и, ни в каком исполнении, не мог навести на мысль о его переделке в орудие убийства. Это, пожалуй, было самым сложным. Но, как авторы изобретения ни крутили, выходило, что самым безопасным был вариант полной секретности. Дмитрий Иванович, по ходу дела, разработал новую миниатюрную антенну, размером с открытку, работающей по принципу волноводно-щелевой антенной решетки, излучавшую очень узким пучком. А это позволяло спрятать ее в карман, и сделать абсолютно невидимой. Сам генератор имел размеры портсигара. К тому же, в генератор была введена одна новинка, которая позволяла лучу пробиваться и сквозь металл. Это уже была разработка лаборатории, и она позволяла видеть и управлять сердцами даже в танках и самолетах.
Тридцатого сентября Дмитрий Иванович рано лег спать. Степе не спалось, и он в своей маленькой комнате на втором этаже читал Холмса. Вообще, Кона Дойл на даче читался с тем запоем и интересом, с каким эти книги читаются в глубоком детстве в первый раз, оставаясь в памяти на всю жизнь. А в зрелом возрасте эти впечатления возвращаются только здесь, когда заботы больших городов остаются далеко за полями и густыми лесами.
Стояла тишина бабьего лета. Ничто не колебало воздух. Автомобили спали, а холодный ветер еще не был готов к завыванию в трубах и качанию голых деревьев. Октябрь не наступил. Дачный поселок спал.
Шел второй час ночи. Степа дочитывал последнюю страницу «Пестрой ленты», когда со стороны дачи Дмитрия Ивановича раздался крик. Окно Степиной комнаты выходило на противоположную сторону, и чтобы посмотреть, что там происходит, Степан выбежал в коридор и выглянул в окно.
У порога, в свете, бьющем из открытой двери, шла какая-то возня. Несколько человек били одного, а он с трудом отбивался, но силы были неравны, и этот один уже лежал на земле.
Степа вернулся в комнату, схватил сотовый телефон и стал набирать «02».
Тут до него донесся крик соседа:
- Степа, включай «ГЧ», и ничего не бойся!
После этого наступила тишина, и чей-то голос произнес:
- Готов, пошли в дом.
В это время заговорила трубка: «Милиция слушает». Степан протараторил сообщение, адрес и свою фамилию, потом фамилию соседа и выключил телефон. В голове гудели слова Иваныча: «Степа, включай...». Он снова выглянул в окно и увидел, что во дворе никого нет. Темное пятно лежало у кустов, а в свете окон мелькали тени. И тогда, забыв обо всем, он бросился к генератору. Тихо зашумел вентилятор охлаждения, «Спутниковая антенна» повернулась в стону дома Дмитрия Ивановича. В режиме поиска индикатор показал присутствие шестерых людей. Степан медленно нажал кнопку остановки пульса. Прошла минута. Индикатор молчал. Живых людей в доме больше не было.
Степу трясло. Не потому, что он убил шестерых грабителей. Он боялся за жизнь своего друга. Быстро развернул антенну на спутник, вышел на улицу и побежал к дому друга. Дмитрий Иванович лежал под кустом и тихо стонал. Степа набрал из бочки воды и стал обмывать лицо от крови. Затем побежал домой за лекарствами (все-таки родители были врачами, да и он сам – биофизик). Свет в его доме был потушен, и он долго искал выключатель, нервы сдали совсем. В соседних домах стали зажигаться окна, но никто не выходил. Через пять минут он уже был возле раненого и оказывал первую медицинскую помощь. Так прошло минут тридцать. За это время Степа обработал раны, а потом прошел к тайнику и достал блокнот Дмитрия Ивановича. Записи друга он унес домой, и вернулся к раненому. В это время, где-то далеко, завыла сирена, и в свете ярких фар в поселок влетели две милицейские машины. Степан встал и пошел им навстречу. Он уже вышел за калитку, когда выехавшие из-за поворота автомобили осветили его одинокую фигуру. Степа замахал руками, указывая на ворота, машины остановились.
