Бремя Игры

Земле обратиться. Умельцы... Он усмехнулся и, отойдя от окна, подошел к свободному креслу, стоящему у большого круглого стола. За столом, этим вечером, собрались основные, ключевые, люди страны.
- Так, на чем мы остановились? - спросил президент.
-  На кораблях, Андрей Станиславович. - Задумчиво протянул премьер.
- Именно! Именно на них. Я надеюсь, мы все понимаем, что вопрос дележа критически важен для страны. Ясно, что заклятые друзья попытаются не дать нам ничего. Так же ясно, что мы им этого не позволим. Думаю, что они тоже это себе представляют. Скорее всего, эта публика будет давить на то, что Россия не может претендовать на более чем четверть от инопланетного наследства. Аркадий Михайлович, что у Вас в МИДе просчитали? - Константинов обратился к министру иностранных дел. - Каковы наиболее вероятные демарши наших партнеров?
- Совершено, верно, Андрей Станиславович, демарши будут, - министр открыл лежащий перед ним бювар, и, порывшись в бумагах, вытащил несколько скрепленных между собой листов.
- Мы подготовили небольшую справку, согласно которой наши контрагенты начнут с компании направленной на создание всевозможных международных комиссий, под эгидой ООН, Совбеза и Европарламента. Основная задача этих комиссий — попытаться максимально возможными методами устранить Россию от получения инопланетных технологий. Так сказать, «заболтать проблему». Затянуть время, базируясь на всевозможных поправках, подзаконных актах и прочей бюрократической белиберде. Что бы самим, тем временем, вытащить как можно больше информации о технологиях пришельцев. Естественно, наши, как Вы их назвали, «заклятые друзья», отдают себе отчет в том, что на каком-то этапе им придется уступить. Но, как нам кажется, границы отступления они уже определили - скорее всего, нам предложат один корабль.
- Так. - Константинов снова вышел из-за стола и начал мерить шагами ковер.
- Один корабль, тоже неплохо. Однако, уважаемые товарищи, что мы знаем о кораблях? Практически ничего! Сергей Макарович, что тебе удалось выяснить?
- Ну... - министр обороны встал, нервно теребя галстук. - Информация крайне ограничена, товарищ Верховный. Наши люди безвылазно сидят в ЦУПе, интервьюируя этого... Бвендага. Единственно, что мы можем точно сказать — корабли разные. Разные, как по форме, так и по линейным размерам. Отсюда мы можем заключить, что и функции у них разные. По словам пришельца, он и сам не может получить никакой более конкретной информации, поскольку корабль, где он сам находится, не считает нужным отвечать на его вопросы. Бред, короче, какой-то!
- Ну, бред, не бред, а придется основываться на том, что есть! - президент остановил свой бег по залу и слегка прихлопнул ладонью по столу. - Вся проблема именно в том, что корабли-то разные! Одно дело — получить авианосец. Ну, или там... Атомную лодку, а другое — речной трамвайчик. Тоже, вроде, как корабль, только вот технологического прорыва в нем — с гулькин нос. А посему, товарищи вы мои дорогие, все внимание попрошу сконцентрировать именно на проблеме недопущения образований тех самых комиссий, о которых упоминал уважаемый Аркадий Михайлович. Тут, естественно, карты Вам в руки, Владимир Петрович. ФСБ должна отработать по-полной! Не стесняясь ни в методах, ни в персоналиях!
- Так точно, Андрей Станиславович, - кивнул директор ФСБ.
- Мы уже приступили к сбору необходимой информации и готовим некоторые превентивные мероприятия.
            В этот момент, вдруг, раздалось пронзительное пиликанье мобильного телефона. Сидящие за столом недоуменно посмотрели друг на друга, а министр обороны резко захлопал руками по кителю, пытаясь нащупать звонивший в кармане телефон. Выловив его, наконец, из внутреннего кармана, министр, близоруко прищурился, пытаясь прочесть, откуда поступил вызов.
