идеи, отличающиеся от общепринятых.
4. Любознательность – чувствительность к проблемам, к окружающим ситуациям.
5. Способность к разработке гипотез – смелых идей, которые впоследствии подвергаются обстоятельной эмпирической проверке.
6. Иррелевантность – логическая независимость реакций от стимулов.
Российский философ и психолог Евгений Басин, посвятивший множество работ изучению психологических особенностей искусства, считает, что «важнейшей чертой творца является сильная и устойчивая потребность в творчестве. Творческая личность не может жить без творчества, видя в нем главную цель и основной смысл своей жизни».
Что же побуждает творца браться за кисть, перо (в современном варианте – компьютерную клавиатуру) или за клавиши рояля? Евгений Басин полагает, что творческий человек «постоянно испытывает неудовлетворенность, напряжение, тревогу, обнаруживая в реальной действительности отсутствие ясности, простоты, упорядоченности, завершенности и гармонии. Он создает новый мир, в котором чувствует себя комфортно и радостно. Вот почему сам процесс творчества и его продукты доставляют творцу наслаждение и требуют постоянного возобновления».
Жизнь в двух мирах приводит к феномену «естественного раздвоения», свойственному творческим личностям – на «Я реальное» и «Я воображаемое»: «Поведение творца в обыденной жизни нередко кажется «странным», «чудаковатым». Классической иллюстрацией может служить «профессорская» рассеянность. Творческие личности порой производят в жизни впечатления бездельников, внешне недисциплинированных, иногда беспечных и безответственных. В творчестве же они обнаруживают огромное трудолюбие, внутреннюю честность и ответственность».
Отличительная черта любого творческого продукта – его неповторимость и уникальность. Например, один и тот же пейзаж каждый художник, в свойственном изобразит по-разному, каждый писатель опишет своими словами, в свойственном ему стиле.
***
НАКОНЕЦ, ПОСЛЕ ПЯТИ месяцев вдохновенного творческого труда, Стелла написала слово «конец». Ах! Это слово «конец»! Как его ждут творческие люди, как долго они к нему пробираются сквозь сотни преград, преодолевая их; как оно им снится по ночам. Оно манит их с первого слова, с первой главы, с первой части. Оно имеет над ними власть, это слово «конец». Десятого февраля Стелла написала это слово - черновой вариант романа был готов. («Первый вариант произведения мы пишем сердцем, второй, переписываем головой», - сказал один из великих писателей.)
Встав из-за стола и размяв пальцы, Стелла подошла к окну. Увидев птиц, вернувшихся с зимовки из тёплых стран, – больших галок, чёрных дроздов, улыбнулась. «Скоро весна», - подумала она. Сварив кофе, села на диван и стала медленно пить его. Усталая, эмоционально выжатая, с болью в области шейного позвонка, с ноющим правым плечом и слезящимися глазами, она сидела и смотрела на стол, на котором лежала рукопись романа «Глория». Ей захотелось с кем-нибудь поговорить, поделиться радостью, к которой она так долго стремилась (Стелла обычно писала книги за два, максимум три месяца). Ей не терпелось услышать человеческий голос, и неважно чей. И первым человеком, о ком она подумала, была её мать.
Стелла взяла телефон, выронила его из рук, подняла с пола и, убедившись, что он в рабочем состоянии, позвонила матери:
- Мам, я дописала книгу! Я написала слово «конец»!
Мать обрадовалась и спросила:
- Тебе самой нравится, писательница ты наша?
