Антонина

кафе, потом он провожал её, и убегал в общагу. Днём Ленка одна болталась по городу, и он уже не казался ей таким удивительно красивым и тёплым. На третий день пребывания в гостях, слоняясь бесцельно по улицам, она неожиданно для себя оказалась рядом с его общежитием. «Может, зайти, - подумала она, - навестить,  посмотреть». На вахте никого не оказалось, и она беспрепятственно прошла на второй этаж. Перед дверью немного замешкалась, из комнаты доносились голоса, один явно был женский, там оживлённо и легко болтали. Ленка постучала, дверь отворилась, в проёме появился сосед Сергея, он был в комнате не один, на кровати сидела миловидная особа. Нисколько не удивившись, он сказал, что Сергей появится только поздно вечером, и она, если есть желание, может присоединится к ним. Желание Ленка не проявила и, вежливо попрощавшись, ушла.  «Как-то всё не складывается, - думала она, идя домой. Не вовремя приехала, что ли, или совсем перегорел парень, хотя, может, и не горел вовсе. Как-то всё затормозилось в их знакомстве, замёрзло, и это было очевидно обоим.  Зачем тогда позвал? Может, чтобы тоже окончательно убедиться в том, что тогда всё было напрасно. Надо уезжать,- решила она,- и как можно быстрее».
В поезде Ленка даже сидеть спокойно не могла, соседка по купе, увидев её  нервное состояние, спросила, не случилось ли чего у неё? Может, деньги потеряла или украли что?
Ленка отмахнулась, и  за всю дорогу не проронила ни слова. Сначала женщина смотрела и вздыхала,  потом перестала обращать на неё внимание. По приезде домой Ленка поведала всё тайкиной матери, та слушала и  сокрушалась.
- Знаешь, - сказала она, немного погодя, - всё, что не делается…  Значит, красивой судьбы у тебя с этим парнем не получится. Если он и пойдёт наперекор обстоятельствам, радости от этого ни у тебя, ни у него не будет. Если у него  другие устои в семье, и там  друг друга держатся, значит, растаскивать - дело пустое.  Ты туда камнем раздора упадёшь, сама же понимаешь. Ты в его дом чужой невестой вошла и не с соседом приехала. Родня она и есть родня, это понимать надо.
Ленка слушала и плотнее к ней прижималась.
- Держись Лёшки, он твою любовь перед всем селом зарабатывает, а с трудом заработанное и ценится дольше, уж поверь моему опыту. Сколько он  старается, чтобы рядом с тобой быть, через это потом просто так не перешагнёшь. А кому твоя любовь  грузом достанется, думаешь он сильно её ценить будет? Примет, как должное, а потом отмахнётся, как от надоевшего. Словом - мы тебя отдаем за Лёшку, послушайся, и потом спасибо скажешь. Или вообще отмахнись от обоих сразу, но только раз и навсегда.
- Уеду я, - бормотала, всхлипывая Ленка.
- Куда уедешь-то? Он будет по морям мотаться, и ты одна куковать в чужом месте.
- А здесь что, так и буду на вашей шее слёзы утирать? Не хочу я замуж и всё, - сопротивлялась Ленка. - Рано мне, лет до тридцати буду   гулять, а он пусть плавает.
- Он-то поплавает, а потом и женится, а ты вот так тут и останешься. Смотри,  уж тогда не пересиди,- вздыхала она.
- В Питер уеду, к Тайке. Пусть меня там устроит.
- А жить где? Город большой, чужой, она сама не у себя живёт, из неё опора плохая.
-Найду там себе и место, и парня,- не унималась в фантазиях Ленка.
- Сначала найди, а потом и уезжай, найдёт она. Они что там, валяются что ли? Ты  найдёшь, так сама не сгодишься. Плакать сюда ездить будешь? Ладно, думай, время есть. Лёшка  опять сюда приплывёт.
Тот не задержался, прикатил на всех парусах,  село встречало его, как своего. Приглашали чуть ли не в каждый дом, щедрый он был и на слова, и на подарки. Отец и мать Ленки ходили гордые, хвалились женихом при каждом удобном случае. А тут и Тайка приехала, располневшая и счастливая.
