Том первый РОМАН-ФЭНТЕЗИ Автор Лев Голубев.
e-mail: strokato.343027@yandex.kz
(Авторское св-во № 21110051011 от 05.10.11 г.)
ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ИНДЕЙЦЕВ В КОСМОСЕ
ОГЛАВЛЕНИЕ
Словарь иностранных слов встречающихся в тексте
Глава первая. Гибель Тольдерии
Глава вторая. Корабль
Глава третья. Рассекая пространство
Глава четвёртая. Странная планета
Глава пятая. Поход
Глава шестая. Разведка
Глава седьмая. Освобождение планеты
Глава восьмая. Прощай Сидхи -Дру
От автора
Начиная с прошлого века, кто только не побывал в космическом пространстве: русские, американцы, индусы и казахи, французы и многие другие представители рода человеческого.
А вот индейцев… Индейцев до настоящего времени не было, так мне кажется. Или я что-то пропустил? Всё же давайте попробуем разобраться.
Вы прекрасно помните по урокам истории, что индейская цивилизация ИНКОВ, как-бы, появилась ниоткуда! Но ведь такого не может быть, воскликните вы! Как это ниоткуда?! Да такого не может быть даже в принципе! И Вы, возможно, будете правы, а может…, и нет!
По сей день между учёными всего Мира ведутся споры о возникновении цивилизации ИНКОВ: Откуда? Почему? Как? И никто ещё не сумел, более-менее правдоподобно объяснить их появление. А сколько легенд, версий, предположений ходит по миру! Особенно много о появлении цивилизации ИНКОВ распространено в Южной Америке! Не счесть!
И, я подумал, а почему бы и мне не пофантазировать на тему: «Откуда вы, ИНКИ?» Ин-ки – это здорово! – решил я, и в результате – «Фантастические приключения индейцев в космосе».
Словарь
иностранных слов встречающихся в романе
МИЛЯ (морская. английская) - мера длины, равная - 1852 м.
сухопутная - 1610 м.
географическая - 7420 м.
ЯРД (англ.) - мера длины, равная 0,9144 м., делится на три фута. ФУТ (англ. - ступня) - мера длины, равная 12 дюймам или 30,479 см.
ДЮЙМ (англ.) - мера длины, равная 2,5399 см.
ФУНТ (англ.) - мера веса, равная 453,6 гр.
ВИРАКОЧА (кечуа) - Бог-демург – властитель всего сущего.
ИНТИ (кечуа) - Бог Солнца.
Мама Килья (кечуа) - Богиня луны – жена ИНТИ.
Мама Пача (кечуа) - Богиня земли.
Мама Кочи (кечуа) - Богиня моря.
ИЛЬАПА (кечуа) - Бог грома и молний.
Око-Пака (кечуа) - АД – (холод и голод).
Атун Апу (кечуа) - бригадный генерал.
Авкак пусарик или Апу (кечуа) - капитан, господин.
Авкакнинта суйучак (кечуа) - сержант.
Льока Синчи (кечуа) - первый Инка на Зелёной Планете ( 5 тыс. лет. до н. э. )
Сапа-Инка (кечуа) - Верховный правитель и судья или «Единственный Инка». - Король.
Пачака (кечуа) - Министр Двора.
Турикук (кечуа) - смотритель селения (управляющий), поставленный Инкой над ме-стными жителями.
Митимайя (кечуа) - переселенец, колонист.
Пурик (кечуа) - учётная человеческая единица, взрослый, дееспособный мужчи-на, имеющий домохозяйство и способный платить налоги.
Кацик (инд.) - староста тольдерии (деревни).
Репликант (биоробот) - робот, похожий на человека, но превосходящий его по силе.