- Очень, очень, очень! – ответила восторженно дочь. – Я сделала это! Господи! У меня на глазах слёзы, мам… Такое со мною впервые…
- У меня тоже… Поздравляю, Стелла! Если тебе самой нравится, а я знаю, как ты относишься к своим произведениям…
- Понравится и читателям, - опередила Стелла. - Я рассказала историю любви Глории и Андрея, романтическую историю их жизни, закончившуюся романтической трагедией. И они, без всякого сомнения, заслужили это, как Ромео и Джульетта, Гуинплен и Дея, Руслан и Людмила, Эдгар и Камилла…
- Как поэтично! – воскликнула мать. – Что дальше? Ты успеваешь к восьмому марта? Альберт будет, судя по всему, рад. Может, мне…
- Нет, мамуля! Пока никому ничего не говори, договорились? Я решила сделать так: с утра сяду и начну набирать текст, надо набрать две части, первые, если ты помнишь, я набирала на компьютере. Затем бросила и стала писать книгу ручкой. Набирая текст, я тут же буду вносить в него поправки и уточнения. Так или иначе, наберу ли я текст или нет, двадцатого февраля я приеду к вам и продолжу работу в кабинете №2.
- Одобряю. Продолжай. Что будет потом? - спросила мать, поцеловав Киру, которая проснулась и подошла к матери.
- Когда всё наберу и размножу, как всегда в двух экземплярах: - один - мне, другой – тебе, ещё раз всё вычитаю и отправлю книгу по электронной почте в издательство, Анне Арсентьевне. Вот такие планы, Марина Владимировна. Да, чуть не забыла, приготовьте кабинет №2 к работе. У вас, я слышала по радио минус двадцать! А на Кубани – плюс пятнадцать. Таковские, мам, дела!
- Я всё поняла, - ответила мать. Тогда, до встречи двадцатого февраля…
- Если что-нибудь не…
- Будем надеяться на милость… - вздохнув, сказала Марина Владимировна, явно обрадованная тем, что дочь наконец-то завершила работу над книгой; тем, что она довольна своим результатом и находится в прекрасном расположении духа.
- Всё, мам… Собственно, это я и хотела тебе сказать. Сейчас обольюсь холодной водой, растянусь на диване и отдохну. Спина ноет и перед глазами строчки. Потом пойду приму ванну и, не нарушая традиции, выпью вина и посмотрю фильм…
- «Сильвия», - договорила мать. - Приятного тебе просмотра. Стелла, ты много работаешь. Изводишь себя…
- Мам, я люблю свою работу.
***
В МОСКОВСКОМ АЭРОПОРТУ Шереметьево Стеллу встретил водитель отца. Он отвёз её в родительский дом, в котором она выросла с Дарьей, где сейчас живет с родителями и становится всё красивее и взрослее Кира, младшая сестра.
Стелла приехала в Москву двадцать третьего февраля. Она заранее позвонила матери и знала, входя во двор, что будет праздничный ужин по случаю Дня Защитника Отечества, и они, как всегда, все вместе поздравят с этим праздником отца и Валерия, мужа Дарьи.
Она вошла во двор и, положив сумки на дорожку из красной плитки, пошла не в дом, в котором её уже ждали (самолёт прилетел с опозданием на час), а (ах, эти творческие личности! Как только их ни называют люди: и «чокнутыми», и «странными», и «эксцентричными», и «непредсказуемыми», и «себялюбцами», и «не от мира сего», и «они сами себе на уме», и «летающими в облаках»… И в этом есть большая доля правды, поверьте…) в кабинет №2, чтобы посмотреть и самой убедиться, всё ли подготовлено в нём к работе? Открыв дверь, она вошла в кабинет. Почувствовав тепло, она кивнула головой, увидев полное ведро с водой (если вы помните, писательница каждое утро, когда она писала, обливалась холодной водой), улыбнулась; заметив букет цветов, который уж точно поставила на стол вместе с вазой младшая сестра, подумала, «Это лишнее!» Присев на диван, и погладив его руками, сказала: «Отлично»; заглянув в маленькую комнату и увидев аккуратно заправленную кровать, сделала глубокий вдох. «В общем, я довольна. Спасибо, мама!» - открывая дверь, громко крикнула дочь.