Из первой вышел лейтенант, представился и попросил рассказать, что случилось. Степа коротко все описал, но в конце сказал:
- Пока я звонил, бандиты куда-то убежали, я не стал входить в дом, чтобы не затоптать следы.
- Это Вы правильно сделали, - сказал милиционер, - пошли, посмотрим.
В это время подъехала «скорая». Соседа быстро унесли, им занялись врачи, а Степа с милиционерами вошел в дом. В первой комнате лейтенант присвистнул:
- Вот это да! Кто это их так?
На полу лежали три человека. Все трое были мертвы. Пройдя по комнатам, обнаружили еще троих. Та же картина. Милицию это поставило в тупик. Никаких следов насилия на телах не обнаружили. Осмотрели дом, ничего больше не нашли и трупы отправили на вскрытие. Через полчаса вошел врач «скорой» и сообщил, что Дмитрий Иванович умер. Для Степана это был удар, который его не просто потряс, эта смерть перевернула в нем все. Он горько заплакал, а когда немного успокоился, понял, что он уже стал другим человеком.
«Придумать такой аппарат, и не суметь себя защитить!» - только эта мысль и терзала его сознание. – «Я правильно сделал, я все правильно сделал» - проносилось в мозгу, «только бы не сорваться, не наделать глупостей. Дмитрий Иванович предупреждал».
Постепенно стало светать, все разъехались, и, наконец, наступил новый день.
Во второй половине приехали сотрудники ФСБ. Они перерыли весь дом Дмитрия Ивановича, опросили соседей, и только в последнюю очередь зашли к Степе.
Степа рассказал о дружбе с соседом, его увлечении радио, но не больше, потом увел рассказ в сторону и закончил своей увлекательной работой в институте. О кардиографе он даже не заикнулся. Чекисты осмотрели и его дачу, ничего, интересующего их не нашли и собрались уходить. Уже у калитки подполковник спросил:
- Вы, Степа, биофизик, как Вы думаете, почему у всех нападавших, вдруг остановились сердца?
Он посмотрел на Степана, потом на дорогу, и произнес фразу, успокоившую хозяина дачи:
- А, впрочем, этого не знают даже наши эксперты.
И вся группа направилась к машине.
А Степа проводил их взглядом, и, подойдя к дому, пробурчал:
- Я и сам только недавно узнал, почему. Эксперты хреновы.
3. Но, бывает, что минута, все меняет очень круто
Была темная ночь. Небо клубилось черными облаками, а ветер так яростно раскачивал уже обнаженные деревья, что казалось, еще миг, и они начнут падать на землю, как домино, треща и грохоча на всю округу. Степа не спал. Он давно задумал провести эксперимент по проверке неба на наличие в нем самолетов, спутников и другой летающей нечисти. Он выбрал такую ночь не случайно. Это был чистейший эксперимент, исключающий субъективные помехи. Ничего не вижу, ничего не слышу, кроме ураганного ветра. А уж то, что ничего никому не скажу – гарантировалось тайной прибора.
Степа ввел программу строчного сканирования неба, и запустил моторчики. Антенна пошла прочерчивать воздушное пространство бесконечной дугой, выискивая то, что могло управляться живым существом с бьющимся сердцем.
Прошло минут пять. Внезапно на экране монитора появилась запись, а из динамика запел звуковой сигнал. Антенна что-то поймала.
Текст гласил, что предмет находится за пределами атмосферы, и внутри его два человека. «Тут все просто, - подумал Степа, - космическая станция».
Он снова запустил программу поиска и стал ждать. Время шло, но система молчала. Степа уже стал засыпать, когда из динамика понеслись сигналы тревоги. Еще кто-то попался. Попавшимся оказался пассажирский самолет со ста двадцатью пассажирами на борту. Это уже была удача. Прибор работал, и радовал, изобретателя, замахнувшегося на «необъятное».
