беспокойно потеребил кнопки, шнур – ничего не изменилось. Убедился, что шнур надлежаще подключён к телефонной розетке. Привычного гудка так и не появилось.
- Отлучили, демоны! – с досадой подумал Вова, и положил онемевшую трубку.
Поговорить было не с кем. Можно, конечно, зайти в ресторан к Славику, но это закончится пьянкой и непредсказуемыми последствиями. Завтра надо быть в норме. Захотелось домой.
В своей гостинице, перед сном, Вова плавал в бассейне и представлял себе, как завтра он окажется в условиях настоящего дождливого, холодного ноября, в стране с паршивыми автодорогами.
Отлёт
Упаковав все свои пожитки в две небольшие сумки, Вова вынес их из номера и погрузил на велосипед. Сдав ключ от номера в офис, он отбыл домой - на Украину, покатив свой велосипед с сумками в направлении автостанции.
Автобус, следовавший из Ки Веста в аэропорт Майами, прибыл в Айламораду вовремя. Одну сумку, что побольше, Вова определил в багажное отделение, другую – взял собой. Кроме него, на этот автобус подсело ещё двое-трое пассажиров.
Велосипед, верно послуживший ему на острове, как личное транспортное средство, ни в багажный отсек, ни в салон автобуса не приняли. Вове пришлось просто оставить его на автобусной остановке.
Надо было сопроводить свой двухколёсный подарок острову, запиской, призывающей всякого нуждающегося свободно пользоваться этим. То бишь, сделать личный положительный вклад в процесс гармонизации мира. Но Вова был озабочен иными земными хлопотами. Когда кто-то получит его подарок, то, возможно, будет чувствовать себя воришкой. Увы.
Автобус ехал хорошо знакомой дорогой. Расстояние от Айламорады до Майами составляло миль 45. Вова созерцал в окно и отмечал места, где частенько бывал. Вскоре проехали мимо разрекламированного Holiday Isle, с молодыми пальмами вдоль дороги у въезда на территорию пансионата и рестораном Ribs, где Вова проработал свои первые недели. Далее, промелькнул едва заметный съезд с дороги US 1, ведущий к океану, где находился тихий, едва обустроенный пансионат с несколькими домиками. Саша и Марта в это время должны быть там. Он мысленно попрощался с ними, предполагая, что больше никогда не повидает их.
Автобус делал короткие остановки и подбирал одиноких пассажиров в Plantation Key, Tavernier, Sunset Point, Key Largo. Далее последовали малознакомые ему места.
Стояла солнечная погода. В салоне автобуса работал кондиционер. Вова был одет в удобную повседневную одёжку – шорты и футболка. Но он предусмотрительно заготовил и положил в сумку спортивный батник с капюшоном, джинсы и кроссовки. Направлялся-то он в места, где в конце ноября совсем не жарко, а вместо яркого солнца – дожди с мокрым снегом.
По мере приближения к Майами, он мог наблюдать из автобуса, как за окном менялся народ. Всё больше афро и латиноамериканцев. За шесть дней спокойной беззаботной жизни в тихом отеле с бассейном, Вова и вовсе перестал напрягать себя мыслями о возможных попытках задержаться в этом зверинце, чтобы снова где-то устраиваться на работу. Сейчас ему было вполне комфортно на его пассажирском месте в автобусе, из которого он лениво наблюдал за мелькающими видами и разноцветными людьми.
В Международный Аэропорт Майами он прибыл с запасом времени до посадки. По указателям Вова отыскал компанию Люфтганза, выяснил, где и когда начнётся регистрация на рейс и присел в общем зале.
Прохождение регистрации, паспортный и багажный контроль не потребовали от него каких-либо объяснений. Вова лишь предъявлял свой советский паспорт и билеты, которые всё объясняли. Сумка, что потяжелей, с компакт дисками отправилась в багаж. А меньшую сумку с одеждой он прихватил с собой на борт.