Кабинет №2, в котором Стелла иногда работала, точнее сказать, заканчивала свои произведения, прежде чем отправить их издателю, был копией кабинета, в котором последние свои годы жил и дописывал автобиографическую повесть Эдгар. Отец по просьбе дочери и после серьёзного разговора с женой, а он был против его строительства, ибо он не вписывался среди построек, находившихся на двадцати пяти сотках, всё же поверил в «большое будущее» своей средней взбалмошной и непредсказуемой дочери, плюс ко всему, любившей в детстве без разрешения лазить по деревьям и дал своё согласие на его строительство. Теперь, когда это « большое будущее» прославило его фамилию, чем он гордился и чего никак не ожидал, он лично тайком перед приездом дочери еще раз всё проверил.
- Стелла! - крикнула, открыв окно, Дарья, заметив, что сестра выходит из кабинета. - Заходи уже в дом. Вся семья собралась за столом. Ждём только тебя.
Закрыв окно, Дарья сказала мужу: «Валерий, ты бы спустился и помог Стелле с сумками. И будь джентльменом, как мой отец. Помоги ей снять пальто и стряхни с него снег. Августе некогда». - «Нет проблем, дорогая», - ответил супруг.
***
СЕМЬЯ ДЕМИДОВЫХ, главой которой был Анатолий Максимович, отмечала праздник в полном составе. После праздничного обеда все разошлись по разным комнатам. Кира на третьем этаже, представляющим из себя одну большую комнату, где находились тренажёры, детские игрушки, качели, играла с племянниками.
Стелла и Дарья говорили о современной литературе у Стеллы в комнате. Глава семейства с Валерием спорили о политике, иногда выпивая по рюмочке, и о многом другом, о чём только могут спорить и рассуждать мужчины, когда им никто не мешает.
Мать трёх дочерей, укрывшись тёплым пледом, сидела в кресле и читала книгу - «Психология личности». Но думала она, переворачивая следующую страницу книги, не о прочитанном, а о Стелле, Дарье, Кире и внуках…
***
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ после прилёта в Москву Стелла продолжила работу - набор заключительной части книги. В три часа дня, когда она сидела на диване и листала словарь по этике, позвонил Альберт и спросил:
- Стелла, любовь моя! Как идут дела? Ты написала слово «конец», которое мы все так ждём?
- Альберт, дорогой мой человек! – радостно ответила Стелла, убирая в сторону словарь. – Мой герой, мой рыцарь, моё солнце!
- Стелла, откуда такая нежность? Я польщён! Роман, судя по всему, влияет, воздействует, действует на тебя положительно. Хм, работа тебе явно на пользу, - удивился Альберт.
На самом деле Стелла повторила слова - те слова, которые произнесла её героиня Глория своему мужу Андре. Она повторила их точь-в-точь, как написала в одной из глав романа.
Удивлённый таким вниманием Альберт растрогался. Через минуту он сказал:
- Мне нравится, как ты говоришь обо мне, радость моя. Книгу закончила? Сюжетная линия подходит к своему логическому концу? Все персонажи живы?.. – продемонстрировал жених своей невесте скудные знания о развитии сюжета в прозаическом произведении.
- В романтических трагедиях, дорогой, к великому сожалению, так не бывает. В конце кто-то умирает, погибает…
- Печально это слышать. Может, всё же сжалишься и оставишь кого-нибудь в живых… - вздохнул Альберт.
- Таков закон жанра. Если ты звонишь по поводу завершения книги, могу обрадовать…
- Я на седьмом небе! Да что там, на девятом! Это значит, что я, наконец, услышу от тебя долгожданное «да»?
- Как погода в Ташкенте? - спросила невеста, решив сменить тему разговора.
- Не поверишь, - весна! Настоящая весна. Весна в феврале, - отрапортовал Альби и добавил:
- Мы тоже продвигаемся. Со мной Шухрат, Дора и Сергей Артамонович. Всё смотрим, всё, как говорится, щупаем…
Так как все творческие люди, работающие над очередным произведением и при этом кого-нибудь слушая, пропускают