Глава первая
ГИБЕЛЬ ТОЛЬДЕРИИ
… Мигель, почти обессилевший от двухдневного полуголодного существования, нет-нет, да посматривал на щель в горе, которая образовалась после последнего землетрясения, сопровождавшегося осенним ливнем и ураганным ветром…
Природа заканчивала отсчитывать одну тысячу третий год по солнечному календарю, а он девятнадцатый день рождения. Ещё один год, ещё каких-то триста шестьдесят пять дней, и он прошёл бы испытание на зрелость, стал бы полноправным Пуриком. Так нет же! Вместо того чтобы сидеть в хижине, наслаждаться теплом и радоваться такому радостному событию в своей жизни он, в тот злополучный день, последний день сезона муссонов, несмотря на моросящий дождь, сменивший трёхдневный, непрекращающийся ливень и ветер, вместе с несколькими жителями деревни находился со стадом Лам и коз ближе к вершине горы. И вот, в самый последний момент, когда горное озеро вдруг, со страшным грохотом прорвалось, успел укрыться за огромной, вросшей в гору, скалой.
Ему повезло! Ему здорово всё-таки повезло! Он первый увидел надвигающийся на них водяной вал, успел крикнуть остальным об опасности и, одновременно, броситься под защиту скалы, чтобы поток воды не унёс его вниз. Кто, на свою беду, не нашёл себе укрытия, того смыло, бешено несущейся, всё сметающей на своём пути, бурлящей водяной лавой.
В этом грозном, мчащемся со страшной скоростью потоке, проносились тела коз, Лам и людей, тщетно пытавшихся бороться за свою жизнь. Он, отгороженный скалой, как плотиной от плюющейся брызгами, кипящей от злобы воды, не видел, как она, жёлто-коричневая, стремительно падая из небольшого озера расположенного в узком ущелье между двух горных вершин, размывала слабую породу и постепенно обнажала зев в горе. Мигель в это время, держась изо всех сил руками за выступ в защищавшей его скале, молился богу, чтобы руки не ослабели, и его не вынесло в середину грозного потока. А поток, обтекая скалу, эту природную защиту людей от смерти, кружась и взвихриваясь жёлтой пеной, гремя валунами и вырванными с корнем деревьями, нёсся вниз, уничтожая всё на своём пути…
Прошло, по крайней мере, не менее часа, как Мигель и другие, пятеро, находились в плену у разбушевавшейся стихии. Они стояли, ухватившись за выступы скалы, не смея пошевелиться, по пояс в ледяном водном водовороте и сверху их поливал дождь. Иногда под их ногами, словно пытаясь освободиться от чего-то, неприятного, вздрагивала земля. А может ей было так же холодно и неуютно от всепроникающей влаги, как и им, этим невольным пленникам стихии.
От долгого напряжения и невозможности хоть на мгновение расслабиться, у Мигеля начали неметь руки. Онемение началось от плеч и, растекаясь по рукам всё ниже и ниже, постепенно приближалось к кистям, и он понял, как только онемеют кисти рук, то в тот же момент закончится его борьба за свою жизнь. Безжалостный поток оторвёт его от скалы и, крутя, швыряя его на камни, разрывая его тело об корневища деревьев, понесёт его, бездыханного, в неизвестность, а грифы, эти прожорливые стервятники, растерзают остатки его тела. А может ему повезёт, и он будет завален обломками камней? Тогда им ни за что не добраться до его останков.
Трясясь от холода и страха, боясь хоть на мгновение расслабить хватку рук, он лишь мо-лился Богу Инти, чтобы тот простил ему грехи и если пожелает, чтобы он умер, то пусть это будет лёгкая смерть, без мучений.
На расстоянии вытянутой руки от него стояла, прижавшись всем телом к холодной скале и судорожно вцепившись в неё руками, его подруга детства, Мария, с которой он частенько пас на этом взгорье скот. Он, чуть повернув голову, видел, что она держится из последних сил. Лицо её, с мелкими чертами и большими, широко расставленными, как у местных индейцев, глазами, посинело от холода. Взгляд её был обращен к нему, и в нём явственно читалось – я не могу больше, ещё немного и меня оторвёт от скалы! Помоги мне!..
