена-видят своего хозяина.
Мне кажется, мой принц, что вы хотите обратиться к нему с такими проникновенными слова-ми:
– Сударь, я вижу – вы сильно расстроены. Вы потерпели поражение? Думаем, вы поте-ряли власть над королевством. Конечно, это печально. Но мужайтесь потерять власть во-все не означает потерять всё.
– Вы угадали, – со вздохом ответит пешеход. – Я действительно лишился власти. Вели-кой власти.
– Ничего мы не угадывали, – стану возражать ему я. – Мы вас вычислили.
– Не можем ли мы сейчас вам чем-нибудь помочь? – спросите вы, мой добросердечный господин.
– Спасибо, – уныло ответит тот, – но только не изобретено пока средство, сразу под-нимающее дух после такой неудачи.
– И всё же не следует сдаваться, – скажу я ему уверенным голосом. – Если вы потеряли власть, значит, кто-то её приобрёл. Ведь власть, как толстый кошелёк, не будет долго ва-ляться под ногами, никому не нужная. Обязательно подберут. Но ведь тому, кому досталась власть, тоже может не хватить силёнок её удержать. Так почему бы вам не попытаться вернуть её себе?
– Всё зависит от причины, по которой власть была потеряна, – тут же возразите вы мне, мой разумный хозяин. – Если из-за предательства, то тут ещё есть надежды на возвра-щение. Но если всему виной бесхарактерность владыки, тогда всё пропало.
– Боюсь, что всё было именно так, – грустно закивает разжалованный властелин. – Но и предательства тоже было предостаточно.
– Это само собой, – поучительно скажу я ему. – Ведь для свиты другого способа оста-ваться всегда близко к власти не существует.
– Куда же вы идёте? – спросите вы, благородный и сострадательный принц.
– Теперь мой путь – в никуда, – безучастно ответит потерпевший поражение и зашага-ет дальше.
Это будет достойный ответ. Видно, тот, кто побывал на вершине, какое-то время всё ещё ощущает себя выше толпы. Так актёр после спектакля, снимая в тесном уголке королев-ское одеяние, медлит и, закрыв глаза, продлевает мгновения своей значительности.
В этот момент недовольный мужчина поравнялся с ними.
– Сударь, я вижу – вы сильно расстроены, – обратился к нему Тарталья. – Вы потерпели пора-жение? Думаю, вы потеряли власть над королевством. Конечно, это печально. Но мужайтесь поте-рять власть вовсе не означает потерять всё.
– Вы угадали, – сказал пешеход. – Я действительно лишился короны. Сегодня утром меня вы-гнали из труппы, и вечером Генриха Пятого будет играть другой. Вы не можете себе представить, насколько он бездарен.
И, не простившись, он зашагал дальше.
Всё-таки мы угадали, сказал оруженосец. Этот человек носил на своих плечах горностае-вую мантию.
Мирно беседуя о разных пустяках, наши путешественники, приехали в столичный город, где все жители пребывали в величайшем волнении.
Была, была у них на то причина. Каждый год по обычаю, неизвестно когда и кем установленно-му, самую красивую девушку города отдавали на съедение Морскому Змею, по слухам сущему ги-ганту. Почему этот гад не хотел довольствоваться обычной девушкой средних достоинств, неизвест-но. Пусть бы он был исключительным эстетом, тогда ещё можно было бы понять его устремление порадовать жадные взоры свои. Но свирепый Змей, конечно, не был эстетом, потому что главные по-требности настоящего ценителя красоты обычно не имеют ярко выраженного кулинарного оттенка.
Каждый год обрекаемую закланию девицу выбирали посредством жребия. Если к такому делу подойти серьёзно, то больших неожиданностей почти никогда не возникает. Но в этом году допусти-ли какой-то промах и горькая доля к всеобщему удивлению выпала известной певичке, которая не только премило пела тоненьким голоском, но ещё и зажигательно пританцовывала при этом.
Эта девушка нравилась всем невероятно и, несмотря на свою молодость, уже успела разбить множество сердец. Пожалуй, меньше всех общим несчастьем огорчилась её старшая сестра. Она была мало привлекательна, и это печальное обстоятельство подвигло её на полезную общественную дея-тельность. Имея много свободного времени эта почтенная дама стала непременным членом бесчис-ленных комитетов, в том числе Союза борьбы с морскими гадами. Простой народ не замечал боль-ших результатов её кипучей деятельности и потому без большого интереса относился к её редким талантам. Такая несправедливость заставляла старшую сестру отчаянно завидовать успехам младшей сестрицы. Некоторым умным людям показалось, что в этот раз жребием руководила не совсем уж слепая случайность.
Тарталья и Труффальдино были чрезвычайно удивлены всей этой историей. Они не могли ура-зуметь, как многометровая зверюга может прокормиться целый год всего лишь одной девушкой. На-верняка, это чудовище питается всё больше рыбой, которой в море не сосчитать. Морские водоросли тоже могут служить неплохой приправой к его столу. Если подумать, получалось, что Змей может прекрасно обойтись и без девушки.
– Что вы, что вы! – замахали руками горожане, услышав крамольные рассуждения путешест-венников. – Как вы могли такое сказать? Ведь если Змей узнает, что мы недовольны этой ужасной данью, он может принести городу неисчислимые несчастья.
– Например, какие? – поинтересовался простодушный оруженосец.