- Ой, председатель, - смеялись бабы, - готовься к прибавлению в семействе. Тимофеич растягивался в широкой улыбке, прикладывал руку к виску, и  довольно кивал головой, вышагивая дальше. Мать Тайки наседкой крутилась вокруг дочери, закармливала ватрушками и отпаивала парным молоком.
- Смотри, не перекорми, -  хихикали соседки, обратно в город тяжелей ехать будет.
- Довезём, - шутил Тимофеич, - своё не бросим, я внука готов уже сейчас на руках носить, лишь бы дали.
- Дадут, тебе, да не дать, и его посадят тебе на шею,  и сами не слезут, - не унимались донимать его бабы.
Ленка  на это время перебралась к Тайке, и подруги подолгу шептались за закрытыми дверями.  
Лёшка не предупредил Ленку, что позвал  к ней Антонину с Митяем.  Решил, что так будет лучше, надёжнее, опасался получить отказ, если будет советоваться. А так - они приедут и уже на месте всё и решится, да и Митяй в письме ему также советовал.
- Не во все дела надо женщин посвящать, - уверял его Митяй, - бывают случаи, когда мужик должен сам рулить, а не дожидаться  попутного ветра.
Ленка в роли снохи ему сильно  нравилась, Антонина в их  планы не встревала, и во всём вела себя сдержанно. Какое-то непонятное женское чутьё не давало ей расслабиться, и принять всё с лёгкостью, в ней настойчиво присутствовала  внутренняя напряжённость, как-будто она  ждала чего-то недоброго, когда разговор заходил о Ленке и свадьбе.  Как только они появились на пороге  комнаты, та настолько растерялась и расстроилась, что, увидев их, чуть ли не бегом припустилась к Тайке. Лёшка, испугавшись такой её реакции, отправился к её родителям за подмогой. А когда на пороге комнаты появилась Танька, плохо стало Антонине, она со стоном схватилась за сердце, и тяжело упала на диван. Митяй смотрел на неё испуганными глазами, и ничего не мог понять, он не узнал в неопрятной,  подвыпившей седеющей женщине её Таньку, крутился вокруг жены, предлагая ей то воду, то лекарства.  Пришёл Тимофеич, увидев жуткий переполох, срочно послал за фельдшерицей, та примчалась почти сразу и, наколов Антонину уколами, потребовала оставить больную в покое. Все собравшиеся  разошлись по домам, Лёшка с Митяем, ушли сильно расстроенные, с Антониной остались Танька и фельдшерица, Ленка в этот день домой так и не вернулась, она проревела в тайкином  доме чуть не до утра.
- Антонине не стало лучше даже на следующий день,  фельдшерица колола ей успокоительные, от которых та всё время спала. Танька ушла  домой и ждала развязки ситуации там. К вечеру из города приехала скорая, и увезла Антонину в больницу, Тимофеич и Мишка были на взводе.  Такого  поворота событий не ожидал никто. После смотрин и весёлой свадьбы дочери председателя, подобное сватовство было для всех ударом.  Тимофеич по отечески любил Ленку и собирался отгулять и её свадьбу не тише Тайкиной, да и село  настраивалось продолжать веселье. Чем не повод? Две закадычные подруги одна за другой выходили замуж.