Он снова включил аппарат, и чтобы немного взбодриться, подошел к окну. За тонким оконным стеклом бушевала непогода. Стоял октябрь, и эта непогода была нынче в моде.
Как-то резко и неожиданно зазвучал сигнал. Степа бросился к экрану и прочел несуразное сообщение:
«Сердца, захваченные лучом, не имеют земной идентификации. Объект, в котором они обнаружены, стоит на месте, высота 5 км».
Изобретатель рассеянно соображал: «Откуда тут внеземные сердца? Может, процессор перегрелся? Ладно, надавим кнопку остановки, уберем эту помеху, а там посмотрим, что будет».
И Степа отрубил нечто далекое и непонятное.
Ничего после этого не произошло, так же бушевала буря.
«Ну, вот и хорошо» - подумал Степа и решил лечь спать. Он лег на кровать, взял книгу, но прочесть даже страницу, ему не удалось. За окном послышался нарастающий свист падающего самолета, потом грохот удара, и тишина (если шум бури можно назвать тишиной).
Степа понял, что это его рук дело и сильно испугался. Что же такое он мог отрубить? Окно осветилось далеким огнем упавшего чего-то.
Наш изобретатель решил немедленно рвануть туда, и побежал в гараж за машиной. Старенькая шестерка взвыла большими оборотами и, не прогревшись, понеслась на свет пламени, где-то километрах в пяти от Степиного дома. Его собственное сердце разрывалось в груди, готовое в любую минуту вырваться на свободу. Ужас содеянного, мутил сознание, но ответ находился еще далеко, и Степа стал себя успокаивать, пока не увидит, это нечто.
Дождь заливал ветровое стекло, дворники молотили без остановки, но видимость была почти нулевой. Спасал только огонь, с каждой минутой выраставший из глубины дождевого моря.
Машина, как-то внезапно налетела на упавший предмет, и в свете ярких фар, Степан увидел фантастическую картину.
Из земли торчала самая настоящая летающая тарелка. Огонь уже начинал стихать, и фары горели, как нельзя кстати.
Степа немного успокоился. «Слава Богу, что не самолет. А с тарелкой разберемся». Примерно такие мысли пронеслись в Степиной голове, и он вышел из машины. Шагнув к тарелке, почувствовал, что нога наступила на что-то твердое, утонувшее в вязкой земной грязи. Степа нащупал кусок еще горячего металла, поднес его к глазам, и, по мере стекания грязи, стал замечать блестящую поверхность, видимо, куска, отломившегося от упавшей тарелки.
Как раз в этот момент, из высот дождевого неба, на площадку катастрофы, упали яркие лучи прожекторов. Они стали медленно опускаться, превращая опушку леса в театральную сцену, залитую огнями рампы.
«Пора рвать когти» - мелькнуло в Степиной голове, и он, бросив обломок в машину, прыгнул на сидение и помчался прочь. Но через двести метров, остановился, погасил огни и стал смотреть внеземной спектакль, разыгравшийся только для одного зрителя.
Огни все приближались и, наконец, превратились в пять летающих тарелок, быстро закруживших над местом падения их сестры. Недолго покружив, они замерли над разбитым аппаратом, и, видимо, используя неизвестные землянам силовые поля, стали извлекать тарелку из земли. Та медленно вышла из воронки, быстро прилипла к днищу одной из тарелок, и унеслась в черноту плачущего неба, освещаемая четырьмя подругами, бросившимися за этой парой вдогонку.
Все произошло так быстро, что Степа остался стоять, надеясь на продолжение фантастического действа, но это был не антракт, а finite la comedian. И это могло означать только одно: пора сматывать удочки.
Уверен, что эту фразу инопланетяне никогда бы не поняли. Велик и могуч русский язык.
Дождь не утихал. Степа открыл дверцу, сел на сидение и включил свет в салоне. В памяти что-то засело и не давало спокойно уехать домой. Он стал