Среди пассажиров было много немцев. Убедившись, что взлёт прошёл успешно, Вова устроился поудобней в своём кресле и вскоре привычно заснул. Проснулся он от того, что ему стало прохладно. Достав из сумки заготовленную одежду, Вова надел батник, накинув на голову глубокий капюшон, и вернулся в прежнее состояние. Однако, в шортах было некомфортно прохладно. Это не позволяло ему провалиться в бессознательный сон. Полусонный Вова прихватил джинсы, кроссовки и вышел на поиски туалета. По салону медленно шагал странный пассажир со штанами и кроссовками в руках. Прикрытое капюшоном помятое лицо напоминало Майкла Тайсона в период отбывания уголовного наказания. Добравшись до туалета, он скрылся там на продолжительное время. Затем, вышел уже наряженный в потёртые джинсы, кроссовки на босую ногу и, по-прежнему, с укрытой капюшоном головой. Вернувшись на своё место, Вова вскоре захрапел.
Такой пассажир не мог быть не замеченным немецкими церберами, обеспечивающими безопасность на борту. К моменту посадки в Мюнхене, они, вероятно, уже навели о нём справки.
Благополучно приземлившись, Вован, припухший от сна, вяло шагал среди прочих пассажиров, следующих в транзитный зал аэропорта. У входа в зал он приметил двух мужчин в форме, открыто уставившихся на него. Едва он подумал о них, как те направились ему на встречу. Встав у него на пути, служивые, с холодной вежливостью попросили Вову следовать за ними. Вова послушно согласился. Конвоируя подозрительного пассажира, они провели его служебными коридорами и пригласили войти в какую-то комнату. Следом за ними в комнату вошёл ещё один в такой же форме. Он принёс Вовину сумку, которую он сдал в багаж.
- Гестапо, - подумал Вован, и начал просыпаться, соображая, что такого они могут найти среди его багажа. Беспокойство вызывали лишь семь тысяч наличными, что могло показаться для бошей подозрительным.
Они стали тщательно проверять его паспорт и задавать простые вопросы на понятном английском языке с лающим акцентом. Закончив с паспортом, двое принялись рыться в его сумках. Одному досталась сумка с одеждой, среди которой были и носки, трусы. Тот не скрывал своей брезгливости и неприязни к русскому пассажиру, выряженному подобно бруклинскому негру. Другому, досталась большая сумка, полная компакт дисков. Он выложил все это на стол. Убедившись, что кроме компактов, в сумке ничего подозрительного нет, стал рассматривать, обнюхивать каждый компакт. Все они были запечатаны, и это настораживало церберов. Пересмотрев все диски, он стал советоваться со своими сослуживцами. Из их непонятного короткого разговора на собачьем языке, Вова лишь выловил слово «джаз», сказанное неоднократно. Видимо, их удивляло, что вместо дисков с рэп музыкой, они нашли у этого помятого гопника сотню невскрытых компактов и все – джаз, различных времён и течений. Пересмотрев и обнюхав все компакты, они решили распечатать хотя бы один. Вскрыв один компакт и не найдя там ничего, они явно обозлились.
- Выкладывай всё из карманов - на стол, - совсем невежливо скомандовал тот, что порылся в одежде и белье.
Вова выложил на стол свёрнутый конверт с деньгами, сигареты, зажигалку и мелочь.
- Что здесь? – чуть ли не хором спросили они, указав на увесистый конверт.
- Деньги, - коротко ответил Вова.
- Сколько?
- Тысяч семь.
- Американских долларов?! – уточнил служивый с интонацией злой сторожевой собаки.
- Да. Американские доллары, - обеспокоился Вова.
В аэропорту Майами никто не задавал ему подобных вопросов, и в его носках, трусах не рылись, отметил он разницу.
- Наличными!? – удивились они и уставились на конверт.
- Да. Наличные, - пожал плечами Вова.
- Открой это!
Вова развернул конверт и выложил на стол небольшую пачку, перехваченную резинкой, из семидесяти стодолларовых банкнот. И ещё что-то, разными мелкими купюрами.