Он всей душой хотел бы принять на себя её страдания, но как?! И он, чуть не плача от бессилия, как-то помочь ей, смотрел ей в глаза и шептал - «Держись милая! Держись изо всех сил! Не может ведь это продолжаться целую вечность! Ещё чуть-чуть и эта треклятая водная карусель прекратится! Если ты отпустишь эту чёртову скалу, тебя тут же унесёт поток…. Тогда я…тогда я тоже перестану сопротивляться и сам брошусь за тобой… в эту чёртову круговерть. Клянусь!».
Часа через полтора, показавшимся ему вечностью, поток, низвергающийся из перепол-ненного из-за многодневного ливня озера, резко пошёл на убыль, и Мигель понял, ему неимо-верно повезло – он останется жить! Он посмотрел на находящихся рядом с ним людей, таких же мокрых, облепленных грязью и дрожащих. На их лицах: лицах трёх мужчин и двух женщин, бледных от страха и холода, появилась, наверное, как и у него, слабая улыбка надежды. Они тоже поняли – в этот раз стихия пощадила их!..
Мигель выглянул из-за скалы, чтобы убедиться, что им ничего не угрожает, а затем, осла-бив судорожно сжатые пальцы, обернулся назад. Сквозь пелену мелкого, словно просеянного через сито, дождя, были видны только огромные, перемешанные с вырванными с корнем де-ревьями, валуны. Тольдерия (деревня), расположенная в семистах-восьмистах ярдах ниже, где проживал он и его родственники, исчезла, словно её никогда и не было, с лица земли. Он, и эти мокрые, дрожащие от страха люди, остались одни.
Они были из одной деревни и знали друг друга очень хорошо, а Игнасио и Хуанита даже были его ближайшими родственниками.
В их тольдерии, состоящей из двух с половиной десятков казуч (хижин из адобес – кирпичей обожженных на солнце), проживало около ста пятидесяти человек – считая стариков, женщин и детей. Все они были потомками индейцев и испанцев, завоевавших их земли. Они жили тем, что обрабатывали небольшие клочки земли, пригодной для посадки маиса и картофеля, и разводили коз и Лам – горное животное, заменяющее и барана, и быка, и лошадь, способное жить там, где не смог бы выжить даже мул. И всё это перестало существовать за каких-то полтора-два часа…
О, Виракоча! - ужасаясь, простонал Мигель. Ооо!
Если бы какой-то путник проходил в это время здесь, он ничего бы не увидел кроме на-громождения камней и переплетённых корнями, переломанных, с ободранной корой, деревьев, тянущихся языком из горного ущелья, да по бокам этой реки смерти, трупы погибших живот-ных. И как бы тщательно он не осматривался вокруг, он не увидел бы ни тщательно обработан-ных полей, ни казуч, ни людей. Одни лишь только грифы, несмотря на моросящий дождь, чув-ствующие за много миль приход смерти, кружились в воздухе и, посматривая вниз, готовились к кровавому пиру…
- Что с нами будет? – послышался чей-то дрожащий, совершенно не узнаваемый голос.
А другой, теперь уже точно, мужской, ответил:
- Не знаю! Нужно спуститься на место деревни, может кто-то остался в живых... Надо по-смотреть и поискать.
- Кто может остаться?! – полувопросительно, полуутвердительно проговорил Мигель, ещё раз окидывая взглядом окружающее пространство. Разве не видите – деревни нет! Мы одни здесь…
- Всё равно нужно пойти и поискать! – настойчиво проговорил тот же, мужской голос.
Теперь Мигель узнал его. Это говорил Родригес – двадцатипятилетний коротышка, сын кацика – старосты их деревни и соперник Мигеля во всём, даже в любви к Марии. Он, повер-нувшись к ней, пытался схватить её за руку, а она, всё ещё бледная и дрожащая от только что пережитого ужаса, смотрела вокруг ничего не понимающими глазами и только две слезинки, а может