- Извините, товарищи, это ЦУП. - по мере разговора, лицо министра обороны приобретало все более и более растерянное выражение. Он, молча, выключил телефон и поднял взгляд на президента.
- Ну, что там? Не томи, Сергей Макарович!
- А... М-м... Тут такое дело, товарищи... Пришельцы запрашивают посадку.
- И что?! - Резко хлестнул возглас президента.
- Американцы тут же предложили местом посадки Неваду. Наши, настаивают на районе Семипалатинска...
-А пришельцы?
- Молчат... Но корабли начали маневрировать, сходят с орбиты.
- Это все?
- Никак нет. Бвендаг сообщил, что сканирование завершено. Они, похоже, нашли кандидатов в пилоты, файл с именами передан в ЦУП. И еще... - министр замялся. - Он... Этот, Бвендаг, попрощался. Говорит, что у него осталось меньше часа до того, как разрядятся батареи. Пожелал нам удачи... - телефон в его руке снова забился в истерике.
- Ну что там еще?! - Константинов нервно сжал подлокотники кресла.
- Это баллистики. Судя по траектории корабли будут садится в районе Дархан.
- Где это?
- Монголия, Гоби.
- Отлично! - Президент хлопнул в ладоши. - Просто замечательно! Даже лучше Семипалатинска. И вроде, как не наша территория, а с другой стороны — все равно, что Подмосковье! Ну что, товарищи, будем готовить встречу! Да, кстати, что там по кандидатурам пилотов? Наших много? Где файл? - Константинов поднял трубку телефона.
- Олег? Принесите, пожалуйста, материалы из ЦУПа. - попросил он помощника. Буквально через минуту дверь в зал заседаний отворилась, и на стол президента легли несколько листков бумаги. Помощник замер справа от президента, заглядывая ему через плечо.
- Это все?!
- Да, Андрей Станиславович. Больше ничего не поступало.
- Не может быть! - Президент схватился за голову. - Это катастрофа! - он отшвырнул листы.
- Вот! Ознакомьтесь! - голос Константинова сорвался в крик. Директор ФСБ подвинул бумаги к себе, и, достав очки, уставился на документ. На стандартном белом листе были напечатаны всего четыре имени...
- Ну что же, хоть один наш... - он еще раз взглянул на документ, - Будем работать. Со всеми!

                                                            *****

             Семен Головнин, 42 года, архивариус, Россия

          Серо-голубая гусеница поезда замерла у перрона станции метро и, с шипением открыв двери, выплюнула  наружу толпу хмурого, суетливого люда. Вечер, час пик. Угрюмые, осенние лица, мокрые плащи и куртки, сотни сложенных зонтов, постоянно путающихся под ногами несущихся к эскалаторам людей. Молодняк, с безумными лицами, и ушами, наглухо законопаченными наушниками, трясущие головами в такт мелодиям смартфонов. Мелкий офисный планктон, прижимающий портфели к бокам, насупленные работяги, с могучим пивным выхлопом, все рвались наверх. Прочь из метро, скорей на маршрутки, трамваи, автобусы. Домой, домой, надоело... Семен двигался по переходу в плотной толпе за группкой таджиков, или узбеков... Поди, их разбери... Периодически оглядываясь за спину,  на плотную, почти шарообразную тетку с ручной тележкой, которой она постоянно норовила ткнуть его по ногам. Высокий, широкоплечий,  фигурой более напоминающий регбиста, нежели труженика канцелярский полей, он двигался вместе со всеми, аккуратно прижимая к груди старую дерматиновую папку. Да-с, работа на дом... Да-с, архивариус... И не простой, а вот уж как полгода начальник отдела спец хранения! Скажи ему кто-нибудь, лет эдак двадцать пять назад, что станет «Семка-Сапог», как дразнили его во дворе из-за принадлежности к офицерскому семейству, не генералом, как дед, и не полковником, как отец. И даже не летехой – боевым пловцом, как старший братец Митька, а невзрачной канцелярской крысой — не поверил бы и убил! Нет, сначала бы убил, а