Никто не захотел, или не смог, объяснить.
– Всё ясно, – сказал Труффальдино. – Не нужна змею эта девушка. Совсем не нужна. И внеш-ность её ему совершенно безразлична. А требует девицу он исключительно для того, чтобы держать город в страхе и подчинении. Я вижу, ему это неплохо удаётся.
– Да, – отвлёкся на миг от своего рассказа Посторонний, – если власть не имеет оснований рас-считывать на любовь народа, она вынуждена искать способы постоянно внушать своим подданным страх и содроганье.
Тем временем Тарталья обнажил свой доблестный клинок и стал внимательно его рассматри-вать. Ничего хорошего он не увидел. От долгого бездействия героическая сталь стала несчастной до-бычей безжалостной ржавчины. С таким несовершенным оружием выступить против Змея было су-щим безумием.
– Не огорчайтесь, ваша светлость, – сказал оруженосец. – Мы завтра же купим новый меч, точ-но такой же. Я думаю, продавцы с нас много не потребуют, потому что этот вид оружия уже давно вышел из обращения и спроса не имеет.
Пока кузнецы ковали новый меч, принц и слуга прогуливались по городу, прислушиваясь к раз-говорам горожан и пытаясь побольше узнать о необычном и грозном противнике. А вечером они по-шли в театр, где при полном аншлаге давали пьесу модного драматурга, которого молва ставила ря-дом с Шекспиром и даже несколько выше.
Это была очень интересная пьеса. Действие в ней происходит на борту корабля, который плывёт через Атлантику, но никто не знает куда. Одних пассажиров порт назначения не интересует, потому что они плохо представляют себе расположение океанов и материков. Другим очень бы хотелось знать, куда они плывут. Они много говорят об этом и задают много вопросов, но никто не спешит им ответить. Третьи стесняются и потому всё время молчат.
Вечером все вместе поднимаются на верхнюю палубу и пытаются отыскать в быстро темнею-щем небе Полярную звезду. Напрасно стараются, поскольку корабль находится в южном полушарии. Но об этом никто не догадывается.
Появляется продавец попугаев. Он рассказывает много интересного про своих птичек и просит тех, кто захочет купить разноцветного попугая, не забывать подрезывать ему крылышки. Иначе уле-тит.
Приходит капитан. Долго выбирает подходящую птицу и отчаянно торгуется с продавцом. Но потом, измучив и уломавши владельца, капитан вдруг отказывается от покупки, потому что он вспомнил, что корабль тонет.
Все пассажиры неприятно поражены, а один из них, знаменитый оперный бас, решает напосле-док спеть замечательную арию. Долго размышляет, какую – за это время часть кормы уже заметно погрузилась в воду, – а потом останавливает свой выбор на куплетах Мефистофеля. Увы, голос его не слушается.
Его просят спеть что-нибудь попроще.
– Хорошо, – отвечает великий артист и поёт:
«Получил от подружки пощёчину Джон.
Все смеялись над ним. Был он сильно смущён.
Провалиться на месте хотел от стыда,
Но не мог он решить, провалиться куда».
Последний акт этой прекрасной пьесы Тарталья и Труффальдино, и все остальные зрители то-же, досмотреть не смогли, потому что рабочие сцены допустили неловкость и корабль утонул рань-ше, чем то замысливал драматург.
– Это, конечно, не Шекспир, – говорили разбредающиеся по домам театралы. – Больше похоже на Ионеско, потому что мы, как в таком случае и положено быть, ничего не поняли.
– Странно, что они ничего не сумели понять, – сказал Посторонний, – ведь так легко догадаться, что зрителям предложили посмотреть горькую пародию на нашу жизнь. Корабль – это наша планета. Люди – невольные пассажиры на нём, а он не самым лучшим образом везёт их в будущее, которое скрыто от наших глаз, как Полярная звезда от австралийских готтентотов. К сожалению, будущего у человечества не будет, потому что корабль помаленьку утонет по причине – да какая разница, по ка-кой причине и по чьей вине? Попугай с подрезанными крыльями символизирует яркую мечту, кото-рая хочет улететь в небо, но не может. Продавец птиц, ощущая неминуемую беду, пытается распро-дать попугаев раньше, чем все возможные покупатели утонут. Какая ему от этого будет польза, он подумать не успел. Выходит, и его тоже следует рассматривать как символ человечества, всегда гото-вого совершать бессмысленные поступки, но никогда не способного толково обдумать свои действия. Пение Мефистофеля, провозглашающего банальные истины, выглядит как насмешка. Сразу же воз-никает подозрение, что закат неудачной цивилизации иного и не заслуживает.
Принесли меч.
Теперь можно и в бой.
Девицу, чтобы не сбежала, крепко привязали к дереву на берегу моря. Специального уведомле-ния Змею не посылали, поскольку вопли голосистой жертвы и так разносились достаточно далеко.
Стоял прекрасный летний день. Серебристые клёны отвечали трепетанием каждого листочка даже самому слабому дуновению ветерка. Ленивые волны почти без звука накатывались на берег. В этот час трудно было даже представить, какими буйными бывают эти присмиревшие синие воды. Ес-ли бы не отчаянные крики певички, можно было бы подумать, что нет на земле более мирного угол-ка.
Тут и подоспели Тарталья с Труффальдино.
– Сударыня, – сказал принц, – не надо так сильно расстраиваться. Сейчас, если позволите, мы