В больнице Антонина пролежала почти неделю, после выписки ей было категорически запрещено волноваться. Танька пару раз навестила мать, но та при её появлении только плакала  и, в конце концов, врачи запретили ей приходить, Митяй постоянно был рядом с женой. Лёшка тоже не решался с ней встречаться, в деревне горестно судачили о случившемся. Народ решил, что Антонина разболелась  с дороги и от навалившихся переживаний, подлечится, и ещё отпляшет на Лёшкиной свадьбе. Танька от этой неожиданной встречи с матерью тоже  долго не могла прийти в себя, ходила подавленная и потерянная. Мишка пилил её за утраченные дочерние чувства, можно сказать напрочь пропитые и при этом сам напивался практически каждый день. Серьёзно поговорить с матерью Таньке  не удавалось, от  навалившихся проблем  она снова сильно запила. Тимофеич,  поговорив с Митяем и основательно прояснив ситуацию, не знал, как выровнять положение. Ленка жила у них, и с Лёшкой разговаривать не хотела, мать Тайки успокаивала её и Лёшку, как могла. Ситуация была настолько непредвиденная, что  при встречах  они не знали,  как вести разговор дальше. Антонина, с Митяем  решительно собрались уезжать домой. Лёшка сидел у Ленкиных родителей, и те убеждали его не брать в голову случившееся. Кто же знал, что так всё получится. Танька кидалась на Ленку, и продолжала пить, а Мишка - вообще не  трезвел уже почти месяц. Так и не сумев спокойно поговорить с Ленкой, они все уехали их села, та оставшись одна, медленно приходила в себя. Поняв кем ей с Маринкой приходится Антонина, Ленка совсем потеряла покой, Тайкина мать поддерживала её, как могла. Тимофеич вздыхал и тоже убеждал, что всё образуется, бывает и хуже. Наоборот ей надо радоваться, что Лёшка помог  девчонкам найти бабушку, такое бывает один раз у целого миллиона семей.  Как бы не сложились отношения  Антонины с дочерью внучки для неё большой подарок, и она как только оправится от жуткого стресса непременно вызовет их к себе и будет любить  как самых родных. Жаль только, что со свадьбой такой облом вышел.
Вскоре уехала Тайкаи слала подруге письма одно за другим.
***
Вернувшись домой, Антонина первое время не хотела разговаривать с Митяем и перемалывать увиденное. Ей всё ещё нездоровилось, и она опасалась снова  угодить в больницу. Сергей  натащил ей из города разных лекарств и обещал устроить консультацию у хорошего врача. Он серьёзно волновался за мать и приезжал чуть ли не каждый день. Потихоньку Антонина начала приходить в себя, Митяй посматривал на неё и ждал момента для разговора. «Надо же,- размышлял он,- столько лет ничего не знать о дочери, и на тебе  - встретились. А Лёшке-то как - будто познакомиться было не с кем, кроме, как с Ленкой. Она брыкается, а он, знай к ней швартуется, вот зацепило парня, теперь вряд ли отлипнет. Весь смурной ходит, все ночи там не спал.  Женится на Ленке, на всю жизнь так смурным и останется. Куда башку суёт, мало что ли хороших? Молодой ещё, - размышлял он, сидя на лавке у дома.- Ленка, сама по себе, вроде ничего девка, но  выходит, она  Антонине внучкой приходится. Да любила бы Лёшку, и ладно, ещё роднее бы были, а она в его сторону и через раз не глядит. Или это  всё из-за пьянства родителей? Кто их там теперь разберёт. У молодых - не пойми что, и Антонина в обмороках валяется.  Права она была, не просто так Танька столько лет носа домой не казала, непутёвая, так и осталась. А Сергей-то и не знает ничего о матери. Как теперь Антонина решит, скажет ему, или нет? Скажет, наверно. Вопрос - что, и как он отреагирует? Парень тоже не простой, с норовом». - Митяй  горестно вздыхал и старался скорее заняться чем-нибудь по дому.
- Тонь, - не выдержал он и первым начал разговор. - Может, поэтапно всё делать, не торопясь, всё так перекрутилось, решить бы правильно, с кого начинать распутывать. За Ленку с Лёшкой не волнуйся, сами разберутся, мы им не советчики. С Сергеем-то ты как поступишь? Будешь о матери говорить или нет? Теперь-то уж она сюда точно прискачет, когда - никогда. Он давно вырос, чего опасаться-то? Не пацан зелёный, чтоб за мамой в бега броситься.
Антонина молчала.
- Сказать надо, - продолжал он, поглядывая на неё, - Танька сама точно всё испортит, пьяными объяснениями его в истерику возведёт, запсихует парень. А так узнает, удивится, ну, может, и расстроится - и всё, а может, и того не будет, всё село знает, чей он сын. Думаешь, он так ничего и не слыхал?  Просто не говорил об этом, да и всё, а знает - точно. Ну, и скажи, что нашлась мамаша, дочка твоя непутёвая, какая была, такая и осталась, перекурит и успокоится. Ему-то теперь что? Она там -  он здесь,