Трое служащих обменялись взглядами. Затем, один из них взял купюру в сто долларов, рассмотрел и обнюхал её, как он это делал с компактами.
- Гестаповские немецкие овчарки, - подумал про себя Вова.
- Откуда у тебя эти деньги? – спросил тот, держа в руке сто долларов.
- Родственники дали, - заявил Вова, следя, за тем, чтобы тот вернул купюру на место.
- Хороши родственники, - с недовольным сомнением рявкнул цербер и положил купюру обратно.
- Раздевайся, - гавкнул он, кивнув на одежду, что была на Вове.
Вова стал послушно снимать с себя одежду и класть на стол. Они тщательно прощупывали все швы. Не обнаружив ничего, сердито оглядели стоящего перед ними ожиревшего Вована в одних трусах.
- Снимай и это, - раздражительно скомандовал один из них.
Вова стащил трусы до колен. Они, молча, рассмотрели богатое хозяйство Вовы.
- Повернись, - жестом указал служивый Вове.
Вова уже знал, какое место их интересует, и, молча, повернулся к ним спиной, ожидая следующей команды.
Послышались звуки, по которым Вова узнал резиновые перчатки.
- Нагнись, - слегка толкнули его в шею резиновой ладонью.
- Пожалуйста, - ответил Вова и нагнулся, раздвинув ноги, чтобы тем было удобно. Это они ещё не нюхали!
Резиновый палец нагло проник в прямую кишку Вовы, произвёл беглый досмотр-массаж и выскочил. Вова оставался в доступной для всех пассивной позе.
- Одевайся! – сердито гавкнул цербер, с брезгливой гримасой забрасывая резиновую перчатку в корзину для мусора.
Вова поспешил натянуть трусы и одеться. Затем, под хмурые взгляды церберов, рассовал по карманам деньги, сложил вещи в сумки.
- Идём, - буркнул полицейский, и вышел из служебной комнаты, придерживая за собой открытую дверь для Вовы с двумя сумками в руках.
Коридором он вывел его в зал для транзитных пассажиров и, молча, удалился. Оставшись без бдительного собачьего надзора, Вова почувствовал, что пребывает в состоянии глубокого стресса. Сонливость с него слетела. Его выпустили из застенков Мюнхенского гестапо, живым, с деньгами и с промассажированной прямой кишкой. До регистрации на его рейс оставалось около часа времени. Жутко хотелось выпить водки и закурить. А затем – кофе. Он рвану в кафе.
Вова выбрал свободный высокий стул у стойки, бросил под ноги сумки и уселся поудобней. Не успел он рассмотреть, что и почём там продавали, как парень у стойки вежливо взглянул на Вову с вопросительной гримасой.
- Водки! – громко заказал Вова.
- Здесь водки нет, - развёл руками бармен.
- Виски? Ром? – спросил Вова.
Сидящие рядом посетители с кофе, с любопытством взглянули на Вована.
- В этом зале, из алкоголя - только сухое вино. И здесь не подают. Только на вынос, - объяснил бармен.
- Давай вино, - махнул рукой Вова, решив, что здесь можно и самому обслужить себя.
- Белое? Красное? – доставал немец.
- Красное. Сколько? – полез Вова в карман за деньгами, давая понять, что он не шутит.
Доллары здесь принимали. Получив красивую бутылку местного сухого красного, он заказал кофе и перешёл к пустому столику. Оставил там свои сумки, бутылку и вернулся к стойке бара. Парень выставил перед ним чашку кофе. Пахло здорово. Рассчитываясь за кофе, Вова попросил пустую кофейную чашку и штопор. Парень, не сказав ни слова, выдал всё, что Вова просил. Вернувшись за свой столик, Вован вогнал штопор и выдернул пробку. Наполнил пустую чашку вином и выпил это залпом. Вино оказалось приятным на вкус, слегка терпким и пилось легко. Он снова наполнил чашку, пристроил полупустую бутылку под столом между сумок и постарался расслабиться. Старался не обращать внимания на сидящих за соседними столиками,