уж потом не поверил! Но, судьба-злодейка, очень часто преподносит сюрпризы, которые коренным образом меняют не только жизни людей, но и их мировоззрение — ломая, казалось бы, стальные характеры, как тонкие сухие ветки. С хрустом... Через колено... Вот так и случилось, тогда, почти четверть века назад. Последняя ночь дома, перед поездом, который утром следующего дня должен был унести его к новой, совершенно замечательной жизни - курсанта первого курса Рязанского Воздушно-Десантного Училища. Долгие годы подготовки под наблюдением отца и старшего брата, бесчисленные тренировки во всевозможных спортивных секциях - бокс, единоборства, стрельба и бег. Бег... С утра и до ночи: подмосковные лоси - нервно курят в сторонке! Математика и физика - под неусыпным оком деда, генерал-полковника РВСН. И вот, наконец, все позади. Окончена школа, блестяще сданы вступительные экзамены, а впереди она! Долгожданная карьера военного, без которой Семен и представить себя не мог. Этой же ночью - прощальное «турне» с корешами, поводы солдата, так сказать! Несчетное количество портвешка и пивасика, а потом, он, вдруг, осознал себя сидящим за рулем чьего-то байка. Сзади, визжа от восторга, прижалась к спине длинноногая Ленка. Свобода! И только бешеный ветер, рвущий слезы из глаз. Удар! И уже как в тумане, синие проблесковые маячки, мертвенно-яркий свет ламп в операционной... «Сложный перелом голени, сделаем все, что возможно... Но... Ходить будет, об остальном, к сожалению, стоит забыть», профессор, старый дедовский друг, горестно вздохнул и ушел, старчески приволакивая ноги. После — долгие месяцы в клинике, реабилитация и депрессия, вязкой, мутной волной, захлестнувшая все. Попытки родных хоть как-то расшевелить, вдохнуть жизнь, интерес к окружающему, вязли в глухой стене безразличия. Год, два, три... Смерть деда слегка всколыхнула его, выдрала из депрессивного мрака. Однако... Чувство чего-то неполноценного, некой ущербности, застряло навеки. В Историко-Архивный Институт он пошел только лишь потому, что жил буквально в двух шагах, в Газетном переулке. Пошел, потому, что было совершенно все равно, где учиться и что делать. Пошел, еще и потому, что где-то там, в глубине души, за стойкой завесой безразличия к жизни, все еще горели ярким маяком слова покойного деда - « ты обязан стать образованным человеком, Семен! Ты должен стать нужным стране!».
Сначала все было до жути тоскливо. Единственный парень на сотню девиц. Да и девицы-то, те еще модели... Серые мышки, в балахонах из ситца и роговых очках. Десяток сокурсников «мужеска» пола, тоже, бурных эмоций не вызывали, как называл их брательник Митька - «выездной шахматный турнир». Вели себя тихо, плели заумные разговоры и, как апофеоз разухабистости, позволяли себе лихо употребить бутылку сухого на восьмерых. Тоска... Потом втянулся. Окончил институт, пошел на работу, женился. Все, как у всех, обычная серая жизнь, в сером доме, в сером городе, в сером мире простых серых людей... И только во сне, нет-нет, да и блеснет яркой голубой бритвой, несущийся навстречу горизонт, гулко хлопнет раскрывшийся купол, ударит по ногам
набегающая земля. И вперед! Стрелой, к темной полоске леса, вцепившись немеющими руками в штурвал БМД.  И снова будильник... Пора, жизнь идет своим чередом.
Лифт снова был на профилактике, о чем свидетельствовало объявление, прилепленное на подъездной двери. Кое-как, ощупью, Семен добрался по неосвещенным лестничным маршам к своей двери, и завозился, пытаясь попасть ключом в замочную скважину. Дверь скрипнула, пропуская его, и на пороге крохотной прихожей, упершись руками в тучные бока, появилась законная супруга — Наталья. Одетая в умопомрачительный, розовый, обтягивающий ее немалые габариты,